Больше чем лётчик: история новосибирца, который с риском для жизни тестирует новые самолёты и восстанавливает старые

Профессия летчика-испытателя — мечта тысяч мальчишек. Но путь авиатора — это годы обучения и профподготовки, освоения сложных летательных аппаратов, постоянный риск и работа над собой. Летчик-испытатель по своим навыкам и условия работы принципиально отличается от «обычных» пилотов. Испытатели работают в условиях, где авиационная техника подвергается максимальным нагрузкам, именно они берут на себя ответственность за вывод в массовое производство новых моделей и модификаций самолетов и вертолетов и принимают все возможные риски, испытывая машину на высоте в несколько тысяч метров в экстремальных ситуациях. НГС рассказывает историю одного из главных авиаторов Новосибирска — Владимира Барсука.

Владимир Барсук известен в Новосибирске как эксперт в вопросах авиации. Стать летчиком он решил, когда впервые увидел самолет — тогда ему было 3 года. В пять лет он оказался на аэродроме с родителями и уже был полон решимости покорять небо. Свой первый полет помнит до сих пор: говорит, было страшно. Но страх, тут же добавляет он, — это то, что необходимо для бдительности. До сих пор перед каждым полетом Владимир Евгеньевич испытывает волнение.

— Первый самолет я увидел в три года во дворе у себя, во дворе своего дома. Почему-то, увидев там пару МиГ-15, я понял, что я должен быть летчиком. В пять лет я уже поехал на аэродром, и мне сказали, что летать можно с восемнадцати, а прыгать — с шестнадцати. В одиннадцать лет я записался в юношескую планерную школу, и уже в конце мая выполнил первый свой подлёт. Ну и, соответственно, уже в одиннадцать-двенадцать лет я осмысленно занимался в планерном клубе, — вспоминает свой путь к покорению неба Владимир Барсук. — Дальше уже, собственно говоря, всё было ясно, всё понятно, никаких сомнений, отступлений не было. Я закончил школу, но в летное училище мне не удалось поступить — не прошел медкомиссию. Я поступал раз пять или семь, наверное, в военное училище лётчиков. Поэтому я пришёл на аэродром в Бердск, в аэроклуб, на должность техника по ремонту и эксплуатации аэродрома.

Дальше — работа авиационным техником на самолёте Вильга-35А, обучение в Учебном авиационном центре, полёты в качестве летчика-спортсмена. Накопленный опыт и желание позволили Владимиру Барсуку стать лётчиком-инструктором на планерах. Затем было Запорожское авиационное училище, инструкторская работа и должность командира звена на планерах в Бердском аэроклубе.

В конце концов, профессиональный путь привел будущего летчика-испытателя в Сибирский научно-исследовательский институт авиации им. С. А. Чаплыгина, где он работал вторым пилотом на вертолёте Ми-8. После окончания Ульяновского высшего авиационного училища гражданской авиации Владимир Евгеньевич поступил в школу летчиков-испытателей.

К настоящему дню Владимир Барсук провел в небе более 9 тысяч часов. Из них половина — это именно испытательные полеты, которые имеют свою особую специфику и требуют от летчика высочайшей квалификации. И здесь помогает не только знание систем летательных аппаратов, но и опыт, который наставники передают своим ученикам.

— Сам по себе полет таит целый ряд, как говорится, неизвестных и некоторое количество неопределенностей. Там огромное [количество], несколько десятков тысяч агрегатов, гаек, болтов, которые могут сломаться, отлететь. Поэтому сам по себе полет — это, безусловно, достаточно высокорисковое мероприятие, — признает Владимир Барсук. — Мне кажется, испытательная работа — это, конечно, про осторожность. Лётчик-испытатель — это, прежде всего, как меня обучал инструктор Евгений Козлов, большой трус. Задача испытателя — проработать все возможные и невозможные варианты развития событий. Если он будет к ним готов, тогда есть высокая степень вероятности, что ему удастся в случае каких-то событий, отказов благополучно завершить полет, сохранить самолет, и, собственно говоря, свою жизнь. Вот это, на мой взгляд, самый основной критерий, который необходим для испытателя.

В качестве летчика-испытателя Владимир Евгеньевич был участников более 40 лётно-технических экспертиз летательных аппаратов. Он поднял в небо более 35 типов самолётов, вертолётов, автожиров, планеров и даже дирижабль. Уже около 20 лет занимается реставрацией и испытанием боевых самолётов времён Великой Отечественной войны: И-16, И-153, МиГ-3, Ил-2. На одном из таких самолетов — И-16, который летчики называют «Ишачок», — Владимир Барсук совершил полет над центром Новосибирска 9 мая 2024 года во время Парада Победы.

