«Они улыбались с экрана, зал плакал»: в НОВАТе исполнили «Реквием» в память о погибших на шахте «Листвяжная»

В Новосибирском театре оперы и балета сегодня, 8 декабря, исполнили «Реквием для солистов, хора и оркестра» Джузеппе Верди в память о жертвах аварии на шахте «Листвяжная». Трагедия произошла 25 ноября. В результате взрыва метана погиб 51 человек, в том числе 5 горноспасателей. Это крупнейшая авария на российской шахте за последние 11 лет — после двух взрывов на «Распадской», когда погиб 91 человек. Корреспонденты НГС вместе со всем залом НОВАТа почтили память шахтеров.

«Реквием» — одно из самых сильных произведений Верди. Он написал его после череды потерь самых близких людей. Один за одним композитора покидали его отец, близкий друг, Россини и Манцони, бывшие для него людьми, которых он глубоко уважал. Ради них он и написал это произведение.

Сегодня, спустя две недели после трагедии, его заупокойная месса прозвучала в новосибирском театре уже в память о погибших кемеровчанах. Перед ее началом нам удалось поговорить с художественным руководителем и дирижером Дмитрием Юровским.

— Мы достаточно долгое время живем в состоянии некоторой настороженности и трагедий, которые время от времени случаются. Когда происходит то, что произошло с шахтерами, это напоминает нам о том, что есть люди, которые рискуют каждый день. Когда начинаешь осознавать, как выглядит их рабочий день, как выглядит их жизнь, ты понимаешь, что всем нам, кто живет другой жизнью, очень повезло. Мы не можем их уже вернуть, и это ужасно. Мы можем почтить их память, в нашей ситуации, будучи артистами, можем почтить память произведениями, которые специально для этого и написаны, — рассказал нам Дмитрий Юровский перед выходом к дирижерскому пульту.

Изначально в афише театра на эту дату значилось другое произведение Верди — «Травиата». Решение исполнить «Реквием» приняли буквально сразу после происшествия на Кузбассе.

То, о чем сказал дирижер, понимаешь, только когда звучат первые ноты «Реквиема». Традиционную католическую службу Верди разделил на 7 частей. Роль пролога выполняет Requiem aeternam («Вечный покой»). Трепетный, едва слышный голос хора сменяет мужественный эпизод Te decet hymnus («Тебе подобает гимн») и пронзительный тенор Kyrie eleison («Господи, помилуй»). На экране — шахтеры. А точнее — их силуэты. Именно такими мы видим наших защитников, мужей, отцов, сыновей — тех, кого любим и уважаем. Тех, кто не знает страха и делает то, что должно, не требуя взамен гимнов и лавр.

Пролог сменяется наиболее конфликтной, страшной частью «Реквиема» — Dies irae («День гнева»). На фоне живописной картины Страшного суда, описанной в музыке, мы видим на экране, как добывается уголь, как этот непрерывный поток камней течет под землей, чтобы дать тепло и свет тем, кто живет наверху. Мы видим силуэты тех, кто каждый день прощается со светом дня, чтобы опуститься вниз, и никогда не уверен на 100%, что поднимется. Перед нашими глазами проносится стена шахты, и кажется, что опускаться вместе с ними мы будем вечность.

И здесь шоковым моментом становится наиболее лиричная часть «Дня гнева» — квартет с хором Lacrymosa («Слезная»). Невероятно проникновенная мелодия, и на экране — фотография погибших в «Листвяжной» шахтеров. Они улыбаются. Зал плачет.

Три следующие части, Offertorio («Приношение даров»), Sanctus («Святой») и Agnus Dei («Агнец Божий»), напоминают нам, что ярость от горя, от боли утраты — это естественное чувство, но оно со временем пройдет, уступив место печали. Шестая часть Lux aeterna («Вечный свет») дает утешение и напоминает нам, что те, кто ушел, не перестают любить нас.

На экране — вереница имен и портретов тех, кто 25 ноября домой так и не вернулся. Больше не будет пугающих картин того, что происходит под землей. Вороха угля, бешеной машины его добычи, мрачной темноты земли, где единственным источником света становятся фонари на шлемах шахтеров. Начинается грандиозный эпилог «Реквиема» Libera me («Освободи меня, Господи») — настоящий гимн силе человеческого духа и его бессмертию. На экране — бескрайнее небо и облака.

Мы все очень долго живем в этом ужасном состоянии постоянного напряжения и неопределенности, слишком быстро наш хрупкий мир и с таким трудом достигнутая стабильность могут разрушиться. Один миг — и нет ничего. В такое время тяжело не озлобиться, не стараться урвать себе кусочек получше любыми способами, и особенно трудно не закрыть глаза на происходящее вокруг горе с мыслью: «А кому сейчас легко? Не хочу себя расстраивать». В такие минуты особенно важно и ценно объединиться, не бросить друг друга, пережить это вместе. «Реквием» в том виде, в котором он был сегодня исполнен в НОВАТе, как раз об этом. Это общая молитва. Молитва тысяч разных людей за то, чтобы те, кто ушел, обрели покой, а те, кто остался, — утешение.

Когда отзвучали последние ноты эпилога Libera me («Освободи меня, Господи»), свет полностью погас. На экране горела свеча рядом с оранжевым шлемом шахтера, и тишина была такой, будто во всём этом мире пропали звуки. И эта тишина красноречивее всего отражала то горе, что принесла нам трагедия на «Листвяжной».

Зал аплодировал выступавшим стоя. Кричали: «Браво!» Браво самой Жизни, что не заканчивается после смерти.

Редакция НГС выражает соболезнования родным и близким погибших на шахте «Листвяжная» и всему Кузбассу.

В ночь на 26 ноября, спустя почти сутки после взрыва на шахте «Листвяжная», были арестованы директор предприятия и ряд других лиц, в том числе сотрудники местного Ростехнадзора, которые якобы халатно проверяли этот объект. Оказалось, что за ширмой практически идеального предприятия холдинга «СДС» скрывалась шахта с огромным количеством проблем и крупными авариями, в которых до этого погибло почти 20 человек — и никто не отсидел за это ни одного дня в тюрьме.