Недетские игры. Подростки неделю пересылали друг другу аморальное видео с младшеклассниками — их никто не остановил

12 марта 2025 года по чатам в мессенджерах начали рассылать «кружочки», снятые на территории одной из школ Верх-Тулы. На кадрах трое детей, которым во возрасту явно еще полагается учиться в началке, осуществляли что-то похожее на половой акт. Взрослые жители села немедленно начали обрывать телефон директрисе, но школа от комментариев воздерживалась. Тогда обеспокоенные родители побежали искать информацию в СМИ, параллельно разнося недвусмысленные кадры дальше по Сети. Окончательно стало понятно, что ситуация вышла из-под контроля, когда выяснилось, что «кружочки» были сняты еще в пятницу, 7 марта, и с тех пор никаких мер, как казалось сельчанам, в учебном заведении принято не было. Журналисты НГС побывали в Верх-Туле и осознали странный факт: было ли в школе насилие — неизвестно. Зато стали очевидны другие проблемы, которые вскрыло ЧП.

Публиковать кадры, которые Верх-Тулинские школьники сняли 7 марта, не позволяет закон, но и без того делать этого мы бы не стали из соображений этики. В телеграмных кружочках — глухая, облицованная кирпичом стена, и на ее фоне — дети, два мальчика и девочка, все трое на вид не старше десяти лет.

— Ого! — восхищенно комментирует за кадром оператор, тоже девочка, но явно уже подросток.

— Что они там делают? — спрашивает ее собеседница.

— [Занимаются сексом], — полушепотом отвечает хозяйка смартфона.

Автор видео уточняет, матом, — и обе девочки сдавленно хихикают.

То, что сняла камера смартфона, действительно выглядит как интимный процесс, в исполнении маленьких детей особенно дикий.

В тот же день «кружочки» полетели по личным перепискам, чатам и закрытым телеграм-каналам подростков, и довольно скоро кадры увидела и более взрослая аудитория. Сначала в самой Верх-Туле, а потом и в Новосибирске.

— Это не игра, далеко не игра! — горячится местный житель Евгений, один из детей которого уже учится в этой школе, а второй — вскоре пойдет в нее. — Я увидел это видео у сына в телефоне, понял, что всё произошло еще 7 числа и всё это время видео ходит по чатам. И всё, тишь, гладь… Никто не афиширует информацию. Когда мы уже начали непосредственно узнавать у директора [что случилось] — сказали, что завтра вечером будет общее собрание, и на нем всё расскажут. Но никто, ни директор, ни охранник школьный — а ведь это всё происходило на территории школы! — не дают ответ [что происходит].

В своем желании понять, что случилось, кто виноват, и что теперь делать, мужчина не одинок. Он прикладывает скрины родительского чата в VK-мессенджере, на которых бесконечные вопросы обеспокоенных мам и уведомления о том, что очередной родитель присоединился к чату по ссылке-приглашению.

Согласно информации всё из того же чата, мальчики на видео учатся в 4-м или 5-м классе, девочка — второклассница. Но довольно быстро выясняется, что точной информацией не владеет никто, кроме школьной администрации и компетентных органов. Они молчат. А родители продолжают узнавать информацию друг у друга.

— Уже разобрались, что это они так играли, — пишет журналисту в мессенджер другой верх-тулинский папа, на условиях анонимности. — И нет там никаких подростков, все маленькие, по 8 лет. Может, 9 — кому-то из мальчиков, но не больше. Не надо портить детям жизнь.

На уточняющий вопрос, откуда ему стало это известно, он не отвечает.

Впрочем, вопрос, было ли то, что сняли на видео верх-тулинские школьницы, актом насилия и принуждения или просто элементом познания мира, — вопрос скорее для следователей СК. Родителей он волнует исключительно с практической точки зрения: а не грозит ли опасность их собственным детям?

Куда интереснее стороннему наблюдателю то, как жители села коллективно переживают не то ЧП, не то скандал.

— Я вам ничего не скажу, — тоном Зои Космодемьянской на допросе у фашистов говорит симпатичная, по-подростковому обильно накрашенная девочка лет пятнадцати у дверей школы. — Мне уже писали [журналисты], и я ничего не рассказала.

