«Ты остаешься один на один с болезнью». Сибирячка с поражением легких 35% — о симптомах и лечении ковида дома

Называть официальные цифры заболевших коронавирусом и выздоровевших язык уже не поворачивается. Судя по большому количеству историй, которыми пестрят соцсети, многие новосибирцы остаются без тестов. Так случилось и с организатором корпоративных событий Настей Орловой. Она заболела, осталась без теста, но с ковидным лечением и была вынуждена бороться за себя сама. Насколько сложно дождаться врачей, как пришлось тайком сдавать анализы, сколько денег ушло на лечение от коронавируса и почему сибирячку с пневмонией не увезли в больницу — в её истории выздоровления от первого лица.

Как Настя заболела: «Подумала, просто кофейка надо выпить»

8 июня, в понедельник, я отвезла ребенка на дачу к маме, вернулась в город и почувствовала слабость. Но так как у меня периодически пониженное давление — я реагирую на смену погоды, подумала — просто кофейка надо выпить. Сходила на тренировку, вернулась на дачу, а ночью меня морозило и был кашель.

На следующий день у нас было микромероприятие — я приехала в город, а ребёнка с дачи забрала домой родственница. Но я там не кашляла, просто чувствовала очень большую слабость. В первый раз я померяла температуру, когда попала домой часов в 5 — градусник показал 38,5. Тогда я ещё чувствовала запахи. Я не паникёр и просто позвонила в скорую узнать, что делать. Мне сказали: «С такой температурой мы не приезжаем — на следующий день зовите терапевта, он вас посмотрит и решит».

Тесты не взяли, но назначили ковидное лечение

В среду, 10 июня, вызвали терапевта. Она пришла довольно рано — часа в два. Сейчас я понимаю, что это было какое-то везение. Врачей было двое. В прозрачных халатиках, в масках, в минимальной защите. Они послушали, замерили кислород, выписали лечение, поставили острый бронхит и в дверях сказали: сидите дома до 23 июня. Ещё попросили носить дома маски, потому что у нас дети. И я стала ходить дома в маске максимальное количество времени, и это, конечно, было очень тяжело. Мне было трудно в маске дышать.

Родные купили таблетки. Антибиотики «Азитромицин» и «Панцеф» назначили в огромных дозах, больше, чем написано в инструкциях. Поэтому всё, что выписал врач, я отправила знакомой медсестре — попросила прокомментировать, почему такие большие дозы. Мне ответили: у тебя назначено полностью ковидное лечение.

По счастливому стечению обстоятельств терапевт забыла у нас пульсоксиметр — измеритель кислорода. Мы не поленились и час дозванивались, чтобы ей сообщили об этом. Она была за это нам крайне благодарна, позвонила сказать спасибо, и так у меня появился её сотовый. Я собрала в кучу все вопросы, потому что тогда она очень быстро убежала — и она поотвечала на вопросы, но в целом понятнее не стало. Доктор сказала: если через 5–7 дней лучше не станет, вызывайте скорую. И скорая будет решать, госпитализировать вас или нет. Я спросила, а что насчет теста, вы мне назначаете ковидное лечение, а доктор ответила: сейчас все бронхиты так лечатся, а тест я вам не могу сделать, у вас нет показаний. То есть назначать ковидное лечение можно, а тест делать — нет.

И всё — ты остаешься один на один с болезнью.

«Мне казалось: я отлежала спину — но это болели лёгкие»

Где-то в середине недели у меня пропали запахи. И до сих пор не вернулись. Я выбрасываю горшок за ребенком, а у меня что розы благоухают, что этот горшок. Я очень хотела чай со смородиной и мятой. И когда я его заварила, это для меня был просто чай, потому что запах я не чувствую. Оказалось, что запах дает очень много вкусов. Некоторая еда для меня перестала быть вкусной.

К пятнице я решила, что нужно сделать КТ. Мне было сложно понять, трудно мне дышать или нет. У меня была дикая слабость. Несколько дней я просто лежала и мало могла действовать. Мне всё время казалось, что я отлежала спину — у меня болит возле лопаток. Но в какое-то утро я просыпаюсь и понимаю, что одну лопатку отпустило, а вторую — нет. И тут я поняла: это болят мои легкие, и я это чувствую.

КТ показало поражение легких более 35%

КТ показало, что у меня полисегментарная пневмония с матовыми затемнениями, очагами. Когда я увидела КТ, я поняла, что всё не очень, но насколько не очень, не поняла. Я начала задыхаться от волнения. Во время болезни это часто проявлялось во время волнения — мне становилось очень трудно дышать.

По счастливому стечению обстоятельств в самом начале пандемии у меня был фарингит, и я наблюдалась в частной поликлинике у терапевта-пульмонолога. Оказалось, что у нас много общих знакомых, и мы сдружились. Я скинула ей результат КТ, и она сказала: «У тебя довольно серьезное положение, тебе бы лечь в больницу». Поражение лёгких — более 35%.

Скорая: если у вас не критично, можно мы к вам не поедем?

