13 особенных выпускников. Как прошел последний звонок в новосибирской школе, где гордятся лучшим учеником-дворником

Специальная коррекционная школа № 1 — одно из десяти учреждений города, предназначенных для обучения детей с отклонениями в развитии. В ней небольшие классы — всего 5–10 человек. Классических предметов вроде физики или химии нет, зато много внимания уделяется социальной адаптации, физкультуре и труду. Экзаменов в привычном понимании тут тоже не встретишь, зато в школе № 1, как и в других школах, есть праздник последнего звонка — с прощальным вальсом и запуском воздушных шаров в небо. И это по-настоящему грустный праздник, ведь перспективы дальнейшей взрослой жизни многих выпускников коррекционных школ в России не назовешь радужными. Корреспондент НГС Ксения Лысенко побывала на последнем празднике детства для нынешних девятиклассников. О том, как они учатся и затем выпускаются в большую жизнь, — в этом репортаже.

О легких и тяжелых детях

В маленькой школе на Инской, разместившейся между элитными новостройками и строящимся четвертым мостом, сегодня ажиотаж. К празднику готовились давно, тщательно репетировали стихи и построение на крыльце.

Выпускников 13 человек. Восемь ребят учатся в 9 «А», и как мне говорят, это дети с более «легкими» нарушениями развития. Им предстоит сдать экзамен по трудовому обучению: мальчики получают основы профессии столяра, девочки — швеи. В классе «Б» экзамены не предусмотрены, там обучаются дети с тяжелыми диагнозами — всего пять человек. Более конкретно директор школы Нина Ефимова не говорит из соображений конфиденциальности, но поясняет, что встречаются школьники с расстройствами аутистического спектра, синдромом Дауна и другими хромосомными нарушениями. Да и в целом, 80% всех обучающихся в «однерке» — это дети-инвалиды.

— Самые тяжелые дети — это дети с родовыми травмами… Вообще в умственной отсталости не всегда выявляется причина. Как правило, она неизвестна. Почему так случилось? Почему такой ребенок родился? — рассуждает она. — Вот я когда училась, разный процент назывался — 80–90% — это о тех, у кого неясная этиология нарушений.

Нина Ефимова вспоминает, что пришла работать учителем музыки в школу № 1 из обычной школы в 1999 году. Адаптация для нее прошла довольно просто: она говорит, что дети были легкие, контактные.

— Вот таких легких, как у меня были тогда, у нас в школе сейчас даже и нет. Это были такие пограничные дети, так что шока или удивления я никакого не испытала, — объясняет она.

Всё изменилось примерно 10 лет назад с появлением правок в законе об образовании и приказов Минобрнауки об утверждении единого стандарта обучающихся с ОВЗ и умственной отсталостью. Тогда, по словам директора, «все дети стали обучаемыми», и в школу № 1 начали поступать те самые «тяжелые» дети.

— Но многие родители ведь до последнего не ведут ребенка в такую школу, они отдают его инклюзивно, отдают куда угодно. Я считаю, что это родители-преступники. Да, они свои проблемы решили, а вот ребенку 9 лет в чуждой среде находиться, где его обижают… Мы же понимаем, что можно инклюзировать, например, ребенка с ДЦП — у него интеллект сохранен, есть физический недостаток. Но умственно отсталого ребенка, как его инклюзируешь? Он не найдет там себе равных по интеллекту, он будет стоять в углу, обиженный, заброшенный всеми. А некоторые родители считают, что сейчас приведут к нам ребенка, отдадут его к дефектологу, тот быстро вылечит его, но умственная отсталость — это непроходящее нарушение. Она будет всегда. И когда ожидания родителей не оправдываются, когда ребенок два-три года отучился, родители говорят: «Что же вы так? Мы рассчитывали, что вы его нагоните и мы потом в обычную школу вернемся». Бывают такие родители, которые потом меньше внимания ребенку уделяют. Особенно если в семье есть второй, здоровый ребенок, то всё внимание на него. А этот как бы бесперспективный для них, — продолжает Нина Ефимова.

