«Дому трындец»: как живут в сталинке у площади Ленина — с одним лифтом на два подъезда и риском провалиться в мэрский бункер

Необычная сталинка на улице Орджоникидзе, 37 разрушается буквально на глазах собственных жильцов. Дом с высокими потолками, необычной планировкой и переменной этажностью одновременно топит с чердака и из подвала. Ремонт, по словам жильцов, постоянно откладывается, а тех работ, которые все же проводит управляющая компания, явно недостаточно. В результате штукатурка осыпается, стены идут трещинами и обрастают плесенью, а местные жители копят толстые папки переписок с мэрией, жилинспекцией и УК и с тревогой ждут весны и новых потопов. Помимо обычных людей от потопов страдает детская школа искусств и… бомбоубежище мэрии. Но даже такое знаковое соседство не приближает долгожданный ремонт. Журналисты НГС побывали в необычном доме, пообщались с его жильцами и не отказали себе в удовольствии поглядеть, как потопы сказались на бомбоубежище для мэра.

Сталинка на углу Каменской и Орджоникидзе отличается от других домов в центре сразу по ряду параметров. Во-первых, необычным проектом с переменной этажностью: длинная четырехэтажная секция, выходящая фасадом на Каменскую была сдана в 1956 году, более короткая шестиэтажная — в 1959-м.

Во-вторых, у дома уникальная планировка: на два подъезда более высокой секции приходится один лифт. Чтобы пользоваться им могли все жильцы, на уровне 5 этажа парадные соединили длинным коридором.

Длинный, с рядом дверей и гулким дощатым полом, он неуловимо напоминает общежитие.

— Говорят, что изначально дом должны были построить более длинным, но грунтовые воды оказались очень высокими, и его укоротили. Второй лифт просто не вошел, — говорит местная жительница Анастасия Зубрилина. — Тут на самом деле жить очень «интересно»: моя квартира расположена у самого коридора. Когда кто-то здесь проходит, у меня дома все слышно.

На огромных площадках этажей, где дополнительных переходов нет, легко, не мешая жильцам ходить, умещаются и коляски, и велосипеды. Потолки в 6-этажной секции превышают трехметровую высоту. А заключенный в разомкнутое кольцо стен маленький дворик (уже в 90-е сталинка последовательно обзавелась еще двумя пристройками) весной становится белым от цветущих яблонь и черемух, а летом радует глаз ухоженной зеленью.

Есть здесь даже элитный подъезд (вернее, часть подъезда) — одна из местных жительниц решила, что хочет видеть вокруг себя красоту и за собственный счет отремонтировала часть лестницы.

Кажется, у расположенного в самом центре Новосибирска нестарого еще дома все шансы быть не то, чтобы элитным, но очень, очень дорогим. Но есть один нюанс.

— Здесь очень уютно, чудесный двор, и для меня это дом с личной историей: я жила тут до семи лет с родителями, а потом вернулась, — говорит Анастасия. — Конечно, я не помню, как раньше здесь было [в подробностях]. Но сейчас [жить здесь] скорее плохо, потому что дому фактически трындец. Коммуникации старые. Дом топит. И сверху, и снизу.

— Я даже не знаю, с чего начать, ребята, так долго это все рассказывать, — Галина Королева берет в руки увесистую, размером с том уголовного дела, папку, откладывает ее, берется за небольшую цифровую «мыльницу» с архивом фотографией, затем снова открывает скоросшиватель с документами. — Давайте я вам сначала свои заявления прочитаю.

Галина Викторовна недавно отметила 70-й день рождения, но ни ее виду, ни активности этот возраст не соответствует. Большую часть жизни она проработала проектировщиком и явно могла бы продолжать, если бы не пришлось уволиться и заняться вопросами собственной безопасности.

Женщина живет в одной из квартир на 6 этаже. Над ней — только крыша и чердак, с которого вот уже 11 лет после каждой оттепели и дождя в ее кухню бежит вода. В толстой папке собраны заявления и жалобы, которые пенсионерка с 2013 года пишет во все инстанции, и ответы на них — «ответы, приветы, гарантийные письма», с горькой иронией характеризует историю переписок сама Галина Королева.

