«Бах — и твоего сына закрывают»: 18-летнего новосибирца судят за диверсию — предложение заработать обернулось СИЗО и судами

В Новосибирске начался громкий процесс по делу о диверсиях на железной дороге и у вышки сотовой связи в районе рынка «Восток». Обвиняемый — студент Павел Бугай, свое совершеннолетие он отметил в СИЗО. Летом прошлого года он нашел подработку через Telegram, а уже через несколько дней был задержан ФСБ за поджоги. Еще пару лет назад Павел мог бы попасть под статью об умышленном уничтожении имущества и выплатить серьезный штраф или отделаться условным сроком, теперь же, кроме возмещения ущерба, ему грозят 10 лет лишения свободы. Сергей, отец студента, вины со своего сына не снимает, но убежден, что тот действовал по глупости. Ксения Лысенко поговорила с отцом, мачехой и адвокатом парня — подробности в материале НГС.

Павел Бугай строил серьезные планы на жизнь. Больше всего, по признанию его отца Сергея, он хотел независимости: жить отдельно от родителей, поступить со своей девушкой в один вуз и, может быть, даже переехать из Новосибирска.

Прошлым летом Паша сделал первый шаг к обретению этой независимости и попытался устроиться на работу: был продавцом мороженого, подрабатывал в шиномонтажке, но зарабатывал меньше, чем обещали его работодатели на собеседовании.

Впереди маячило начало учебы в колледже — Паше было 17, он хотел стать айтишником, и учебу ему оплатил отец, который желание парня только поддержал. А еще у его девушки вскоре был день рождения, и Паша мечтал, что сделает ей хороший подарок.

Как уже позже выяснил Сергей, его сын нашел подходящее предложение подзаработать в Telegram.

— Какой-то мужик ему говорит, что занимается страховым бизнесом. Якобы есть какие-то объекты, которые принадлежат частным лицам, они уже долго в использовании и скоро, вроде как, выйдут из строя. Все эти объекты застрахованы. И этот работодатель говорит: «Мы их сжигаем и получаем за это свою выплату. А ты за то, что подожжешь его, тоже получишь». Это были релейные шкафы на железной дороге. Откровенно говоря, я в свои 40 лет даже не знал, что такое релейный шкаф, а он тем более. Короче, он согласился за 15 тысяч это сделать, ну и поджег, в общем. Оказалось, это стратегически важный объект, и сына обвиняют в диверсии, — объясняет в общих чертах всё случившееся Сергей.

Но тогда, в августе-сентябре 2023 года, Сергей и не догадывался о том, на что пошел его сын. 6 сентября он, как обычно, поехал утром на работу. Внезапно ему позвонила бывшая жена, с которой и жил Паша, и сказала, что у них в доме ФСБ и сотрудники Следственного комитета на транспорте. Сергей приехал уже к окончанию обыска, успел обнять сына, которого увели в наручниках, и кратко переговорить с сотрудниками — те и рассказали ему про поджоги.

— Так как Паша был один из первых, кто попался на эту уловку со страховыми выплатами, то сразу было понятно, что дело будет громким. Нам начальник Следственного комитета неофициально в тот день тогда сказал, что дело серьезное, и объяснил вот какую вещь. Эти релейные шкафы сами по себе выходят из строя, к тому же давно за ними всякие вандалы охотятся — их обрисовывают, поджигают, бьют камнями. Ну просто тоже дураки малолетние, которые вдоль железной дороги гуляют, занимаются такой ерундой. И они, говорит он, уже много лет ловят таких вандалов и судят по 167-й статье («Умышленное повреждение или уничтожение имущества»). Это условка на три года плюс полное возмещение ущерба, — рассказывает Сергей. — Он говорит: «У нас этих шкафов на самом деле на складе с избытком, потому что мы готовы к тому, что они могут и сами сломаться, и их могут испортить. Но вы поймите, ваш ребенок оказался не в том месте не в то время. Сейчас идет специальная военная операция, и данные дела будут расследовать в специальном режиме». И даже сказал, что, скорее всего, это будет показательный суд, будет показательная порка для того, чтобы обезопасить других ребят по всей стране, чтобы они знали, что это ни фига не какая-то мелочь, за которую можно заплатить штраф.

Через два дня после задержания Пашу заключили под стражу и отправили в СИЗО. Там он находится до сих пор.

Как говорит Сергей, следователи приняли во внимание, что его сыну нет еще 18 лет, разрешали ему писать письма и регулярно встречаться с близкими на коротких свиданиях.

