«Я в шоке от Новосибирска»: Ирина Алфёрова — о своей Констанции, современном кино, красоте и движении #MeToo

25 августа в оперном театре Новосибирска прошла Премия НГС. Награду в одной из номинаций вручила актриса Ирина Алферова, которая родилась и выросла в Новосибирске. Она задержалась в городе на пару дней, чтобы погулять по родным местам, встретиться с друзьями и съездить на могилы близких. В День российского кино Ирина Алферова дала большое интервью НГС. Публикуем правила жизни одной из самых красивых актрис российского кинематографа.

— Никогда не считала, что я красивая, даже сейчас — тем более. Какие-то у меня были другие ценности в жизни. Я по-другому жила, по-другому была сформирована. Да, мне говорили комплименты, но я всё же так не считала.

У актера тяжелый путь, потому что он связан с завистью. И я с этим столкнулась, хотя сначала не понимала этого. Видимо, потому что я другой человек, никогда никому не завидовала.

Думаю, что родителям нужно говорить детям, что они хорошие, красивые, это не помешает. У нас ведь суровое воспитание, в основном. Но мы все разные родители, хорошо, если мудрые.

Знаете, в жизни очень много соблазнов. Таких, из которых потом выходить сложно. Поэтому, когда у меня спрашивают про такое, я говорю: если бы у меня хотя бы две жизни было, то может быть. Это про глубокие вещи, человеческие, когда что-то сделаешь, а пути назад не будет. Точнее, путь будет каким-то другим. Но мне не нужен другой, не хочется разрушать мою одну-единственную жизнь. Хорошо пококетничать, например, но только до какого-то этапа, дальше идти не стоит.

Лет пять точно не была в Новосибирске, но, конечно, стремилась — скорее к могилам близких. Там папа, сестра, моя тетя очень любимая, муж ее. Сестра была адвокатом известным, она папе сделала это место. Делала папе, а в результате себе…

Я же привезла племянника Сашу. Мы прилетели в пять утра, а в шесть он уже рванул туда, где они жили, на Вокзальную магистраль. Он такой счастливый, показывает мне фотографии: говорит, боялся, что снесут детский памятник, где они играли, какой-то кораблик. Нашел этот кораблик — не снесли. Раньше ему казалось, что там так много места, а теперь, говорит, всё такое маленькое.

Искренне говорю: я в шоке от Новосибирска, в хорошем смысле. Так всё красиво, так всё застроилось домами, улицы какие. В некоторых местах, я бы даже сказала, что это чуть ли не Москва, столица. Обратила внимание на людей: все одеты очень хорошо, и мало того, что хорошо, — модно. Сначала посмотрела на десять человек, потом на всех стала обращать внимание, мне уже просто любопытно было. Правда, все очень красивые.

Меня потряс оперный театр, я не видела его в таком обновленном виде. Так приятно, что что-то строится и обновляется. У меня много знакомых на Западе, они говорят: у вас там это, это плохо. Я так замолкаю: «Да?» Но я же езжу везде по городам. Не знаю, уже раз шесть точно Россию исколесила. Везде новые аэропорты, очень красивый центр. Была на заводе в Челябинске. Я даже сказать не могу, что это — как будто не завод: это просто дизайнерское огромное помещение, всё чисто, все в халатиках. Я переживаю за свою страну, переживаю, когда слышу, что ничего не делается. Экономика… это разве не экономика?

Но меня знаете, что удивляет? Вот вчера пошла в ЦУМ на Вокзальной магистрали, где мама жила, там внизу ярмарка текстильная. Знаю, что каждый год выпускается безумное количество дизайнеров, художников, а почему у нас тогда такая жуткая текстильная продукция? Ладно одежда, но белье можно же делать. Зачем везде эти цветы безумные? Ты же не ляжешь в эти цветы — они некрасивые, огромные, это неуютно. И при этом столько красивых людей, не должно же им это нравиться?

У нас появились какие-то редкие дизайнеры, которые открывают свои бутики, но правда там очень дорого. А вот фабричное производство — тётькино, я его так называю. Я прямо захожу и вижу: опять тётькин магазин, ну что ж такое? И бедных этих тётек, которые ни в чем не виноваты, одевают в такую одежду. А они покупают, потому что денег нет, а там дешево. Но можно же как-то классику шить тогда?

Иногда хочется быть невидимкой. Но на улице узнают всегда, хоть я и в очках, прячусь. Но, кстати, в Новосибирске очень интеллигентно было, никто не просил сфотографировать, не было каких-то долгих разговоров.

Я езжу на фестивали, чаще в качестве члена жюри — соглашаюсь, чтобы посмотреть лучшие фильмы. Не могу сказать, что меня что-то потрясло, и думаю, дело не в актерах. Что актеры? Они без режиссуры не могут, в театре хоть как-то, а в кино — точно нет.

Иногда актер нравится, а потом смотришь на него в сериале и разочаровываешься. Потому что наши сериалы, по-моему, ужасающие, я могу минуты две выдержать. Я не понимаю, что с актерами там делают. Они какие-то другие становятся, они как-то по-другому разговаривают.

Но актеры не виноваты, они подчиняются режиссеру. Для себя я уже давно поняла, что мне нельзя подчиняться, я уже это знаю с профессиональной точки зрения. Мне не надо помогать. Для меня нужен долгий крупный план, потому что только тогда я интересна. В каком-то быстром действии — нет.