Сначала она долго ходит за нами по пятам, наговаривая сообщения в телефон и, кажется, даже снимая нас на видео. Потом отворачивается к знакомым мальчикам и демонстративно громко рассказывает им, что получив сообщение от моей коллеги, немедленно обратилась к классной руководительнице, а потом вместе с ней пошла к директрисе.

— Я не могу сказать за всю школу, но моему ребенку учитель сказала ни с кем [о ситуации] не разговаривать, — рассказывает мама одного из местных учеников. — Сказала, что вы сейчас наболтаете, а у детей будет жизнь сломана. Я не знаю, нашли ли детей [на видео]. Мне кажется, они [руководство школы] больше искали того, кто снимал видео и потом рассылал его. И все молчат. Директор сказала, завтра будет общее собрание, там всё нам скажут.

На вопрос о том, много ли детей участвовало в пересылке «кружочков», она сначала говорит, что вся школа, но потом торопливо уточняет: но только не ее ребенок, ему показывал друг со своего телефона.

Как и почти все родители, согласившиеся пообщаться с нами, она просит не упоминать ее имени, класса, в котором учится ребенок, и даже пол этого самого ребенка. Чего конкретно взволнованная мама опасается, толком ответить не может. Просто так. На всякий случай.

На улице, где расположена школа, говорить не хочет почти никто. Чем дальше от учебного заведения, тем более охотно верх-тулинцы высказываются о происшествии. А наиболее свободно, похоже, чувствуют себя в телефонных разговорах и переписках.

— Меня волнуют больше всего две вещи. Во-первых, где была охрана, учителя, почему никто не заметил, чем заняты дети?! — недоумевает еще одна мама верх-тулинского школьника. — Там камеры на каждом шагу, они что для вида висят? [И во-вторых], почему о таком ЧП мы узнаем от своих детей? Информацию из школы приходится выгрызать зубами. Вчера [родители] говорили, что это мальчик-мигрант. Мы искали, кто, где… Сегодня мне родительница написала, что это местные все дети. Вот теперь говорят в чате, это игра такая была. Чему мне верить?

Многие жители Верх-Тулы, как родители, так и просто неравнодушные взрослые, честно говорят: о ситуации, разумеется, слышали. Видео — видели, да вся деревня его видела. Подробностей не знают: в отсутствии официальной информации в селе множатся слухи.

 — Вы не знаете, что произошло, не знаете возраст детей, но всё равно пишете! Вы пугаете детей, пугаете родителей! — раздосадованно восклицает в ответ на просьбу дать достоверную информацию директор школы Надежда Уксусова. — Я ничего вам не могу сказать. Меры я приняла, вам необязательно знать какие. Хотите — спрашивайте у родителей.

Договорить, что родители с успехом пугали сами себя задолго до вмешательства журналистов именно в условиях информационного вакуума, я не успеваю: директриса заканчивает звонок.

На вопрос, установлены ли участники инцидента и состояли ли они ранее на учете в ПДН, в полиции рекомендуют обратиться в Следственный комитет. Там помощник по взаимодействию со СМИ решительно заявляет, что в связи с возрастом участников инцидента никаких комментариев не будет. Аналогичный ответ дали журналистам в прокуратуре Новосибирской области.

Коротко прокомментировала сельское ЧП только детский омбудсмен Надежда Болтенко. Она сообщила, что участники инцидента установлены, заявив, что «факты подтвердились». Но от этого родителям не стало легче: они по-прежнему не знают, о каких именно фактах насилия или странных, но всё же безобидных играх идет речь.

НГС всё же направил в полицию и СК письменные запросы. В первую очередь нас интересуют не подробности собственно инцидента, а то, присматривали ли за детьми специалисты ПДН раньше, нашли ли авторов видео и кто сообщил в Следственный комитет о потенциальном ЧП первым. Были ли это родители, учителя или, может, информация всплыла в ходе мониторинга СМИ.

Ранее НГС писал о том, как 15-летний подросток надругался над 8-летней девочкой в Новосибирской области и попал под самосуд.