«В 12 лет я бы страдал лютой завистью, что не учусь в этой школе». Психолог — о том, почему в элитной гимназии случился суицид

В новосибирской гимназии в апреле случилась трагедия: ученица 8-го класса покончила с собой в туалете. После этого там решили пересмотреть психолого-педагогическую работу со школьниками. Сложные взаимоотношения подростков с миром иногда заканчиваются их уходом из дома — несколько раз в месяц поисковые отряды публикуют информацию о пропавших школьниках. Журналист НГС Мария Тищенко поговорила с психологом Евгением Руденским и узнала, какие могут быть причины у такого поведения и как сделать так, чтобы с ребенком не случилось трагедии.

«Не чувствует безопасности ни в семье, ни в школе»

— В конце апреля в туалете гимназии «Горностай» школьница совершила суицид. Что, на ваш взгляд, нужно сделать после такой трагедии?

— Суицид — это крайняя форма деструктивного (саморазрушающего) поведения. Поэтому я считаю, что, если что-то произошло в какой-то школе, нужно первым делом проанализировать все отношения, которые складываются, особенно межличностные. Потому что отношения — это тысячи социальных, психологических, культурных связей. Они создают ощущение опасности или безопасности.

Отношения могут быть благоприятными для удовлетворения социально и психологически важных потребностей, для становления личности подростка. Кстати, социатрия, которой я занимаюсь, — это социально-психологическая практика излечения деструктивных и дисфункциональных межличностных отношений подростка в семье и школе, которые блокируют удовлетворение его социально-психологических потребностей.

Первая потребность — в безопасности, вторая — мы хотим, чтобы нас признавали, чтобы наше мнение слышали. Всякая трагедия судьбы подростка — это отражение дисфункциональности, деструктивности в его отношениях в семье или школе, а также в дружеских.

Это не первый случай, когда что-то происходит трагическое в социально одобряемых школах. Важно не скрывать трагические случаи, а подвергнуть их профессиональной социально-психологической рефлексии. Поговорить с детьми, узнать, что они пережили. Нужно провести диагностику отношений и их санацию. Но этого не происходит.

У нас в практике психолого-педагогической работы школ доминирует медицинский редукционизм, что означает стремление представить причины трагического события как следствие медицинской проблемы — расстройства личности или каких-либо клинико-психологических проблем. И проблема решается и рассматривается просто и привычно.

Школа нашла выход — пригласила еще одного клинического психолога, будут теперь определять группу риска. Меня немного удивляет этот подход: раньше никто не мог этим заниматься?

Когда мы после совершенного суицида пытаемся определить, были ли у подростка психологические аномалии, расстройство жизни, то пытаемся ответственность возложить на самого ребенка.

Мало кто задумывается, что суицид у подростка во многом связан с тем, что он, во-первых, не чувствует безопасности ни в семье, ни в школе, ни в кругу своих друзей. Во-вторых, этому предшествует глубокое состояние, которое называется «психологический драматизм» — внутренний конфликт ребенка, который сжигает все позитивные эмоции.

И он чаще всего остается незамеченным для остальных, потому что в семье, школе скрывают, как правило, межличностные конфликты, не говорят о них открыто. В школах существуют службы, которые следят, чтобы не было конфликтов, путая конфронтацию и конфликты. А в конфликты нужно уметь вступать. И надо учить самостоятельно разрешать конфликтные ситуации.

Для этого существует специально разработанная методика клинической драма-социатрии виктимности — драма-дидактика. Но она недоступна нашим педагогам-психологам. Ее просто нигде и никогда не рассматривают, а это и формирует виктимность подростка как характеристику его социально-психологической уязвимости для конфликтных ситуаций. Подросток становится жертвой профессионально-дефицитной компетентности педагогов-психологов наших школ.

Я читаю разные материалы об этой трагедии, в которых показывается, какая это школа. Если бы мне было лет 12, я бы страдал лютой завистью, что не учусь в этой школе. Там всё время говорят: «Опорная школа РАН». Посмотрите, что на странице школы? 21 апреля это случилось, а на сайте конкурсы, соревнования. Всё в стиле культуры нарциссического перфекционизма: самоутверждение любой ценой. Эта культура есть по всей стране, не только в этой школе.

«У меня дети просто так не гуляют по улицам»

— К чему, на ваш взгляд, это приводит?

— Культура нарциссического перфекционизма девальвирует человеческие отношения: все озабочены только тем, как стать лучше других, стать объектом социального признания, получить восторг. А есть люди, которые не могут: не у всех есть ресурс, чтобы достигать чего-то, побеждать. Постепенно ценность собственной жизни сводится к нулю, а главным становится признание, которое якобы обеспечит благополучие.