— На первом нашем свидании он был в шоке от того, как трактуют ему эти обвинения. На допросе ему прям говорили, чтобы он прочитал, как звучит статья 281 («Разрушение объектов в целях подрыва экономической безопасности и обороноспособности РФ». — Прим. ред.), и что он совершил. «Ты хотел вот сделать это!», а он даже это выговорить не может. Какая, блин, экономическая безопасность страны? Я с него вины не снимаю, но он шел поджечь непонятный ящик, за который хотел получить 15 тысяч, а тут говорят, что до 20 лет статья, — недоумевает Сергей. — Но я его, естественно, в первое свидание, когда еще переписок не видел, спросил: «Паша, мне важно знать. Ты был в курсе, что делаешь?» И он говорит: «Нет, пап, я вообще не знал. Мне сказали про страховые выплаты, я думал, заработаю, и всё». Тем более он собирался девушке купить туфли, ну он, собственно, их и купил. 8 тысяч рублей потратил на туфли, а остальное проел в KFC.

Позже ему удалось ознакомиться с переписками в телефоне сына, которые тот так и не удалил. Сергей говорит, что это тоже аргумент в пользу того, что Паша не понимал, какое преступление совершает: он хранил диалог с неизвестным мужчиной, так как не видел в нем ничего опасного.

В переписке этот неизвестный, по словам Сергея, словно брал его сына на слабо: вначале предлагал ему поджечь самолет за «космические деньги». Когда тот отказался, поняв, что это серьезное преступление, предложил задание попроще: поджог оборудования на железной дороге и вышке сотовой связи. Тут уже, как предполагает отец Паши, в нем «взыграла гордость», поэтому он решил во что бы то ни стало выполнить задание.

В деле Павла Бугая сейчас фигурируют три эпизода. По данным судов общей юрисдикции Новосибирской области, 26 августа он повредил два релейных шкафа: по одному нанес удары, а второй — поджег. Третьего сентября поджег термошкаф на вышке одного из операторов связи — по словам Сергея, это произошло недалеко от рынка «Восток». За всё Паша получил 15 тысяч рублей.

После ознакомления с материалами дела Сергею по-прежнему непонятно, почему его сына обвиняют в преступлении, совершенном с целью подрыва обороноспособности страны.

— До сих пор, даже в обвинительном своем заключении, прокурор говорит следующую вещь про этого куратора: «Неустановленный человек в неустановленном месте, действующий против специальной военной операции...» Как мы можем знать мысли неизвестных нам людей, находящихся в неизвестном месте? Но на этом построено всё следствие, — говорит отец обвиняемого парня. — Моему сыну внушили какие-то мошенники, которых так и не нашли, что это (имеются в виду поджоги. — Прим. ред.) безопасно, что даже если будет штраф, его отмажут, что всё это ничего не значит. И он не осознавал. Мотивация у него была — заработать деньги.

Он говорит, что его сын — «обычный парень», который не состоял ни в каких политических группах и тем более украинских группах, что видно по его соцсетям и мессенджерам. Сергей называет своего сына патриотом, который собирался в день своего задержания встать на учет в военкомат, так как планировал служить в армии.

В 10 лет, вспоминает он, Паша даже помог спасти бабушку, чью квартиру пытались ограбить преступники. Он вышел на балкон и увидел, как пожилую женщину, стоящую на соседнем балконе, затаскивают в квартиру. Паша выбежал на улицу, рассказал всё первому встреченному им взрослому, а тот вызвал полицию. Грабителей задержали на месте, а о поступке Паши написали в районной газете.

— Я помню, что я выдохнул тем летом, думаю: ну вот, ему 17 лет, девушка у него есть, он с ней встречается, какие-то мысли о будущем у него в голове, планирует на программиста выучиться, хочет в университет поступить, чтобы получить IT-специальность, которая востребована. В голове у меня сложилось впечатление, что он взрослый парень, всё понимает, осознаёт. Но как оказалось, он всё равно как малолетний ребенок, которому предложили 15 тысяч заработать, и он согласился, не задумываясь о последствиях, — вздыхает Сергей.

В январе у Паши был день рождения, после чего его перевели в другой СИЗО — туда, где содержатся совершеннолетние обвиняемые. С ними у него случился конфликт. Как объясняет отец, всё произошло из-за того, что Паша решил работать, но это не понравилось неработающим сокамерникам, которые назвали парня «красным» (то есть сотрудничающим с администрацией) и избили его вдевятером. По словам Сергея, травмы оказались нетяжелыми, поскольку конфликт был скорее демонстративный: сокамерники добивались перевода его сына в другую камеру, и это им удалось.

