Калашников из Академгородка

Молодой новосибирский инженер Александр Голицын, разработавший модель цифрового оружейного прицела, выиграл миллионный грант от государственного Фонда содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере. На эти деньги, по признанию изобретателя, он сможет закупить мешок микросхем, а наладить полноценное производство дорогих прицелов ему поможет московский инвестор. Как новые прицелы завоюют рынок и почему в Новосибирске на них не будет спроса, Александр Голицын рассказал в интервью НГС.НОВОСТИ.

Справка: Александр Голицын — 26 лет, закончил дневное отделение физико-технического факультета НГТУ, заканчивает аспирантуру НГТУ, старший инженер-электроник Конструкторско-технологического института (КТИ) прикладной микроэлектроники (филиал института физики полупроводников им. А.В. Ржанова СО РАН), не женат, детей не имеет.

Как у вас родилась идея заняться разработкой оружейного прицела?

У меня был дипломный проект на эту тему. А в 2010 году мы выиграли грант фонда Бортника (Фонд содействия развитию малых форм предприятий в научно-технической сфере. — Е.В.) — по 200 тысяч руб. на 2 года. На эти деньги разработали печатную плату с программными мозгами, нарисовали 3D-модель прибора.

Есть ли аналоги у вашей разработки, и какие конкурентные преимущества по сравнению с ними можно назвать?

Аналогичные приборы выпускают в США, в Белоруссии пытаются делать. Все они хороши, красивы, но вот беда, не держат ударные нагрузки. На легкие винтовки их можно ставить, на тяжелые — уже нет. И у всех буржуйских приборов подход какой-то такой: надо, чтобы выглядело красиво, но как это будет удобно для пользователя, они не совсем понимают. Кнопочки делают по аналогии с мобильниками, маленькие и приятные на ощупь, но в перчатках зимой их уже не понажимаешь.

А вы, соответственно, об этом подумали…

Естественно. Большие кнопки приводят к раздуванию габаритов, соответственно, масса страдает, но куда деваться? Можно машину сделать маленькую, как «Дэу Матиз» или «Ока», но будет ли она удобна для того, чтобы по бездорожью ездить — это большой вопрос.

То есть американские аналоги с маленькими кнопками легче?

Потенциально легче. Вес нашего прицела около полутора килограмм, включая батарейки и кронштейны для крепления на оружие. Вообще хотелось бы магическую цифру один килограмм преодолеть. Это возможно, если пожертвовать дальностью.

Какие еще отличия?

У зарубежных аналогов маленькое разрешение матрицы дисплея. Связано это с тем, что при увеличении разрешения электроника прибора, построенная по классическому принципу, не успевает справляться, а увеличение ее производительности приводит к излишнему расходу батареек. Мы же применяем другой подход, он называется «реконфигурируемые системы», позволяющий повысить производительность электроники прибора без ущерба его энергопотребления. За счет этого мы получаем хорошее качественное изображение.

Второй момент, у иностранных приборов в качестве окуляра используется просто окуляр — длинная «стекляха» с диоптрийной подстройкой, у нас стоит ноу-хау института — оборачивающаяся призма, которая представляет собой виртуальный экран. Этот экран не дает такой нагрузки на глаза как окуляр за счет того, что делает картинку не плоской, а сферической.

На какой стадии реализации находится проект?

Если разбить проект на стадии «идея» — «проект» — «продукт», то — «идея». То есть существует набор плат, которые что-то показывают, объектив пока не сделан, но он «считается»: его непрерывно в течение уже двух месяцев «считает» компьютер.

Сколько времени и денег нужно, чтобы перейти на следующую стадию?

Не все у нас упирается в деньги. Нужны еще ресурсы: людские, материальные, которые так вот просто оценить сложно. Как раз эти ресурсы есть.

А на что хватит полученного миллиона?

Его хватит на материалы — грубо говоря, купить мешок микросхем, выплатить зарплату частично. Фонд требует отчетности, и там некоторый процент на зарплату требуется. Остальное — инвестиции.

Вы нашли инвестора?

Инвестора я нашел, он бы не хотел, чтобы я его называл. Скажу, что это владелец салона, который занимаются продажей оптики в Москве.

На каких условиях он вошел в проект?

Он дает, грубо говоря, кредит, потом эти деньги ему нужно вернуть буквально после первых продаж. Но в дальнейшем у него есть интерес именно этим заниматься. Получается такое полноценное партнерство.

Когда вы все-таки производство планируете запускать?

У Фонда вообще обязательное условие, чтобы на втором году проекта уже начались продажи.

Где планируете базировать производство?

Основная площадка — Новосибирск. У нас в городе полно точек, где можно начать производство. Когда выпуск от 300 штук пойдет, можно будет посмотреть в сторону Китая, если при производстве в Новосибирске себестоимость слишком большой окажется.

Сколько времени потребуется, чтобы выйти на такой выпуск?

Как получится, но примерно через 1,5 года.

Вернемся к продажам. Кто ваш основной покупатель?

Охотники, в первую очередь. Из Москвы, ближнего зарубежья. Ну и просто любители оружия, кто стреляет по бумаге, а не по зверям. Таких людей тоже очень много. На черный день тренируются, как они говорят.

В Новосибирске не видите спроса?

Пока нет. У нас нет желания заниматься ширпотребом, все-таки это более дорогой сегмент, качественная, а не массовая продукция. Приведу аналогию с цифровыми фотоаппаратами: можно купить камеру за три тысячи руб., но профессионалы берут «зеркалки» гораздо дороже. В Новосибирске есть люди, которые владеют дорогими ружьями и потенциально готовы покупать дорогие приборы, но их мало на общем фоне.

Какой у вас план продаж на первый год?

При стоимости прицела в 100 тысяч руб. 200 штук в год… Можно посчитать оборот.

Чем дальше хотите заниматься?

Наиболее оптимальным для себя я считаю получать какой-то процент роялти и заниматься другими проектами. Можно те же прицелы взять, но как-то модернизировать: дальномер поставить, сделать так, чтобы он в космос летал (смеется)… В общем, идеи будут.

Елена Воробьева

Фото thinkstockphotos.com (1), Татьяны Кривенко (2), предоставлено Александром Голицыным (3)