6 метров обаяния: в Новосибирск впервые привезли жирафа

В Новосибирск впервые прибыл жираф — и не простой, а знаменитый артист цирка, который понимает два языка: немецкий и русский. Гигант по имени Багир умеет танцевать, двигаться как Майкл Джексон, делать причёски фиолетовым языком и общаться со зрителями. С ним на арене выступают коллеги: юный носорог Бонни, пушистые верблюды, белый лев и тигры, забавные обезьяны и смелые собачки. Корреспонденты НГС.АФИША сходили на премьеру представления «Жираф шоу — цирк больших зверей», чтобы показать вам самого высокого жителя планеты и узнать у дрессировщиков, как люди заставляют опасных животных делать трюки.

Жираф Багир ещё молод — ему 12 лет. В природе пятнистые гиганты живут 25 лет, а в зоопарках — лет на десять дольше. Выступает зверь с 2009 года, но в Новосибирск приехал впервые. «Зовут его, как пантеру в "Маугли" — такую кличку дали в школе цирковой работы в Германии, где он обучался, — рассказал художественный руководитель шоу Роман Гармаш. — Мы не стали менять имя. Кстати, основные команды Багир понимает на немецком. А те, которые выучил уже на новой родине, — на русском».

По словам Романа Гармаша, сложность работы с жирафами в том, что в природе они не приручаются — в отличие от верблюдов, которые во многих странах перевозят грузы. «Жирафы не используются ни одним народом, потому что у них очень вздорный нрав! — поясняет дрессировщик. — Они добрые, хорошо понимают команды. Но они игривые, и если что-то не так или страшно — он как начнёт скакать! Поэтому с жирафами в нашей стране никто не работает, своей школы здесь нет». Багир — единственный жираф-артист в России и СНГ.

И в Германии, и в России будущего артиста обучали по методу современной гуманной дрессировки — такой активно практикуют в Германии и Италии, да и в России он набирает всё большую популярность. «В школе из десяти жирафиков отбирают тех, которым нравится делать трюки, ездить на машине, — говорит Роман Гармаш. — Мы ведь не можем заставлять животных что-либо делать — мы можем только подправлять их поведение. Это как школа олимпийского резерва: вот у мальчика есть склонность к спорту — его туда отдают. А представьте себе ребёнка, у которого нет соответствующих данных — мы его угробим просто за год в спортивной школе, и всё. Так и животные».

Суть гуманного метода дрессировки в том, чтобы научить животное показывать зрителям примерно то, что зверь и так делает в природе. «Вот медведь, допустим, ходит на задних лапах. Мы ставим вопрос: а надо ли ему ходить на передних? Настолько ли уж это интересно людям? Но зато когда он танцует вальс на задних лапах — это красиво, — объясняет принципы Роман Гармаш. — Багир выполняет очень сложные трюки для нашего понимания, но для него это не сложно. Он танцует вальс, делает пируэты».

Задача дрессировщика — объяснить животному, что он должен сделать. И здесь с жирафом сложнее, чем, например, со львёнком: просто из-за его размеров. «Когда мы маленькому львёночку говорим "сидеть", мы слегка нажимаем ему туда, где задние лапки. И он, например, после десятого раза по команде садится. А вот жираф, даже маленький, всё равно размером с хорошую лошадь. Его же не будешь прижимать!» — смеётся дрессировщик. Например, чтобы научить гиганта делать «лунную походку», немецкие специалисты давали ему лакомство, когда видели, что животное делает нужное движение — дело в том, что в природе жираф таким образом чешет бока о деревья.

Несмотря на то, что жираф не хищник, он может быть опасным, отмечает Роман Гармаш: «Взрослого зверя молодая группа львиц не может одолеть. А если жирафихи защищают своих детей, то они и львам ломают спины своими огромными ногами. Поэтому раздражать их нельзя. Когда мы чувствуем, что Багир начинает раздражаться, мы его переключаем на другое. Это как ребёнок: учил дважды два — застрял. Что ж его, колотить тетрадкой?».

На манеже жираф ведёт себя свободно: кажется, он с удовольствием общается с дрессировщиками и зрителями. Но выходить Багир сначала не хотел: работники новосибирского цирка пояснили, что здесь свет немного ярче, чем на других площадках, и животным нужно время, чтобы к нему привыкнуть. Кстати, Багир ездит на гастроли в специальной высокой машине, сделанной в Германии. Она отапливается и настолько большая, что жираф может там ходить.