В деле Павла Бугая также есть имущественный ущерб. По данным судов общей юрисдикции, речь идет о 800 тысячах рублей. Как говорит Сергей, эту сумму они еще пока не выплатили полностью, хотя один из адвокатов объяснял им, что если те выплатят причиненный ущерб до завершения судебных разбирательств, то это сыграет Паше на пользу при вынесении приговора.

— 8 июля у нас было первое заседание в Новосибирском облсуде. Нам сказали, что до декабря суды, скорее всего, будут идти. Но я думаю, что мы не поднимем 800 тысяч, — говорит отец. — Паша признал вину, и как нам сказали, переквалифицировать статью уже не получится, что бы мы ни делали. Он и в суде заявил, что он раскаивается. Он действительно раскаивается и не понимает, как мог в такое влипнуть.

Первое время семья Сергея оплачивала услуги адвоката и пыталась погасить ущерб, но средств на защитника больше не осталось. Теперь у Паши адвокат по назначению — Игорь Бодалев, который объяснил, что на прошедшем заседании началось исследование доказательств.

— Мы надеемся на гуманное отношение суда при вынесении наказания. Это гражданин Российской Федерации, молодой парень, которому сейчас только 18 лет и который совершил преступление в несовершеннолетнем возрасте. Мы рассчитываем, что государство своего гражданина как-то не будет сильно строго наказывать. Человек раскаялся, он понимает, что он большую ошибку совершил. Сейчас бы, конечно, он уже этого не сделал, если бы он понимал, что это такое и чем ему это грозит. Надеемся, суд учтет его раскаяние, — сказал он в разговоре с НГС.

Мачеха Павла Дарья Бугай призналась, что ни она, ни ее муж не оправдывают Пашу, но винит себя за то, что «не доглядела»:

— Надо было больше беседовать, надо было больше времени уделять, а не думать, что в 17–18 лет они уже все выросли. Наша задача — сказать широким массам, что не было там политики. Да, он пошел на диверсию, да, он дурак, что так сделал. Но сделал он это не потому, что хотел предать Родину, а потому, что повелся на этот развод кураторов. То, что он на это клюнул, — это в первую очередь наша вина как родителей. Но давайте предупредим других родителей и других подростков, раз в школах об этом не говорится. В плане того, что не говорят про диверсии и как ребят на это ловят мошенники.

Дарья работает социальным педагогом в школе и после случившегося, по ее словам, в их учреждении сразу же провели урок, где объяснили, что может произойти, если поддаться на уловку «кураторов». Она сожалеет, что подобные уроки не проводят повсеместно.

— Легкодоступность всех этих мессенджеров, соцсетей и вот такой недолжный контроль, что ли, приводят к тому, что сейчас восемнадцатилетний пацан, если у нас не получится в суде доказать невиновность в диверсии, получит срок до десяти лет, — объяснил Сергей. — Нам говорят, что нам повезло, что мой сын совершил это в 17 лет, а не в 18, потому что в 18 лет дают от 12 до 20. А нам вот так повезло. И это вот везение, что моего сына посадят на 10 лет, а не на 20 лет, вообще не знает границ.

После случившегося Сергей стал чаще задумываться над тем, как на Пашу могли повлиять ссоры и развод с первой женой, с которой и оставался жить его сын. В этом он видит больше свою вину и так же, как и Дарья, обвиняет себя в недосмотре.

— Все эти ссоры взрослых и то, что люди порой карьерой своей увлекаются... У нас фактически Паша как-то умудрился в три часа ночи оказаться на железной дороге. Просто как выходит: жена едет на дачу, а он говорит «Я что-то не хочу на дачу» — и остается один. Такие моменты кажутся безобидными: вроде бы он большой уже, он сам себе может покушать приготовить, в магазин может сходить, купить что-нибудь. Всё как будто нормально, а потом — бах, и твоего сына закрывают, и ты не можешь даже с ним обняться, и ему грозит срок.

Редакция НГС отправила запрос по делу Павла Бугая пресс-службе УФСБ по Новосибирской области. Следующее заседание суда назначено на 15 июля.

Серьезный срок в 10 лет получил в этом году Александр Матхеев — бурят с умственной отсталостью, ставший наживкой для вербовщиков. Как выяснили сотрудники ФСБ, он хотел уехать в Алма-Ату, а затем на Украину, чтобы вступить в террористическую организацию, — рассказываем подробно об этом деле.