Одна из последних картин… Все очень талантливые — и актеры, и режиссеры, и продюсеры, но у них свое видение. Я подчинялась, и в итоге именно это они не взяли. Так что я в очередной раз убедилась в своей правоте. Почему «Три мушкетера» и получились — там не лезли ко мне, не говорили, что и как играть, на меня вообще не обращали внимания. Давали текст, я шла в кадр и что делала, то делала. Там я — это я, хотя, естественно, с характером героини. И, слава богу, так, потому что, если бы режиссер влез, репетировал бы со мной, это был бы ужас. Он потом такие вещи говорил неприятные. Что надо было двигаться, а я не умею, и якобы все отказывались со мной работать. Для меня это был просто шок.

Я посмотрела почти все фильмы «Три мушкетера», которые существуют. И американскую, и французскую версии. Моей роли нигде нет, по большому счету, ее плохо играют. Она как-то обозначена, но никакая везде, промелькнула и всё. А у нас не то что есть, как-то недавно девочка трехлетняя мне: «Зачем ты пила яд, зачем?» Ее мама просит по телефону: «Поговорите с ней, она плачет, потому что Констанция выпила яд». Это чего-то же стоит.

Я вообще танцующий человек. Я абсолютная импровизаторша, придумываю сама танцы. Музыку прошу хорошую — слышу на сцене и всё... Такие аплодисменты всегда. Я очень люблю танцевать, и это получается, это мое.

В Новосибирске, когда я была маленькая, телевидения у нас не было, я включала радио, мама приходила с работы, и я танцевала под эти песни. Мы жили рядом с оперным театром, у нас была очень сильная балетная школа, и я туда очень хотела. Но мама сказала: «Нет, ты слабая физически, ты не сможешь».

Не люблю актеров, которые всё могут: сегодня — зайчик, завтра — Гамлет. Я этого не понимаю. Сразу это вижу и сразу как-то неинтересно. Я люблю, когда есть своя тема. Понятно, что ты играешь другой характер, но всё-таки интересно, как поступит вот этот актер в этой ситуации, именно со своим характером. Жан Габен, например. Я вижу именно его самого в ролях.

Жизнь очень короткая на самом деле. Это понимаешь, но поздно, поэтому я всех предупреждаю, чтобы расслабились и жили. Что это значит? Не пытаться что-то еще, еще… а хотя бы свое задержать, свое не упустить, насладиться этим.

Я к одному спектаклю написала монолог про любовь. О чем это? Об ощущениях. Когда всё кипит внутри, ты на всё реагируешь. Мы где-то в кафе с этим человеком, который мне очень нравится. Он курит, какой-то весь в себе. Осень… бокал вина. Не то что любовь какая-то безумная, на всю жизнь, а ощущение... Оно поселяется в тебе, и потом уже ничего не надо. Ты это переживаешь, становишься как-то богаче, интереснее, это ощущение тебя напитывает.

Как отношусь к #MeToo? Это кошмар, мне жалко мужчин. В меня тоже влюблялись многие, режиссеры в том числе. Ну и что, я как-то могла это регулировать. Не буду говорить кому, но однажды я корректно объяснила. Человек умный, он это понял. Если просто лезут, ну это вообще три минуты. Не надо ни эту картину, ни этого режиссера — спасибо большое, до свидания. Всегда есть выбор. Мне, вероятно, было важно, чтобы я себя уважала. Думаю, что не стоит размениваться в любой профессии: если не нравится, не хочется, это можно донести, даже не обижая. А когда прошли годы, они всё получили, получили роли, судьбу. И теперь? Извини, ты пошла на это.

Когда узнаю, что актер из Новосибирска, радуюсь. Вообще театры у нас везде потрясающие, актеров хороших миллионы. Наверное, поэтому у нас никто никого ценить не будет — много талантов.

У меня очень хорошие спектакли. Я не соглашаюсь на всё, что мне предлагают, ни за деньги, ни за что. Я смотрю режиссуру, выбираю партнеров. Если мне что-то не нравится, я ухожу. Обязательно должен быть сюжет, глубина, оптимизм, какая-то трогательная тишина.

Если пересматриваю фильмы, то с моей любимой актрисой — она у меня одна, Роми Шнайдер, другой нет. Есть хорошие актеры, есть красивые, но такой необыкновенной нет. Она и красивая, и в ней душа. Она играет, и всегда видишь именно ее. А актер — Жан Габен. Я люблю красивых. Ален Делон — такой, что глаза режет. У меня муж такой же — Сережа Мартынов, он еще лучше Алена Делона. Я в нем всё люблю, мы уже больше 30 лет вместе, и нам интересно.

В этом году мы отметили мамин юбилей, ей 100 лет исполнилось. Она хулиганка, говорит: «Хочу петь и танцевать». Я сказала ей, что мы поехали с Сашей в Новосибирск, а она: «А меня?» Я просто испугалась из-за самолета.

Конечно, я счастливый человек, может, лучше и не бывает.

«Еду на электричке с Речного вокзала»: как Пелагея проводит время в Новосибирске — интервью певицы специально для НГС.

«Вы застали меня врасплох», Андрей Малахов дал интервью НГС — какие вопросы поставили его в тупик.

«Мужики больше косячат». Семья известных юмористов раскрыла секрет долгих отношений и выживания с тремя детьми. Интервью Александра Коптеля и Натальи Медведевой.

Мы тогда попали на реальные деньги. Электроник и Сыроежкин рассказали о связях с Новосибирском, брате-3 и своей Рэсси.