Учитель русского языка и чтения (в школе № 1 нет литературы, но есть чтение. — Прим. ред.) Наталья Филонова добавляет, что некоторые из родителей стесняются своих детей и не рассказывают близким о том, что ребенок обучается в коррекционной школе на протяжении всех 9-10 лет. Как правило, у таких родителей высокая, статусная должность.

— К сожалению, дети сейчас идут с тяжелыми нарушениями, в основном. Больше глубоких нарушений, это то, что называется обучающиеся по второму варианту. По норме, у нас в классе может быть только 5 таких детей. По первому — это более легкие диагнозы — 12. По нашей площади мы можем себе позволить только один класс, 12 человек набрать. Так вот у нас уже 30 человек набралось. И что делать? Мы ведь родителям тоже не можем отказать. Дети у нас адаптируются, привыкают, они и друг к другу привыкают тоже, — говорит учитель.

По ее словам, дети в школе часто заводят дружеские отношения. Романтические, впрочем, тоже случаются. Осторожно интересуюсь, есть ли шанс у пары с умственной отсталостью на рождение здорового ребенка:

— Нет. Родители, конечно, пытаются контролировать. Но таких случаев немного, я про династию наших выпускников, которые рожают детей, и их дети потом попадают опять к нам. Могу ошибаться, но это примерно пять-шесть человек.

А еще у школы № 1 есть и свои истории успехов. Правда, их не так много, но директор Нина Ефимова помнит каждую. Она рассказывает про местного школьного дворника — бывшего выпускника «однерки». После выпуска ему даже удалось закончить ПТУ, устроиться на стройку, но вскоре умерла его мама, кстати, тоже бывшая выпускница школы № 1. Парень остался один, а для взрослых с умственной отсталостью — это сродни приговору. История могла бы закончиться трагично, но парень чудом вспомнил, что когда-то учился в школе и пришел сюда.

— Он у нас выдающийся дворник, нашу территорию ставят в пример всему району. У нас ежегодно призовые места по смотрам территории. В тройку мы попадаем всё время — это его заслуга. Он хорошо работает, активно, но естественно есть определенные особенности руководства им. Еще мальчик у нас — мастер спорта по плаванию. Он два года школу назад окончил. Папа не работает, только плаванием с ним занимается, по нескольку часов тренируется. И вот они ездят на российские соревнования, за рубеж. Хотя ребенок сложный, плохо говорящий. Вот насколько папы хватит, настолько часто они и будут ездить на соревнования. Немыслимых историй, конечно, нет, потому что умственная отсталость — это такой диагноз, который не дает человеку никуда продвинуться, — добавляет она.

Школьный вальс и пугающие разговоры о будущем

На крыльце перед школой № 1 выстроились родители и младшие школьники. Последние капризничают, не хотят стоять под солнцем и не совсем понимают, для чего их всех здесь собрали. Но вот из школьных колонок доносится музыка, и даже самые капризные смолкают.

Выпускники по большей части сосредоточены и по-взрослому серьезны. Рядом с мальчиками из 9 «Б» стоят несколько мам, которые держат за руку своих детей. Один из парней не может сдерживать эмоций и радостно подпрыгивает, его пытается успокоить мама.

Последний звонок начинается стандартно: гимн России, вступительное слово директора, проходка выпускников по периметру школьной площадки. Торжественную программу серьезным образом сократили, а чтобы не заскучали младшие, на праздник привели детских аниматоров.

— Учитель поманил меня к окошку, распахнув его, сказал: «На мир смотри». Он посадил жука мне на ладошку… — выпускница Валя из 9 «А» (имя изменено. — Прим. ред.), круглая отличница и спортсменка, закрывает лицо и всхлипывает. У нее не получается закончить стих, Наталья Филонова мягко гладит ее по плечу и забирает микрофон.

