«Не с помойки, и отлично!»: новосибирцы специально покупают просроченные продукты — зачем и можно ли их есть

К январю 2023-го цены в России и в Новосибирске в частности выросли настолько, что один взгляд на чек из продуктового магазина (или, скажем, на коммунальную платежку) может добавить седых волос. Только по официальным данным Росстата, корзина из 30 товаров подорожала почти на 24%, а сотрудники охранных предприятий всё лето фиксировали увеличение мелких краж из продуктовых магазинов — причем воришками оказывались не маргиналы, а вполне обычные пенсионеры. Для многих стариков единственным вариантом побаловать себя лакомствами стали ларьки, официально торгующие просрочкой. Журналисты НГС потолкались в очередях за 5-рублевыми йогуртами и узнали, кто покупает такую еду и можно ли ее есть без риска для жизни.

— А молочко хорошее? — с надеждой спрашивает аккуратная пожилая дама в пальто и меховой шапке.

Цена на приклеенном к бутылке ценнике, казалось бы, должна подсказывать, что нет: за почти литр молока популярной марки заплатить нужно всего тридцать рублей. Но покупательница не теряет надежды.

— На творог, — разочаровывает ее продавец. — Подкисшее.

Кроме молока за 30 рублей здесь можно купить йогурт за 10 рублей, сок в тетрапаке за 40 и моцареллу за 50.

— Ливерная колбаска есть? — интересуется другая бабушка и, получив положительный ответ, обрадованно говорит: — Дайте, пожалуйста, две.

— А вы знаете, что она просроченная?

— Конечно, — спокойно отвечает она. — Я кошке беру. Она у меня очень ливерную колбасу любит. Себе-то я могу нормальные продукты купить.

— А если не секрет, какая у вас пенсия?

— 16 тысяч. Но мне хватает: мне сейчас особо ничего и не надо…

В течение следующих двух часов, проведенных у четырех разных точек на рынке, представление журналистов о кошачьем рационе меняется кардинальным образом.

— Сосиски по 120 (имеется в виду за 1 килограмм. — Прим. ред.) дайте, пожалуйста!

— Творожная масса сильно давнишняя?

— Колбаски, которая по 50…

Если верить покупателям, новосибирские коты питаются маринованной селедкой, ветчиной и холодцом с хреном, а запивают это просроченное пиршество сладкими йогуртами и кефиром. В какой-то момент задавать вопрос «Кому берете?» становится просто стыдно: возникает тягостное ощущение, что попросту издеваешься над пожилыми людьми.

— Печенье себе, что ему станется, а сосиски — Барсика кормить, — напряженно отвечает пенсионерка, в каждой руке несущая тяжелый полиэтиленовый пакет. Из правого торчит большой пакет кошачьего сухого корма дешевой, но популярной марки.

Поймав обращенный на него взгляд, она заметно краснеет:

— У меня пенсия 14 тысяч рублей, а за квартиру надо платить, и за лекарства… И сыну еще помочь продуктами.

Ее зовут Нина Петровна, и она четыре раза просит не снимать ее и еще два — не указывать фамилию: стыдно.

Ежемесячно три с половиной тысячи пенсионерка отдает за коммунальные платежи, еще на три покупает лекарства от гипертонии. На оставшиеся семь с половиной бабушка живет сама вместе с котом Барсиком (которому просрочка если и достается, то в качестве угощения с хозяйского стола) и умудряется помогать сыну.

— Он в тюрьме сидит, а там понятно как кормят, — бесхитростно делится Нина Петровна. — Ему же и печенюшку хочется, и конфетку, и покурить, и чаю попить… Вы не думайте, тут продукты не порченные, просто у них срок годности вышел. Вы ведь не выкидываете еду, если она вдруг у вас на день дольше, чем положено, в холодильнике пролежит? Вот и здесь так.

— Дорого вам посылки для сына обходятся?

— По-разному. Когда тысяча рублей, когда — полторы. Дорого, но что поделаешь? Он тут у меня заработать хотел, на … [специальную военную операцию] собрался. Так я отговорила. Лучше передачки носить, чем цветочки на кладбище.

Она тяжело вздыхает и ожесточенно добавляет:

— А печенье очень даже хорошее, попробуйте сами.

Большая часть ларьков, в которых на прилавках совершенно честно лежит просрочка, располагается в крытой галерее, проходящей вдоль улицы Крылова. У каждого из них постоянно толпятся 2–3–4 человека.

— Пенсионеры специально приходят — им больше ни на что пенсии не хватает. Коммуналка — и всё, наши цены для них еще более-менее приемлемые, — объясняет Любовь Юрьевна, которая торгует в самом первом, если встать спиной к перекрестку с Каменской, киоске.

— А есть какие-то постоянные покупатели?

— Они тут у меня все постоянные.

Но интересуются точками с подозрительно дешевыми продуктами не только котолюбивые старушки. Лотки привлекают и мужчин, правда, далеко не все из них подходят за продуктами:

— А просто мимо шел, решил путь срезать и тут попить захотел, — радостно объясняет средних лет мужчина свое решение купить в четверть первого баночку слабоалкогольного коктейля по приятной цене 25 рублей. — Так-то я продукты здесь не беру.

Другой пожилой джентльмен с характерно оплывшим лицом не мелочится: приобретает полторашку пенного и к нему мясные закуски.

— Не боитесь отравиться?

— Пиво срока годности не имеет! — назидательно, но не обидно сообщает джентльмен. — Не с помойки, и отлично!

Похоже, это не первый его дринк с утра.

