«Средний класс с женским лицом»

Почти половина населения Сибири считает себя «средним классом». По словам новосибирского социолога Надежды Вавилиной, самосознание, наряду с относительно высокими доходами и уровнем образования, отличает представителей среднего класса. После серии социологических исследований в Сибирском федеральном округе руководитель Новосибирского регионального общественного фонда «Социум» и член Общественной палаты России Надежда Вавилина пришла 5 мая в пресс-центр ГТРК «Новосибирск» и рассказала о сибирском среднем классе и о структуре расходов самых бедных и самых богатых сибиряков.

Справка: Средний класс — социолого-политологическое понятие для обозначения промежуточных социальных слоев, располагающихся между элитой, господствующей в обществе, с одной стороны, и пролетариатом вкупе с маргинальными социальными группами, — с другой. Традиционно предполагается, что удельный вес и влияние среднего класса в обществе любого типа обусловливают как присущий последнему диапазон возможных общественных противоречий, так и адаптационный потенциал этого общества. Понятие «средний класс» было известно уже римским сборщикам налогов эпохи Империи. В интеллектуальном обороте с начала XIX в. (Энциклопедия социологии, 2003)

Какие доходы у среднего класса в Сибири?

Доходы у нас крайне низки, но если выше, чем у соседей, а еще лучше — если выше, чем в соседней деревне, то мы уже «средний класс». Но у настоящего среднего класса должно быть сразу три признака: очень высокий уровень образования, высокие (по российским меркам) доходы и ощущение самоидентификации: «Я — средний класс». Таких в России сегодня уже 30 % — это ядро реального среднего класса. Где-то на уровне 10–15 % мы имеем дело уже с высоким классом — классом богатых. Оставшиеся 60 % — не скажу, что их всех можно отнести к классу с низкими доходами. Думаю, их можно поделить пополам: 30 % будет тех, кто может быть назван «протосредний класс», — это люди, которые готовы стать средним классом; и, наконец, 20–30 % населения имеют достаточно низкий уровень и доходов, и образования.

Я не согласна с теми, кто говорит, что у нас не сложилось общество потребления. Социологи наш средний класс сравнивают с сегодняшним западным средним классом. Конечно, их потребление сильно отличается. Но если наш сегодняшний средний класс сравнить с европейским средним классом 50-летней давности, глядишь, мы и будем похожи.

Полезное потребление — это следующий этап: дорого, качественно, но мало. Скорее всего, мы находимся в первом типе массового потребления, я даже могу привести пример, который произвел на меня неизгладимое впечатление. В одном из районов Республики Алтай я с удивлением обнаружила, что на каждые 100 жителей имеется одна торговая точка. Такого уровня спроса, наверное, ни одна европейская страна не знала и не знает. Понятно, что за этим, как правило, стоит перепродажа дешевых китайских товаров, продуктов — то самое массовое потребление. Очевидно, что мы проходим стадию классического общества потребления, но только в самом его начале. Мы придем к этому, и не надо думать, что у нас иная судьба.

Кроме модели потребления есть еще модели покупательского поведения. И тут мы очень близко подходим к общемировым тенденциям. В социологии выделяют три модели покупательского поведения. Это иррациональное поведение: «Захожу, вижу, беру. Надо или не надо — не знаю. Но хочу». Второе — иррационально-ценностное, когда мы уже понимаем значение марки, качества. И, наконец, рациональное поведение. В мировой практике иррационально-ценностное и рациональное соотносится примерно в соотношении 70 к 30. В российской практике все исследования показывают, что поведение иррациональное (только-только проявляется ценностное) относится к рациональному как 90 к 10. И наши торговые сети очень сильно любят этим пользоваться, понимая, что мы все страшно иррациональны в своем покупательском поведении.

На что сибиряки тратят деньги?

Здесь мы, пожалуй, наибольшим образом отличаемся от общества полезного потребления. Если брать все сибирское население, которое мы изучали, и выделить половину с наиболее низкими доходами (ниже одного прожиточного минимума и у кого два прожиточных минимума), то у этой половины населения структура расходов выглядит следующим образом. Примерно 40 % наши граждане тратят на продукты питания. Это очень большая цифра. Примерно 20 % эта половина населения тратит на услуги ЖКХ и транспортные услуги. На товары длительного пользования эта группа тратит около 10 % своих доходов. На лечение — около 5 %. На образование — около 10 %. На отдых и досуг — тоже около 10 %. Свободных средств у этой части (у половины населения!) либо не остается вообще либо это примерно 5 % от всей совокупности дохода.

Теперь давайте посмотрим структуру расходов среднего класса. Здесь явно начинают формироваться признаки западного потребления, и на продукты питания тратится около 15 %.