— Самолёт изготовлен в 1939 году на Чкаловском заводе. В 1941 году он был сбит под Мурманском, лётчик остался живой. В 1993-м самолёт был эвакуирован, в 1995-м был восстановлен до лётного состояния. А 9 сентября 1995 года я его поднимал, первый вылет делал в Евсино, на аэродроме, — рассказал летчик-испытатель. — Затем он некоторое время летал в Новой Зеландии и, наверное, уже лет 12−13 находится у нас в России. Это первый истребитель-моноплан поликарповский, они принимали участие в Испании во время войны, на Халхин-Голе. И в 1941−1942 годах на этих самолетах наши военно-воздушные силы встретили Великую Отечественную войну.

Это не единственная отреставрированная машина времен Великой Отечественной войны, на которой Владимир Барсук проводил испытательные полеты. Летчик-испытатель рассказывает, что главная цель в работе по реанимации ретро-авиатехники — это создание коллекции самолетов того времени в рабочем состоянии. По задумке Владимира Барсука, простаивать экземпляры не будут: так же, как и «Ишачок» в мае 2024 года, они будут участвовать в авиашоу и парадах. И в этом авиатор видит глубокий смысл.

— Иметь самолеты того периода летающими — на мой взгляд, это очень важно идеологически. У американцев летает порядка 40−50 самолетов восстановленных после Второй мировой войны. 8 мая они устраивают воздушные парады над Белым домом, пролетают 30−40 самолетов, поэтому они это все помнят, — заметил Владимир Барсук. — При этом мы сегодня наблюдаем, что в мире происходит: вся Европа вдруг стала считать, что американцы на самом деле выиграли войну, — как раз из-за того, что мы разрушили все, что у нас было. Мы попилили, порезали все самолеты. И безусловно, подобных, так сказать, вещей и демонстраций у нас нет. Поэтому это сохранение памяти, это очень важно.

Вспоминая непростые для института времена, Владимир Барсук рассказывает, как летчики «выживали» в первой половине 90-х, когда отрасль не развивалась. Пилоты занимались перевозками сельхозпродукции, животных для фермерских хозяйств и так далее. Испытаний в то время практически не проводили. Но развала института удалось избежать, сохранив при этом рабочие места.

В конце концов, направление получило новый импульс для развития, появились госзаказы. За несколько десятилетий работы в авиации Владимир Евгеньевич лично наблюдал, а где-то и способствовал эволюции летательных аппаратов. Он вспоминает свои первые полеты и сравнивает их с той техникой, которая есть в распоряжении пилотов сегодня: гражданской, военной и экспериментальной.

— Конечно, авиация претерпела огромные изменения, начиная от автоматизации полета и заканчивая системой индикации отображения информации. Я летал на планере БРО-11М, на котором нет ни одного прибора. Сегодня мы летаем на современных модификациях самолетов «Партизан», «Легенда», у которых полностью вся кабина стеклянная, но тоже нет ни одного прибора (датчики и приборы контроля раньше располагались на приборных панелях в кабине, а современные системы контроля представляют собой цифровую проекцию, которая транслируется на стекле кабины. — Прим. ред.), — говорит Владимир Евгеньевич. — Современные самолеты 90% времени выполняют полет в автоматическом режиме. Система автоматизации полета стала настолько надежна сегодня, что, в принципе, летчику в основном достаются контрольные функции. Изменения — огромные.

Любовь к своей профессии лётчик пронес через десятилетия. Говорит, осторожность — один из важнейших факторов. Работать приходится в экстремальных условиях, которые по умолчанию подразумевает испытательный полет. Испытатель — больше чем летчик, он действует не по регламенту и не может спрогнозировать поведение машины при перегрузках. Риск присутствует всегда.

К счастью, за весь долгий профессиональный путь катапультироваться Владимиру Евгеньевичу ни разу не приходилось. В работе важна разумная осторожность, страх присутствует, но важно не дать ему захватить себя, отметил он, иначе дать летательному аппарату максимальную нагрузку просто не получится. Ведь основная задача испытателя — это проверить самолет там, где обычные летчики не летают.

— Мне кажется, прежде всего это призвание. Безусловно, человек, который боится летать, ничему в этой профессии не научится, поэтому должна быть любовь к профессии. Испытательная работа еще требует, наверное, больше любви, потому что она уже связана не с удовольствиями, а с опасностями. Ну и, конечно, без таланта, наверное, испытательной работой заниматься невозможно.

Ранее мы рассказывали, что в Новосибирской области начнут обучать юных авиастроителей и летчиков.