«Даже не у кого узнать, жив ли он». Как невесты и сестры контрактников ждут от них вестей — 4 пронзительных монолога

Еще одна сторона разворачивающейся военной операции на Украине — мучительное ожидание для тех, чьи близкие сейчас служат. Во всех случаях сценарий одинаков: 22–23 февраля вышел на связь, успел сообщить, что отправляется в командировку, и всё, новостей больше нет. Сестры, тетя и невеста военных-контрактников из Сибири рассказали НГС о неизвестности, в которой теперь пребывают. Что они чувствуют и чем утешают себя, читая бесконечную хронику из зоны боевых действий, — в их душераздирающих монологах.

Все имена в этом тексте изменены по просьбе наших собеседниц — они не хотят огласки и опасаются за своих близких. Мы также не указываем названия населенных пунктов и частей, где находятся их родные в соответствии с указом президента от 28 мая 2015 года о «спецоперациях в мирное время» и приказом ФСБ от 28 сентября 2021 года о сведениях о военной деятельности, которые могут быть использованы против безопасности РФ.

Тамара, ждет новостей от брата

Мы всей семьей очень переживаем. Понятное дело, что кто-то должен в этом всём участвовать, но неопределенность сильно изматывает. Последний раз выходили на связь с братом 22 февраля вечером, звонил маме, поговорили буквально минуту.

Он вообще служил недалеко от (название населенного пункта), но недели полторы назад говорил, что в командировку отправляют на 3 месяца. Куда не сказал, но сказал, что полетят на самолете, из чего мы сделали вывод, что неблизко. Но, когда он звонил 22 февраля и мы поинтересовались, где он находится, он быстро ответил, что в нескольких километрах от (название населенного пункта). Нам это, естественно, показалось странным… Больше не звонил, не выходил в интернет. Когда звонил 22 февраля, звонил с неизвестного номера, сказал, что на его операторе нет связи, и это нам тоже показалось странным, его оператор хорошо ловит почти везде, а если он в нескольких километрах от (название населенного пункта), то тем более должна ловить связь. Хочется хотя бы просто наладить связь!

Брату 29 лет, раньше он служил с ноября в (название населенного пункта), потом перевелся под (название населенного пункта). Примерно месяц отслужил, и вот его в командировку отправили. Или не отправили, я уже не знаю…. Про военные действия и что-то подобное речи не было вообще.

У него контракт на три года. Осталось служить два с небольшим года, он в мае 2021 года улетел на службу. Дома у него дочка 6 лет, мама, папа, да и вообще все родственники ждут вестей.

Он вообще довольно дружелюбный, всегда со всеми находит общий язык. Я уверена, что не хочет военных действий, как и все мы. Большое влияние оказали на него товарищи, которые уже служат много лет. Они его не зазывали с собой, но, глядя на их благополучие, скорее всего, он захотел тоже иметь престижный статус и особое место в обществе. По профессии он не работал, работал водителем, зарплата маленькая, всё нестабильно. В общем, всё указывало на то, что пора менять свою жизнь — решил пойти по контракту.

Конечно, вся семья переживает сильно, не только за брата, но и вообще за весь мир, за людей. За тех погибших, которые уже есть. За родственников, которые, скорее всего, так же, как и мы, были в неведении о своих близких военнослужащих. Я не встретила пока лично ни одного человека, который был бы за ... [спецоперацию], да и вообще мало кто об этом говорит вживую, в основном в интернете всё этим пестрит.

Но не читать новости не получается, совсем абстрагироваться от всего нельзя. Нужно знать последние новости, но больше всего хочется увидеть везде новости о том, что всё закончилось, что мир во всём мире, что не нужно переживать и можно выдохнуть. Но пока всё очень и очень напряженно. Больше половины новостей до нас не доходит, а это значит, что вообще непонятно, как там и что, сколько точно погибших.