Не выдержав, я вновь прохожу вдоль ларьков и, следуя совету Нины Петровны, покупаю печенье и сок — на пробу в редакцию. 50-рублевая колбаска выглядит соблазнительно и даже свежо, но так далеко моя любовь к коллегам не заходит.

Последняя точка стоит особняком — в противоположном углу рынка, фактически на улице. Витрину, на которой лежат с кульки с печеньем по 37 рублей, контейнеры с лапшой быстрого приготовления за 40 и упаковки сосисок за сотню, засыпает снег. Здесь царство Леночки — высокой, необъятной от слоев теплой одежды женщины с очень ярким макияжем и живым морозным румянцем.

Цены у нее не ниже, чем у соседок из галереи, а руки здесь мерзнут куда сильнее, но клиентов у женщины едва ли не больше: здесь не только киоск, но и место общения.

— Леночка, я в прошлый раз у Любы конфетки брала — такие уж хорошие, россыпью и в бумажках. За 100 рублей, только названия я не помню. Нет у тебя таких?

Вместе с пожилой покупательницей Елена пытается сообразить, о каких сладостях идет речь, но довольно скоро обе отчаиваются, тем более что, помимо конфет, есть что обсудить.

— А йогурты по 5 рублей не завезли?

Йогурты, как все, наверное, уже догадались, предназначаются коту, весьма придирчивому животному, который тем не менее от этих йогуртов нос не воротит. Хозяйка тоже вполне довольна качеством и расписывает, как хороши купленные продукты, но на просьбу сфотографировать покупки отвечает отрицательно:

— Вы плохо напишете, а писать надо только про то, как хорошо, — веско, но не очень понятно объясняет свою позицию она.

Ее знакомая — Светлана Павловна — на вопрос о выборе продуктов тоже отвечает эмоционально, но раздражается совсем по другому поводу:

— Девушка, такая умная — и такой глупый вопрос задаете! — кажется, если бы руки пенсионерки не были заняты сумками, она бы всплеснула ими. — Я даже говорить не хочу. Тут дешевле, а в магазин [ходить] денег нет. Вы же видели, какие там цены, а какие здесь? Пенсия такая, что [хватает] один раз только сходить у нас в магазин. Вот сейчас за квартиру 6 тысяч заплатила, 230 положила на проезд и поехала сюда.

В магазинах Светлана Павловна позволяет себе купить фрукты (бананы) и лаваш (который, как оказалось, тоже можно было взять на рынке). Большую часть продуктов покупает здесь — у Ирины она берет колбасу, майонез, мясные продукты. Отсюда она собирается в галерею, к Любови — за конфетами.

Размер пенсии она не называет — но о режиме экономии рассказывает:

— Я деду не доверяю своему абсолютно, он первое попавшееся покупает в магазине. Дашь тысячу — он на тысячу одну штуку [любого товара] возьмет. А я на эти деньги тут много наберу. Так что приходится всё делать самой. Он только кастрюлю открывает! — тут Светлану Павловну прорывает, и о теме бытовой экономии приходится забыть, переключившись на более интересную бытовую инвалидность мужчин.

Бабушек у ларька аккуратно обходят двое хорошо одетых мужчин, обсуждающих, в каком из заведений гастрокорта они намерены сегодня пообедать. Представить себе их за небольшим столиком неподалеку от гламурных, почти европейских прилавков очень легко.

Коллеги к экономному угощению из ларьков с просрочкой отнеслись скептически. Сначала они, конечно, требовали колбас и сыров, но изучив, когда закончился запланированный срок жизни печенья и сока, поутихли и стали коситься на меня с подозрением. Тем не менее попробовать предложенное редакция НГС решилась, хотя и не в полном объеме (чтобы, если что, из строя вышли не все).

Песочное печенье-ассорти за 37 рублей, произведенное 7 января 2023 года (срок годности неизвестен) поначалу вызвало наибольшие надежды, а потом — наибольшее разочарование. То, что было глазировано шоколадом, есть оказалось невозможно: привкус прогорклого масла забивал и какао, и даже сладость. Второй вид печенья, с прослойкой из вареной сгущенки, оказался чуть лучше: те несчастные, кто не удосужился взять с собой обед, даже съели по штучке, но за добавкой не поспешили: выпечка оказалась элементарно невкусной.

Еще более дешевое печенье, по 60 рублей за коробку (произведено в августе 2022-го, срок годности вышел в октябре того же года), оказалось вполне съедобным, если, конечно, размочить его в чае. Употреблять уцененный продукт иным образом невозможно: за почти полгода существования печеньки стали твердыми, как камень. При этом никаких посторонних привкусов никто из голодных журналистов не заметил (в отличие от первого блюда).

Соки мультифрукт «100% GOLD» по 40 рублей за 0,95 литра (изготовлен 4 августа 2021 года, годен до 4 августа 2022 года) и J7 апельсин по 25 рублей за 0,3 литра (изготовлен 17 марта 2022 года, годен до 17 сентября 2022 года) на вкус вообще ничем не отличались от свежих и более дорогих. Употреблять эти напитки для питания детей от 3 лет наверняка не стоит, но и отравиться ими затруднительно. Особенно первым образцом — сок с таким количеством сахара еще нужно специально поискать.

Спустя сутки после экономной дегустации редакция осталась живой и даже здоровой. Правда, ни вкусно, ни радостно нам не было.

Ранее НГС писал о том, что пенсионеров стали часто ловить на кражах из продуктовых магазинов. Мы разобрались, почему так происходит.