Со стихотворной частью выходит не так гладко — эстафету от Вали берут ее одноклассники, слегка запинаясь, они читают на память трогательные стихи о детстве и расставании со школой. Как позже признается Наталья Филонова, чтобы запомнить эти четверостишия, пришлось долго и упорно репетировать.

А вот с танцами всё проходит как по маслу. В «однерке» школьный вальс танцует лишь одна пара — из 9 «А». По словам директора школы, танец для них готовил педагог дополнительного образования, президент Федерации танцевального спорта Роман Панин. Всё такая же сосредоточенная Валя сумела взять себя в руки после сорванного стихотворного выступления, она выходит на центр школьной площадки, решительно вздергивает подбородок и берет за руку своего одноклассника Ваню (имя изменено). В паре Валя — ведущая. То, что кажется обычным действием для здорового человека, для Вали и Вани — просто подвиг. Они про себя произносят счет, прислушиваются к музыке и ни разу не сбиваются с ритма.

— Молодцы! Какие молодцы! — радостно поддерживают родители.

Кстати, они тоже выступят перед своими детьми. Мамы выстроятся перед крыльцом и под радостное «Да я мать, и буду танцевать» исполнят задорный танец, напоминающий макарену. После этого стихи прочитает пара первоклашек, а девятиклассникам вручат воздушные шарики — серьезные выражения лиц выпускников сменятся улыбками.

— Дорогие ребята! Возьмитесь за руки и загадайте желание. Загадали? Давайте все вместе отсчитаем секунды уходящего детства! 5, 4, 3, 2, 1. Помашем своему детству! — напоследок произнесет Наталья Филонова под звуки взрывающихся хлопушек.

Во время торжественной части ни один из учителей не произнесет привычного «все дороги перед вами открыты», и это не случайно. В школе № 1, как и в любой коррекционной, опасаются разговоров о будущем, потому что перспектив у ее выпускников не так много. Они могут продолжить обучение в одном из трех городских центров профессионального обучения и получить рабочую специальность. Для девятиклассников с тяжелыми диагнозами есть вариант посещать дневной стационар комплексного центра социальной адаптации инвалидов. Правда, срок пребывания в таком центре — не более 5 месяцев.

— Ну не могут, точнее не можем, и мы в том числе, придумать профессию, которую бы могли дети освоить. Почему? Потому что сейчас такой научно-технический прогресс идет. Если в 80-е дети обучались работе с ножовкой, стамеской, а потом приходили в промышленность, на тот же завод «Большевик», и там те же знакомые им инструменты. То сейчас же все станки идут с ЧПУ, технологии совершенно другие, есть компьютеры, принтеры… А нашим детям это сложно освоить, они так и остались на уровне ножовки и молотка, — объясняет Нина Ефимова. — Поэтому выбор профессий в училищах небольшой — столяр, штукатур-маляр, для девочек цветовод и швея.

Осваивать рабочую профессию дети начинают в школе, хотя шанс получить работу по этой профессии, как признается учитель Наталья Филонова, невелик. На память ей приходит лишь одна история мальчика, которого удалось, благодаря знакомству, устроить в цех, где изготавливают мебель. По иронии судьбы часть мебели этой фирмы стоит в школе № 1.

— Школа — это есть школа, — вздыхает мама выпускника из 9 «Б» Инна. — Конечно, грустно, что детство заканчивается. А потом во взрослой жизни кому мы будем нужны? Не знаю даже. Но мы настроены дальше получать профессию, будем как-то дальше развиваться в ней. Планов каких-то грандиозных нет, посмотрим. А пока у нас экзамены, точнее как... Угадай правильный ответ. У нас же два класса — «А» и «Б». Вот в первом экзамены, а мы освобождены. Все-таки у нас другой уровень.

В прошлом году мы побывали в маленькой таежной школе в селе Юрт-Акбалык. Взгляните, как проходил последний звонок там, где всего 5 выпускников.