В абсолютных цифрах их 15 % могут быть примерно равны 40 %, которые тратит на продукты первая группа. Но здесь важна структура расходов — что считается более ценным. На услуги ЖКХ и транспорт вторая группа тратит тоже примерно 15 %. Средний класс не сильно отстает, но у них расходы на автомобили и бензин, а не на автобусы. На лечение они тоже тратят 5 %, как и первая группа. В отличие от первой половины эта группа в два раза больше своих средств тратит на образование — 20 % и более. Этим я подтверждаю, что перед нами настоящий средний класс, который понимает ценность образования, — это и есть социальный оптимизм. Если они понимают, на что надо тратить деньги, чтобы поколение детей жило по-другому, значит, не все у нас потеряно. На досуг они тратят тоже порядка 15–20 % дохода.

Единственное, что отличает настоящий средний класс от первой группы, это то, что свободных средств у них остается 10 % и более. На товары длительного пользования богатая группа тратит до 20 % своих доходов.

Мне показалось, что есть перспективы развития Сибири, которые нам позволят жить и развиваться по-другому: не просто потреблять, а перейти к полезному потреблению, к ценности природы, отдыха, образования и собственного здоровья. Даже ситуативные опросы на улицах показывают, что сибиряки достаточно оптимистично оценивают свое будущее, хотя проблемы, конечно, имеют.

На каких исследованиях вы основываете свои выводы?

Исследований было несколько, и они были в прошлом году. Это исследование по социально-экономическому положению и качеству жизни Красноярского края, исследование по оценке хода административной реформы и местного самоуправления Кемеровской области. Дальше было исследование по качеству жизни в Новосибирской области и отдельно было исследование по культурному потреблению и развитию культурных потребностей Новосибирской области, отдельно же было исследование «Социальный мир молодежи Новосибирской области».

Кого социологи считают бедным, а кого богатым?

К бедным мы должны отнести всех, кто имеет доходы ниже одного прожиточного минимума. Если говорить о Новосибирской области, то это примерно 6000 рублей на одного члена семьи. Крайняя бедность — это домохозяйства, где доход на члена семьи составляет менее одного прожиточного минимума.

В Новосибирской области население с доходами ниже прожиточного минимума составило в 2010 году 15 % с небольшим. Социологические исследования тоже показывают, что это в пределах 18–20 %.

Что касается богатых, то государственная статистика уровень богатства не определяет. Я могу привести только социологические результаты. Как правило, это размер дохода 100 тыс. и более рублей в месяц на члена семьи. Но для нас самое главное, насколько сам человек себя относит к богатым. Мы понимаем, что у нас существуют теневые доходы и теневая экономика. К богатым относят себя от 5 до 10 % населения, в зависимости от территории. В Новосибирской области это, как правило, до 10 %, а в Красноярском крае — не поверите — это 5–7 %, не более. Хотя нам кажется, что это они более богатые.

Какие различия по регионам Сибири вы выявили в своих исследованиях?

Новосибирская область отличается самым высоким удельным весом тех, кто отнес себя к среднему классу. Меньше всех отнесли себя к среднему классу, как ни странно, в Кемеровской области. Хотя по абсолютным цифрам доходы там больше, чем у нас.

Происходит очень странная вещь, если анализировать средний класс с точки зрения пола. В нашем исследовании «Молодежь Новосибирской области» 2010 года среди тех, кто отнес себя к среднему классу (и эта особенность не проявлялась нигде, даже в западной практике) больше женщин, чем мужчин.

Если говорить о новом, формирующемся среднем классе среди молодежи, то как бы он у нас не стал «с женским лицом». У этого есть корень: в системе высшего образования последние 20 лет соотношение постоянно в пользу женщин.

Как много сибиряков зарабатывают достаточно, но средним классом себя не осознают?

Есть у нас такой образ — мы уже 20 лет за ним наблюдаем и о нем пишем, — «богатые пессимисты». Как ни странно, доход у этих людей, бывает, зашкаливает за всякие средние показатели. Лет 10 назад они составляли примерно 10 %, теперь, я думаю, где-то в пределах 5–7 %. Они считают себя почти что бедными, но имеют доход выше 100 тыс. рублей в месяц на члена семьи.

Справка: Величина прожиточного минимума в Новосибирской области на душу населения за I квартал 2011 года составила 6709 рублей. По сравнению с IV кварталом 2010 года прожиточный минимум вырос на 709 рублей. В расчете на среднего жителя структура прожиточного минимума состоит из расходов на: питание — 39,7 % (2661 рубль); непродовольственные товары — 18,6 % (1245 рублей); оплату услуг — 35,1 % (2359 рублей); налоги — 6,6 % (444 рубля). (Данные Новосибирскстата)

Константин Пономарев

Фото work.mk.ru