У меня была высокая температура первые два дня — 38,4, а потом стабильно 37,4–37,8–37,2. Когда я в пятницу перенервничала, у меня опять скакнула температура, я опять позвонила в поликлинику и попыталась вызвать врача. Выходные дни, мне перезванивает скорая и спрашивает: если у вас не критично, можно мы к вам не поедем? Ваши показания — 35% поражения лёгких — это не госпитализация.

Суббота — у дочки Полины появляется температура — 37,6–38. Мы попытались вызвать врача — никто не приехал. Сказали: температура небольшая, наблюдайте, дети редко заболевают. Мне вообще всегда отвечали так: критичная ситуация будет — звоните. А что такое критичная ситуация? Ты же не доктор и не понимаешь, что критично.

К понедельнику началась паника и волнение. И я пошла по нескольким фронтам: позвонила пульмонологу — она попросила сдать общий анализ крови. Доктор предполагала, что по итогам нужно будет настаивать на госпитализации, потому что поражение легких обширное.

Плюс в понедельник я поехала в «Инвитро» сдавать кровь. Для этого пришлось сбить температуру, надеть маску и перчатки и ехать. Нигде же не принимают с симптомами ОРВИ, а кровь нужна. Я приехала: не кашляла и была в маске. Сдала кровь и первый анализ на антитела.

Тогда же я вызвала терапевта: потому что прошло 7 дней, а улучшений нет, температура сохраняется. В понедельник терапевт не пришел, позвонил аж в 11 вечера и говорит: «Слушайте, я только пришел домой, если вам еще актуально, я к вам завтра дойду».

Во вторник к нам все-таки дошёл терапевт, и я ему очень благодарна. Это был неравнодушный врач. Он посидел, послушал меня, посмотрел КТ, сказал: да, это должна была быть однозначная госпитализация. Он очень долго меня слушал и отметил улучшение по сравнению с описанием по КТ, и кислород в крови у меня был хороший. И он мне рассказал: температура до двух недель от 37 до 38 — это вообще стандарт. Немного скорректировал лечение частного врача, сказал, что меня можно не госпитализировать и объяснил, как именно обращать внимание на дыхание.

В начале недели пришел мой анализ крови — классический анализ воспалительного процесса в организме, но с положительными моментами. Два врача мне позадавали конкретные вопросы, и я поняла, что улучшения есть, просто я их не вижу. Потом температура пошла на спад.

«Мне не от ковида было тяжело, а от антибиотиков»

Мне было очень тяжело от антибиотиков, особенно к концу их приема. От «Азитромицина» я часа 2–3 просто лежала, у меня была большая слабость, меня тошнило. Мне кажется, я просто поняла, что чувствуют люди на химиотерапии, когда дают какие-то высокодозные лекарства и организму просто тяжело. Мне не от ковида было тяжело, а от антибиотиков.

Две недели у меня была температура, слабость, кашель. К середине второй недели началось жутчайшее откашливание — я думала, реально легкие выплюну. Но мокрота была прозрачной. Это хороший признак.

У меня был человек, которому я в своих приступах паники могла звонить. Я звонила знакомой пульмонологу и могла сказать: «Я закашливаюсь». И она с помощью уточняющих вопросов уточняла картину и объясняла, что происходит. Это очень облегчало ситуацию.

Как Настя выздоровела

Через две недели я пошла на поправку, и когда у меня уже не было температуры, я еще раз сдала тест на антитела. Он показал положительную реакцию на антитела и М, и G. Для моей ситуации это значило, что я недавно переболела, начали вырабатываться антитела, и я перестала быть заразной.

Сейчас я уже веду более-менее обычный образ жизни. За исключением того, что я не могу идти на спорт и у меня одышка. И я, конечно, переживаю за желудок и легкие, но их надо просто восстановить — и всё.

Я сделала повторное КТ. У меня сократилась область поражения лёгких — на данный момент около 15%, есть очаги, но их меньше.

К концу второй недели я уже могла начать читать сказки ребёнку — мне хватало сил, чтобы прочитать ей книжку на ночь. До этого я не могла дочитывать предложения — я делала несколько вдохов на самых коротких предложениях. Сейчас я могу читать сказку.

Сколько стоит лечение коронавируса

На лечение мы уже потратили больше 20 тысяч — на два КТ, анализы, все лекарства. И сколько ещё потратим, непонятно, потому что сейчас закончится один курс и начнется другой. Дальше надо будет делать что-то с лёгкими и как-то их восстанавливать.

На инфографике вы найдёте подробные траты Насти на лечение — цены на лекарства и антибиотики посчитаны за несколько курсов по ценам ближайших аптек (например, «Азитромицин» стоил 540 рублей за 3 упаковки). Пульсоксиметр и часть масок отдали или подарили друзья, поэтому траты на них минимальны. На подарок доктору заложили 3000–5000 рублей, траты на другие лекарства для восстановления пока сложно оценить.

