Напиться в Зюзе: репортаж из отдаленного новосибирского села, где неожиданно ввели налог для туристов

В конце прошлого года в селе Зюзя Барабинского района ввели туристический налог. В одном из множества исчезающих сел Новосибирской области при этом есть только одна база отдыха — и то в отдалении, так что до Зюзи туристы не доезжают. О том, как живет село, которое могло было бы стать хорошим туристическим местом, но судьба решила иначе, — в репортаже НГС.

В Зюзе, которая находится примерно посередине между Новосибирском и Омском, намного холоднее, чем в городе. На въезде приезжих встречают крестьянин и крестьянка, которых в селе зовут Паша и Маша, — в честь членов семьи сотрудников больше не существующего совхоза.

Село выглядит застывшим и замерзшим, пейзажи вокруг монохромные. Деревья покрыты инеем, из-за которого они выглядят хрупкими: притронешься — и они разлетятся на мелкие осколки. Улицы пустые и тихие. В начале века в Зюзинском сельсовете, в который входят несколько деревень, жило почти две тысячи человек. В 2019-м было чуть больше 600 жителей.

В небольшом сельском магазине «Чайка» покупателей встречает продавец Татьяна. Она работает тут одна, так что в воскресенье у магазина выходной. При вопросе о туристическом налоге женщина смеется — и так на него реагируют большинство жителей Зюзи.

Сельчане уверены, что налог ввели из-за одной базы отдыха — «Бухта Лазурная», но местные туда не ездят, да и туристы оттуда в село не приезжают.

— У нас тут весело, — посмеивается над городскими жителями Татьяна. — Снег чистим, а больше ничем не занимаемся. Молодежи нет, учителей нет. Нету живости, чтобы какая-то молодежь где-то шароборилась. Здесь же надо физически работать в деревне, а многим неохота.

Дефицит учителей в селе Татьяна называет одной из главных проблем. Те, кто приезжает по госпрограммам, отрабатывают свои пять лет и уезжают. Продавец шутит, рассказывает забавные истории о приезжих. Обсуждаем с ней и оригинальную «Колу», которая в сельском магазине имеет спрос — в Новосибирске такую найти сложно.

Центральная часть Зюзи выглядит уютно: небольшие домики, красиво обшитые, с покрашенными заборами. Кое-где встречаются полностью заброшенные дома, через их дворы даже протоптаны тропинки на другие улицы. Но в глаза разруха не бросается — она притаилась по краям.

Тишина успокаивает. Тихо идет дедушка к колонке: водопровод в селе есть, но не во всех домах. А вода в колонке, по словам мужчины, бывает разная: иногда вкусная, иногда просто нормальная.

Татьяна призывает сходить к Наталье Александровне Некрасовой — она проработала учителем русского языка и литературы в местной школе 45 лет. Возле магазина к продавцу подходит односельчанка и рассказывает про свою дочь, которая работает на Севере — она как раз просила передать привет своей учительнице.

Наталья Некрасова переехала в Зюзю из села Новоярково в 1980-х годах. Закончила педагогический, и ее направили в село, окруженное семью озерами. Молодая учительница по-настоящему влюбилась в это место и спустя 45 лет продолжает отзываться о Зюзе с обожанием.

Вокруг озер строилась жизнь всего села. Все они разные, но к каждому была протоптана тропинка.

Наталья Александровна вспоминает, как водила детей на озеро Крещенское: они бежали к воде, к знакомому пожилому рыбаку. В Зюзе уже много лет работает дом престарелых, и мужчина проходил совсем небольшое расстояние до берега, чтобы закинуть удочку. Озеро получило свое название от сельской церкви, которая не сохранилась — как и старая школа. Раньше вода здесь была такой чистой, что ее использовали для крещений.

Жизнь вокруг озер кипела: стоили новые магазины и новую школу, совхоз развивался, детей было много. В школу приезжали из всех окрестных деревень, работать приходилось в две смены, потому что мест всем детям не хватало.

Сейчас дети учатся в двухэтажном здании школы, которое со стороны выглядит слишком суровым и большим для уютной Зюзи. В нее по-прежнему ездят дети из ближайших сел, но в этом году в 11-м классе учатся только два школьника.

— Если у нас школу закроют, то всё совсем исчезнет. Я мечтаю, чтобы к нам туристы поехали. Или хотя бы дачники тут были. У нас тут рыба хорошая, карасей ловят, — рассуждает Наталья Александровна.

Она одна из немногих, кто не воспринимает туристический налог как шутку, говорит об экскурсиях и развлечениях в селе. Но с грустью.

Тропинки к Крещенскому, которое буквально подступает к сельским дворам, сегодня нет. Местные говорят, что раньше подходы к озерам были протоптаны, летом берега чистили, и всегда кто-то купался. Но сейчас большинство жителей обзавелись машинами и стремятся доехать до озера Чаны, а дороги к местным озерам потихоньку зарастают.

Маленькие деревенские домики как с картин русских художников сменяются кирпичными домами на две семьи. Их явно построил совхоз — такие есть по всей Сибири. Из окна одного такого дома за нами следит девочка, но едва мы встречаемся взглядом, спрыгивает с подоконника и задергивает штору.

Среди небольших жилых домов возвышается Дом культуры — красивое статное здание с колоннами. Внутри кипит жизнь: пенсионерки там плетут сети для СВО, помогать им пришла группа детей из школы. Процесс фотографирует учительница для местной группы в социальных сетях. Вокруг становится шумно.