— Три дня вода капала с потолка, в швы между потолочными плитками на кухне. Протечки наблюдаются на внутренней стороне стены на кухне во время оттепели, зимой собираем воду над нашей квартирой с постеленной [на чердаке] пленки и выливаем из расставленных там ведер, — мерно зачитывает она одно из заявлений. — Были написаны заявления в ЖЭУ, но принятые меры не обеспечивают защиту квартиры от осадков, снега, дождя, так как на крыше полностью отсутствует гидроизоляция. […] Доски обрешётки постоянно намокают, гниют, утеплитель из минеральной ваты впитывает в себя осадки, и затем вода попадает в квартиру.

Сейчас в доме сухой сезон, и кухня выглядит прилично: о былых потопах свидетельствуют лишь желтые потеки в углу и в швах между потолочными плитками. Но у Галины Викторовны достаточно фотодоказательств того, что происходит в ее доме во время оттепелей и дождей.

Женщина уверена, что на крыше неправильно выполнены крепления профлистов, но тут же оговаривается: есть и противоположные мнения.

Например, один из членов совета дома по имени Борис (фамилию мужчина просит не упоминать), считает, что проблема на чердаке — в отсутствии пароизоляции.

— Нам уничтожили утеплитель, и на чердак попадает теплый воздух. Уничтожил его, во-первых, слесарь, который сливал воду [продувая систему отопления] прямо на него, и, во-вторых, птицы: слуховые окна открыты, на них нет решеток, так что птицы живут там, гнездятся на теплотрассе, делают себе гнезда из утеплителя и загаживают его, — объяснил Борис. — Так что когда тепло из нашего дома начинает поступать на холодный чердак, оно конденсируется на холодной крыше, и все это благополучно замерзает. К концу зимы у нас все в инее, растут сосульки, а когда становится тепло на улице, все оттаивает, и поток воды начинает литься в подъезд и в некоторые жилые помещения.

Сходятся собственники в одном: в чем бы ни был корень проблемы, жильцам самим ее не решить. Но обращения в управляющую компанию «ДОСТ-Н», куда оба жалуются много лет подряд, не дают совершенно никакого результата.

— У нас есть гарантийное письмо от управляшки, что она восстановит нам утеплитель в осенний или летний даже период этого года, — саркастически говорит Борис. — Ничего, естественно, не восстановлено. У нас есть письмо от ГЖИ, что в этом виноваты мы сами: якобы акт неправильно составили.

Галина Викторовна ведет нас на чердак. Ключ от дверей специально хранится в ее квартире, потому что пенсионерка фактически защищает дом на Орджоникидзе от потопов. С удовольствием рассказывает, что недавно на чердаке провели свет (и она, и Анастасия уверены: это — заслуга не УК, а лично Бориса и его инициативности), а раньше ей вообще приходилось ходить в темноте. Тут, среди грязи и птичьего помета пожилая проектировщица показывает самодельные инженерные системы сбора воды, которые она устроила.

— Это я железо натаскала, это — пленку положила, — показывает она. — Вот эту пленку — ее ребята с ЖЭУ натянули, правда, а вот ведра…

Собирать талую воды с пленки, конечно, куда проще, чем с мягкого минерального утеплителя, но выливать ее приходится в туалет. Если попробовать в слуховое окно (а Галина Викторовна пробовала), все польется на стены и снова на чердак.

— Теперь это моя работа: хожу и собираю влагу с крыши. Столько здоровья я здесь угробила, — говорит пенсионерка. — А нам пишут гарантийные письма: «обязуемся произвести работы». Одни обещают — и увольняются. Другие приходят. Я уже даже фамилии [сотрудников УК] запоминать не успеваю.

Казалось бы, тем, кто живет ниже, можно было бы расслабиться и выдохнуть: даже в самое сырое время вода по подъездам бежит «всего лишь» до третьего этажа. Но у занимающей первый этаж дома детской школы искусств «Весна» есть собственная мокрая проблема. Просто она не бежит сверху, а поднимается снизу.

— Нас тут периодически затапливает канализацией всех сортов, — досадливо машет рукой учительница из «Весны» (раньше — «Старая Мельница») Юлия Лелюшкина. — И снизу, и сверху течет. Однажды так долго не могли найти, откуда, что у нас черная плесень была. Вот, посмотрите на плитку наверху. Раньше еще хуже было, это мы для приличия подкрасили. Ну и запах соответствующий.

Запах учительница может не комментировать: в коридоре стоит отчетливый дух прелой подвальной сырости. На стене изображены мультяшные и вместе с тем на диво реалистичные коты, но стоит их похвалить, и Юлия Владимировна немедленно подводит журналистов ближе к рисунку: он выполнен прямо поверх кирпичной кладки.