Будем молиться, что всё будет хорошо и политики примут гуманные решения. Одно то, что все сидят и боятся, — это уже антигуманно.

Евгения, ждет племянника, которому остается служить полгода

Мой племянник Алексей не выходил на связь уже два дня. Раньше он скидывал постоянно геолокацию свою, писал. В последний раз сказал, что всё будет хорошо, отправил фото. Был на позитиве. Сказал, чтобы мы спали спокойно. Двигался где-то с танковой дивизией со стороны (название населенного пункта). Сейчас связи с ним нет, но мы по-прежнему ждем сообщений.

Алексею 24 года. Он контрактник. Отслужил год, потом заключил контракт на 5 лет. Подписал его ради работы, стабильности после армии. Плюс с друзьями остался по службе. В сентябре должен был приехать. У него характер отличный, он парень добрый, с чувством юмора.

Его родители живут в Алтайском крае под Славгородом, а я сама из Новосибирска. Мы очень ждем его: мама, папа, родная сестра и я, родная тетя. Мы очень переживаем.

Сообщения о том, что возможно будет ... [спецоперация], его не пугали, да и никто не думал, что такое в принципе возможно. Он осенью, по возвращении, собирается уходить работать на завод. Он сварщик по профессии, успел окончить училище перед армией.

Не знаю, как относиться к тем, кто рад этой спецоперации, я — за мир. Просто надеемся, что скоро всё закончится.

Анна, ждет жениха, с которым уже запланировали свадьбу

У меня нет сил, реву третий день и не могу успокоиться. Я из новостей не вылезаю. Вот сейчас, например, сижу на работе и не могу вообще сконцентрироваться (разговор прошел в будний день. — Прим. ред.). Либо плачу, либо думаю только об одном. Какой-то негатив или ликование от этих военных действий я просто пропускаю мимо, даже вникать не хочу, потому что для меня всё это страшно. Главное, чтобы невинные люди не пострадали и все вернулись домой.

Жениху 25 лет, он восьмой год по контракту служит, последний, потому что планировал уходить из армии. Последний раз на связь выходил 22 февраля, по нашему времени в 23:40 СМС было. Единственное, что он сказал, что они все убирают телефоны и будут без связи неизвестно на какой срок. А сейчас даже не через кого узнать, жив, здоров ли он там…

Про военные действия мы с ним говорили, но как-то никто всерьез это не воспринимал. У меня был страх, но он меня успокаивал, что всё хорошо будет, что всё это слухи. И правда, первый месяц пребывания там было всё хорошо — связь каждый день, настроение хорошее. Не могу сказать, знал ли он о военной операции, потому что ему нельзя было ничего лишнего говорить. Но вообще он всегда меня настраивал на позитивный лад.

Характер у него добрый, он всегда позитивный.

Очень надеюсь, что всё будет так, как мы планировали.

С его мамой мы очень хорошо общаемся, но сейчас я стараюсь лишний раз ее не беспокоить, потому что сама могу разрыдаться в трубку, не хочу, чтобы его маме стало плохо. Правда, не могу этого объяснить, очень сложно сдерживать слезы.

Я пробовала через знакомых что-то узнать про него, у меня есть знакомая в Ростове-на-Дону, у нее муж там же по контракту служит. Вчера с ней вышел на связь. Говорит, страшно очень, но всё хорошо.

Ульяна — ее 20-летний брат ушел служить 7 месяцев назад

Последний раз я общалась с братом числа 20-го, а моя мама писала ему 23-го утром, в первой половине дня. Она поздравила его с праздником, он ответил ей, и больше ничего. 22 февраля ночью он написал: «Мамочка, к нам приехала проверка, у нас палят телефоны, мы не выйдем на связь неделю, не переживай». И смайлики, сердечки. Больше ни в каких соцсетях он онлайн не выходил. Не знаем ничего, сидим ждем.