За 52 года работы с подростками я заметил один момент — острый дефицит глубоких эмпатийных отношений, который мы называем привязанностью. Он приводит к состоянию глубокого одиночества в толпе, синдрому публичного одиночества. Мероприятия массовые: в них ты должен придерживаться каких-то норм, опять соответствовать. Постоянное нервное напряжение и последующее истощение. Оно приводит к саморазрушающим рассуждениям о смысле жизни.

И в возрасте 14–16 лет, наиболее критически уязвимом, когда подростки чаще всего совершают суициды, эти мысли приводят к ощущению экзистенциального вакуума — бессмысленности жизни и очень большого одиночества. Глобальная причина многих суицидов заключается в удивительной социальной некомпетентности — начиная от родителей, заканчивая школой: как построить отношения в классе, с учеником, в семье.

В период, когда должна формироваться личная идентичность, у подростков формируется, например, идентичность ученика гимназии, а не уникальной личности, то есть он деиндивидуализируется. Осознание себя не происходит, а жизнь-то идет.

Еще часто бывают такие патологии отношений, когда взрослые решают свои проблемы за счет детей. Есть прекрасная книга Алис Миллер, которую я всем родителям советую, — «Драма одаренного ребенка и поиск собственного Я». Там поднята тема этой патологии.

— Когда родители пытаются с помощью детей добиться того, чего сами не добились, и нацеливаются на его успех?

— Сегодня уже существует понятие «нарциссическая семья», где родители подчиняют ребенка потребностям семьи. Посмотрите, сколько коллективов едут на художественные фестивали, а за ними едет караван родителей. С одной стороны, они помогают, поддерживают, с другой — хотят пережить эту славу. Фестивали, смотры, конкурсы становятся выражением культуры нарциссического перфекционизма: успех — любой ценой, а ресурсы где?

Родители таскают детей по разным кружкам и считают, что обеспечили всестороннее развитие. Мне одна мама рассказывала, как много всего посещает ее ребенок. Я спросил: «А когда он просто гуляет по улице?» На это она ответила: «У меня дети просто так не гуляют по улицам. У нас график в течение дня». Детей просто загоняют в эти рамки. Поэтому они могут уходить из дома. К тому же многие дети у нас воспитываются, по сути, бабушками, а не родителями.

Еще есть сегрегация школ — легальное разделение на гимназии и простые школы. А это приводит семьи к состоянию групповой обиды и группового семейного недовольства ребенком. Представляете, сколько родителей, как только открывается запись в школу, бросают всё, ночуют где угодно, лишь бы только записать своего ребенка в престижную школу. Когда у моей внучки встал вопрос, в какое учреждение идти, мы с дочкой выбрали доступность от дома в первую очередь, потому что комфорт ребенка превыше всего.

«Дети, уходя из дома, пытаются привлечь к себе внимание»

— По каким причинам подростки могут уходить из дома? Такие случаи сейчас тоже не редкость.

— Есть другие виды саморазрушаюшего поведения, например уход в себя, отчуждение от людей. Не только цифровой аутизм, которым сегодня в основном страдают 7–8-классники. А всё потому, что люди, которые могли бы способствовать поиску идентичности, предлагают всё время надевать психологическую маску социально престижного поведения. Примерив психологические маски, мы превратили жизнь в социально-психологический маскарад.

Дети, уходя из дома, пытаются привлечь к себе внимание. Самоутвердиться в своем праве быть независимым от тотального психологического контроля семьи. Но семья этого не понимает и не может этого понять.

Реально существует проблема семейной социально-психологической некомпетентности. А в синтезе с социально-психологической некомпетентностью школы и ростом социально-психологической уязвимости подростков возникают риски трагических саморазрушающих действий подростков. Трагических!

Я продвигаю уже несколько лет на всех уровнях необходимость создания консультативно-диагностического социально-психологического центра помощи семье и школе в обретении социально-психологической компетентности. Предлагаю создавать в школах группы встреч с использованием клинической драма-социатрии виктимности подростков. И очень надеюсь, что рано или поздно это должно произойти, когда все, кто отвечает за трагедии подростков, поймут, что социально-психологическая виктимность подростка — это риск саморазрушающего поведения, ведущий к трагедии саморазрушения.

Специалисты объяснили, насколько остро стоит проблема курения вейпов и электронных сигарет среди подростков и по каким симптомам можно это выявить.

Врачи рассказали, какие препараты можно принимать при стрессе и какие из них опасны.

Как живут новосибирцы с психическими расстройствами. Их в городе больше 100 тысяч.