Как долго заразен больной коронавирусом

Из сложного с ковидом — ты не знаешь, когда перестаёшь быть заразным. Я много всего перечитала, спрашивала у докторов. Соблюла всё. По всем разумным исследованиям: вирус не активен до проявления симптомов — в моём случае точно так и вышло — заболели только те, кто с понедельника контактировал со мной. Далее есть два варианта: вирус не заразен через 10 дней активной симптоматики или через три дня после стабилизации обычной температуры тела, без антибиотиков. Один терапевт сказал, когда антитела G будут выше 10.

«У ребёнка взяли тест 18 июня, но результата нет до сих пор»

Из условно забавных вещей про нашу медицину. Когда я получила результат КТ, я позвонила в поликлинику, и мне сказали: сейчас есть два показания для проведения теста ПЦР: контакт с доказанным ковидным больным и результат КТ. Вот мой результат КТ — это прямое показание к тесту на коронавирус. И никто с 8 июня ко мне с этим тестом не пришел.

У ребёнка взяли тест 18 июня, но результата нет до сих пор. Из положительного — каждые 2–3 дня нам звонят и спрашивают, как самочувствие Полины. И когда к ней приходила медсестра брать тест, она спросила, а почему у вас-то не взяли. Но я дважды спросила в поликлинике и дальше настаивать не вижу смысла. Я явно пошла на улучшение, а там есть такой нюанс: если тест положительный — тебе приходит постановление сидеть дома с момента, когда пришел результат теста. Тест может прийти через 3 дня, через 2 недели. Так что риск засесть дома ещё на две недели увеличивается.

Ещё из смешного — фельдшер скорой помощи, которая обзванивала, чтобы выяснить, надо ли ко мне ехать, говорит: «Так, ребенку 2 года, наверное, вам лет 28». Отвечаю: «Да нет, мне 38». В ответ: «А климакс начался?» Я говорю: «Нет». И тогда меня утешили: «А, всё значит нормально, быстро выздоровеете, не переживайте».

«Кто-то отпрыгивал, кто-то спокойно головой кивал»

Всех, с кем я контактировала в начале болезни, я обзвонила. Во вторник я была на работе, на мини-проекте — никто не заразился, хотя мы были в одном помещении два часа, но тогда не было кашля. Заразились от меня только мои родные — те, на кого я постоянно дышала.

Если я ехала в лифте, а выходила я только в случае крайней необходимости — на анализы, просила соседей не заходить со мной в лифт. Предупреждала, что у меня температура и со мной не стоит ехать. Кто-то отпрыгивал, кто-то спокойно головой кивал. Был курьер, который сказал: «Дура какая-то, че к чему, не заходить к ней в лифт, она болеет».

Я сама держала ото всех дистанцию и до сих пор я ловлю себя на том, что держу дистанцию, хотя я уже не опасна. Такого откровенного: «Нет, не подходи» не было, потому что я сама оберегала всех от себя. В основном меня все понимали, гонений не было абсолютно.

Ой, сколько я этих историй болезни выслушала. Кто где лежит, кто умер и не умер. Конечно, про хорошее мало говорят. Но у меня были те, кто звонил и говорил: «Настюша, я болею. Всё пройдет». Врачи говорят в таких разговорах — статистика занижена в разы, а не госпитализируют, потому что мест нет, и вообще лучше дома сидите.

Заразилась вся семья: как сказалось на родных

От меня заразились моя мама и родственница, а вот мой тренер под вопросом. У меня есть версия, что я подхватила коронавирус в спортзале. Потому что при моей не суперактивной жизни без активных встреч с другими людьми не очень понятно, где я его подхватила. Возможно, я принесла из спортзала, а возможно, тренер от меня.

У тренера вообще легко все прошло. У родственницы несколько дней не было запахов и был небольшой кашель — тоже прошло легко. У мамы 63 лет поражение лёгких менее 10% — она уже справилась без госпитализации. У дочки, слава богу, всё хорошо. Пара дней невысокой температуры — и всё. По Полине до сих пор звонят врачи и спрашивают, как самочувствие — я прошу: «Вычеркните нас», а мне говорят: «Мы не можем, пока тест не придет». По идее это одна и та же седьмая поликлиника, только из детского отделения звонят, а на взрослых плевать.

Так случилось, что за две недели на меня свалилось много историй от знакомых — в основном все сами едут делать КТ, ищут врачей. Добиваются, чтобы терапевты приходили. А дальше всё зависит от того, кто придёт. Придёт нормальный доктор — будет нормальное лечение, и всё будет хорошо. Придет безразличный — выкручивайтесь.

Ещё один сибиряк рассказал, как обнаружил «ядерную» пневмонию и коронавирус почти без симптомов — он описал историю лечения и выздоровления и показал фотографии из палаты.

А здесь вы можете прочитать историю водителя скорой, переболевшего COVID-19. У него нашли антитела к коронавирусу, но все тесты были отрицательными.

Истории людей, выздоровевших от коронавируса, мы собираем в рубрике «Эти люди победили Covid-19».

Вы болели коронавирусом и выздоровели? Расскажите нам об этом. Людям важно знать вдохновляющие истории. Пишите по WhatsApp, Viber и Telegram на номер +7 923 157–00–00, а также на электронную почту: news@ngs.ru.