Умелые педагоги таким образом замаскировали разруху, когда после очередного потопа в детской школе искусств штукатурка просто отвалилась от стен.

— В первый раз это у нас началось в сентябре этого года, когда дожди пошли, — объяснил Борис. — Ливневую канализацию, которая проходит рядом с нашим подвалом, засыпали тепловики, когда СГК проводил там свои работы. Теперь все ливневые стоки идут к нам, в отверстия, где [в дом] заходят трубы инженерных коммуникаций.

Причина выяснилась не сразу: сначала жильцы писали в управляющую организацию, потом — в Горводоканал (думали, вдруг потекла какая-то труба), в ГЖИ.

— ГЖИ приехали после того, как полмесяца дождей не было, — подчеркивает Борис. — Посмотрели, говорят: там все сухо. В октябре мэрия решила нам отписаться, мол, проверяйте свои инженерные сети, скорее всего, у вас течет канализация внутри дома. А нам уже в Горводоканале объяснили, что это СГК все засыпали.

Теперь жильцы с опаской ждут весны, которая так же неизбежна, как и новый потоп.

— Первый дождь — и подвал снова затопит, — уверенно говорит собеседник НГС. — У нас ленточный фундамент по грунту, и когда он начинает намокать, он теряет свои несущие способности. Уменьшается сопротивление грунта, фундамент начинает ехать вниз. У нас уже отваливается штукатурный слой, но пока сложно сказать, по какой причине: то ли уже фундамент начал двигаться, то ли просто ливневый водосток с крыши не работал.

В 4-этажной секции трещина уже есть. Визуально она увеличивается, но сказать точно Борис не может: на трещину нужно устанавливать специальные маячки, назначать ответственного, который будет за ней следить. В УК, говорит мужчина, никто этого не делает.

Чтобы представить себе вероятные последствия движения фундамента, не надо быть профессиональным строителем: дом может запросто пойти трещинами, в прямом смысле рассыпаться по кирпичику и уйти под землю. Но не в ад, а фактически в мэрию — хотя для жильцов, конечно, в этом случае никакой разницы не будет.

В доступной жильцам части подвала (не соврала жилинспеция!) действительно сухо. Только смущает то, как выглядит пол: серая растрескавшаяся грязь, как на дне глубокой лужи, пересыхающей только к середине лета, многозначительно похрустывает под ногами. Что происходит за тяжелой железной дверью, над которой тревожно мигает красный светодиод сигнализации, понять как будто бы не выйдет: за ней — центральное бомбоубежище мэрии Новосибирска.

Но думать, что это — особо укрепленный тайный бункер, не доступный для случайных людей, не стоит. Если спуститься в подвал по другой лестнице, перелезть через наваленные груды металла и повернуть налево, можно увидеть совсем другую дверь — толстую, ржавую, еще советских времен, попросту закрытую на пластиковый хомутик.

Никакой сигнализации здесь, разумеется, нет, при входе висит советский же стенд о гражданской обороне, в помещениях относительно пристойный ремонт — из разбросанных по комнатам документов становится понятно, что выполнен он в 2009 году. На столах — кнопочные телефоны, новехонькие, с инструкциями прямиком из все того же 2009-го.

— В конце сентября я написал в МЧС [о том, что в бомбоубежище мэрии существует доступ], — комментирует Борис. — Они ответили, что данное сооружение находится в ведении мэрии, балансодержатель — ГСГО, и что они направили им мое обращение, соответственно.

Справедливости ради, совсем уж случайные люди, вроде бездомных, в бомбоубежище мэрии попасть не смогут: подвалы закрываются на навесные замки, ключи от которых у старшего по дому. Но вот целеустремленный злоумышленник с ножовкой по металлу легко проникнет.

Мешает назвать убежище образцовым и еще один фактор: уже привычный нам запах сырости. Его источник легко обнаружить, если пройти к туалетам и затопленной части подвала: по стенам обильно растет ядовитая черная плесень.

В общем, после того, как мы увидели, как выглядит мэрское бомбоубежище, состояние дома в целом перестает вызывать какое-либо удивление.

После экскурсии в дом на Орджоникидзе у журналистов НГС возникло множество вопросов к компании «Дост-Н», мэрии Новосибирска и СГК, но получить на них ответы оперативно не удалось. Редакция отправила запросы и опубликует ответы, когда они будут получены.

Ранее журналисты НГС узнали, кто в Новосибирске зарабатывает на ремонте бомбоубежищ.