Мария Ивановна 40 лет проработала в совхозе ветеринаром, а теперь объясняет детям, как плести сеть. Именно Зюзинский совхоз построил ДК, а еще больницу, школу, детский сад. Раньше был еще Дом быта, но на его месте сейчас пустырь. В 90-е совхоз стал закрытым акционерным сообществом и так проработал до 2011 года.

— А потом вообще бандиты приехали. Забрали у нас всё, с лица земли стерли и уехали, — заканчивает историю Мария Ивановна.

Сельским хозяйством в Зюзе еще занимаются: есть несколько фермеров, часть полей обрабатывают. Но работы осталось очень мало.

— Молодежи у нас немного. Молодые парни или на вахтах, или на СВО, — вздыхает сотрудница ДК Елена Валерьевна.

Из Зюзи на спецоперацию ушли 23 человека, большинство уже успели вернуться: кто-то с ранением, кто-то в отпуске. Один погиб, а один пропал без вести полгода назад, его ждут мама и сестра.

— Самые активные, самые работящие ушли. Алкоголиков же не забирают, — констатирует одна из сельчанок.

Из-за отсутствия молодежи в селе становится и меньше детей. В прошлом году в Зюзе не родилось ни одного ребенка. Со страхом, слегка понижая голос, местные говорят о соседней деревне Новотандово — там осталось только пять семей.

— Наверное, она скоро исчезнет. Жалко — хорошая деревенька была, рыбацкая. У них там был заводик даже, — вздыхают они.

Приход детей отвлек укутанных в шали сотрудниц Дома культуры от чаепития. Чай приходится пить часто — в помещении холодно. В прошлом году в здании сделали ремонт и поставили новые секционные батареи, но стало только холоднее. Работники даже заколотили окна в актовом зале, превратив их в ниши для выставок.

Сотрудницы ДК наперебой рассказывают истории про Зюзю. В этом году они будут праздновать 325 лет с момента образования села, так что историй накопилось много.

Название села — тюркское, и ударение падает на последнюю букву. Во время гражданской войны поселение заняли колчаковцы, которые расстреляли несколько человек.

А в озеро Крещенское однажды упал военный самолет. Правда, в каком году было снято зафиксировавшее происшествие фото, сотрудница ДК сказать не смогла.

— Смотреть у нас, конечно, нечего — инфраструктура такая, не туристическая. Гостиниц нет, — признают сельчанки. — Только «Лазурка». Там и аквапарк строится, можно отдохнуть, домики есть. Но дорого стоит — легче в Турцию съездить.

В озере Горькое есть лечебная грязь, за которой ездят и местные, и их родственники. Обращаться с ней нужно осторожно, поясняют сотрудницы ДК, но все знают, как это делать.

Раньше на берегу Горького хотели построить санаторий. Причины, по которым это так и не произошло, называют разные: одни говорят, что это невыгодно, другие считают, что всё из-за постоянно расширяющегося заказника. На его территории построить что-то сложно.

Кирзинский заказник в целом стал проблемой для некоторых местных жителей. Семья Аллы Борисовны построила стайку для свиней, но соседям из заказника это не понравилось — от животных идет запах и шум. Они обратились в администрацию.

— Оказывается, чтобы что-то построить в заповеднике, надо просить разрешение через Томск и Москву. Вот мы с ними ругаемся. Нас оштрафовать хотят, а у нас даже жители не знали, что мы в заповеднике живем — никаких объявлений не было. Сейчас не поймешь, где заказник, где не заказник, — злится Алла Борисовна.

Разговор переходит к охоте и рыбалке. У Аллы Борисовны этим занимаются и муж, и сын, но последний сейчас на СВО и в отпуск зимой ехать не захотел. Рыбалка в это время не очень хорошая, так что делать на малой родине нечего.

— А вы знаете, что раз в 300 лет идет большое переселение? Вот сейчас уезжают все из села, а потом будут уезжать из городов и вернутся в деревни. Это закономерность. Поэтому мы тут продержимся еще какое-то время, — оптимистично говорит одна из сельчанок.

В Зюзе уже довольно давно работает «Дом милосердия», куда привозят стариков со всего региона. Он занимает второй этаж местной больницы. Правда, журналистов разворачивают прямо у входа: сюда можно только с разрешения минздрава.

Еще одна достопримечательность, по версии местных жителей, — детский сад, лучший во всем Барабинском районе, гордо говорят о нем сельчане. У входа в садик стоят санки, а во дворике — вырезанные в виде животных кусты. Зимой они выглядят голо, но можно представить, как всё это цветет летом.

Из здания не доносится ни звука, дверь заперта. Скорее всего, у детей сончас.

Из школы выходит компания из двух парней и девочки, они идут по улице и что-то тихо обсуждают. Все трое планируют переехать из Зюзи.

— Я в колледж в Новосибирск собираюсь поступать, — уверенно говорит Юра. — Тут перспектив нет.

Жители Зюзи работают в сельском хозяйстве или в муниципальных учреждениях, но чаще всё-таки уезжают. Кто работает на турбазе недалеко от села, зюзинцы не в курсе. Знают, что благодаря «Бухте Лазурной» в село летом была дорога. Зимой нам приходится уезжать из Зюзи по бездорожью.

«Он и на деревню сесть мог»: в новосибирском поле год стоит самолет — к нему ездят туристы, а жители жалеют, что его разбирают.

Исполинские краны и пропавшие рельсы: как живут в селе на берегу Оби — его жители мечтают, что к ним перенесут речпорт.

Сочи станет дороже не то что Турции, но и Мальдив. Эксперты — о том, к чему приведет курортный сбор.