Жираф ест фрукты, овощи и траву — в день уходит килограммов двенадцать. Носорог и вовсе съедает около 25 килограмм в день. «Боне мы варим рисовую кашу, геркулес, отруби завариваем в специальные большие тазики. Кушает он строго по времени. Очень любит нарезку из фруктов и овощей. Плюс веточки, веники, очень много сена. С юга привозим люцерну — калорийную траву», — рассказывает руководитель труппы.

Вторая звезда шоу — ещё более опасный зверь. Зато, по словам руководителя труппы, носороги очень влюбчивы, и огромный Боня относится к ним, как к родителям. Дело в том, что Роман Гармаш и его жена, известная дрессировщица Инна Забелкина, вывезли его детёнышем из Африки по международной программе спасения носорогов. «У него мать погибла, когда ему было года полтора, а маленькие носороги пьют молоко примерно до двух лет и совершенно беспомощны, — вспоминает артист. — Когда ему страшно, он пищит, как котёнок, хотя весит примерно полтонны. Мы с Инной выпаивали Боню молоком на ферме в Африке, поэтому он нас и воспринимает как родителей». В России всего два носорога-артиста.

Трёхтонный Боня ещё совсем юноша — ему около пяти лет, а живут эти звери в неволе лет до сорока. Носорога дрессировать ещё сложнее, чем жирафа, потому что ему свойственно активно нападать. По словам Романа Гармаша, Боня добрый, но своенравный: «Топает ногой, бодается на нас. Если боится чего-то — никуда не пойдёт. А начнёшь его поддавливать, он может сдачи дать. Это животное, с которым нужно быть осторожным».

При этом носорог очень радуется, когда видит своих «приёмных родителей»: бежит к ним, подставляет ушко и бочок, чтоб почесали, трётся носом. «И потом он просто не отходит: стоит рядом, травку жуёт. У него, конечно, свои проявления — не такие, как у собачки. Это очень забавный, трогательный носорог», — улыбается Роман Гармаш.

В силу возраста артист очень любознательный, из-за чего случаются забавные истории. «Боня всегда выходит на представление свободно, мы просто бежим рядом с ним, — рассказывает дрессировщик. — И тут важно, чтобы никто не попался на пути. Но клоуны иногда забывают про Боню и пытаются как обычно уйти с манежа за занавес. Забавно, когда клоун с криком "ха-ха" убегает туда, а потом быстро разворачивается — и уже бежит по-настоящему, через зал, через барьер. А мы несёмся и кричим, чтобы все уступили дорогу». К счастью, ни один рассеянный клоун не пострадал.

Интересно, что супруги-дрессировщики не потомственные цирковые артисты — они начали карьеру около двадцати лет назад, после перестройки. Инна Забелкина окончила хореографическое училище, танцевала в оперном театре, а потом и в цирке, в труппе знаменитого Мстислава Запашного. Скоро девушка поняла, что хочет работать именно с дикими зверями, — и добилась поставленной цели.

Роман Гармаш в советские годы окончил Высшую партийную школу, отслужил в армии и занимался журналистикой. «Ну а потом, на развале Союза, у многих всё кардинально поменялось. Я пошёл в шоу-бизнес», — вспоминает Гармаш. Сначала он был, как сейчас говорят, менеджером, но скоро и сам увлёкся дрессурой. «Мне пришлось. Понимаете, жена — дрессировщица. А это очень опасно, на самом деле, — признаётся он. — Ну а Инна всегда была самая смелая: первая стала выступать с огромными крокодилами, потом с тиграми без клетки. И естественно, если жене грозит какая-то опасность, ты должен быть рядом, хочешь не хочешь. Конечно, страшновато было поначалу, но я нашёл в себе силы».

Сегодня Роман Гармаш принимает участие в дрессировке носорога и работает в клетке с большими кошками. С цирком связали свою жизнь и два сына пары. Старший, Павел, вместе с женой участвует в программе родителей, а младший выступает со львами в другом шоу.

Результаты гуманной дрессуры видны и на манеже: лев и тигры у Инны Забелкиной ведут себя спокойно, не рычат, как в некоторых других шоу, и лишь белый красавец иногда капризничает, не желая сидеть лицом к зрителям. Её муж поясняет: у дрессировщиков нет задачи показать огромных кошек как свирепых хищников: «Нет, они добрые, ласковые, очень покладистые и милые животные».