Не знаю, почему он сказал, что не будет на связи неделю. Все взрослые люди, все понимают, куда его отправили. Тем более контракт он подписал в (населенный пункт в Сибири), а с февраля он уже находится (название населенного пункта). Он всегда был на связи, телефоны, видимо, были с собой.

У меня брат не был срочником, решил сразу подписать контракт на два года, хотя ему всего 20. Уехал в конце июля, приезжал на новогодние праздники, числа 7–8-го уехал в часть. А потом их через дня три отправили в командировку, туда, под (название населенного пункта). Так и говорили, что это командировка. Мы с мамой звонили, узнавали, спрашивали: «Что вы там делаете?» Он говорил, что ничего, что там техники куча, народу куча, что везут людей целыми ротами. Народу, в общем, много там было. Жили они в палатках, строили бани, копали окопы.

Еще он говорил, что все телефоны проверяются или пеленгуются, не знаю, как правильно сказать. И попросил нас установить «Телеграм», говорил, что он безопасней. Предупредил, что нельзя им ничего говорить, поэтому мы ничего конкретно не знаем. Единственное, говорил, что всё нормально.

И вот нюанс: попросил у мамы недавно срочно перевести 2 тысячи рублей. Не знаю, почему так срочно надо было, сухпайки-то у них есть. Мы подумали, что, может, он докупал сумки какие-то или что-то такое. Потому что говорил, что кормили их неплохо, не голодали. Это числа 20-го было, когда он денег просил.

23-го я написала ему уже в час дня, но он не прочитал, последний раз был в Сети в 12:49. И так до сих пор не появлялся.

Насчет контракта я даже не знаю, почему подписал. Он окончил училище с красным дипломом, и его двое друзей тоже. Вот они все трое и подписали контракт. Может, мотивация была хорошая по зарплате, по ипотеке военной. Видимо, это его привлекало. Вообще, он хотел служить, не то чтобы его кто-то заставил. Хотя в нашей семье нет военных.

Когда он приезжал на новогодние праздники, сказал, что, возможно, их отправят на границу. Потом как-то всё поменялось, и его отправили в (название населенного пункта). Ехал он долго, в поезде, четыре дня, с толпой людей. Приехал, а там много военных, отовсюду приехали. Когда мы переписывались 10 февраля, он сказал, что месяц будет точно на этой базе.

Я, конечно, хочу найти мальчишек, которые с ним там, узнать, как он, но что они мне скажут? Ничего ведь нельзя говорить.

Мы прекрасно понимаем, что они все там, тем более контракты. Хотя мама всё еще тешит себя надеждой, что они еще маленькие, молодые, что кто их отправит туда, на границу. Но я так не думаю.

С самого утра вчерашнего дня места себе не нахожу, маму пытаюсь огородить от какой-то информации, много ей в мессенджере всего не отправляю. Звоню ей, на позитив настраиваю, а сама… Я когда увидела вчера новости, у меня как паззл сошелся. Просто ужас. Я вспомнила, что он маме 22 февраля писал: «Меня с послезавтра не будет на связи». Послезавтра — это 24 февраля. Всё понятно, в общем. Хотя уже 23-го не отвечал на сообщения, видимо, у них действительно забрали телефоны.

Что тут сказать, они ведь совсем неподготовленные. Всего полгода назад контракт подписали, ну что они там умеют? Тем более у меня с братом 10 лет разницы, я его вынянчила, для меня он такой же ребенок. Кажется, что они все молодые, а уже попали в такую страшную жизненную ситуацию. Мой брат не ходил ни на какие секции спортивные, но он мальчик рослый, крепкий, никакой профессиональной подготовки не было. Как ушел служить, говорил, что ездили они на какие-то полосы выживания или что-то в этом духе. Жили в палатках, но никаких подробностей не говорил. Не знаю, научили ли их, как оружие хотя бы держать, как не испугаться.

Мы поговорили с жительницей Одессы о том, что происходило в городе в первый день начала военной спецоперации, о которой объявил президент России Владимир Путин.