«Поцеловала в последний раз»: у двухлетней сибирячки заболел живот после йогурта — она умерла в больнице

Сибирячка Елена Кинчарова вызвала скорую своей двухлетней дочери Аделине, потому что у девочки заболел живот после питьевого йогурта. На скорой их привезли в детскую больницу № 3 на Красном проспекте, где оказалось, что у девочки повышен сахар в крови. Потом, по словам мамы, их направили в больницу № 1 на Вертковской. Там девочку оставили до утра, маме не разрешили остаться с Аделиной в реанимации, а утром сообщили, что девочка умерла, но причина смерти не установлена.

«Знаете, у вашей дочери остановилось сердце»

Елена Кинчарова говорит, что в тот день, 19 января, её дочь чувствовала себя хорошо:

— У меня даже есть видео, как она супчик кушала. Я этот день помню полностью. Потом вечером муж пошёл кидать снег, мы пошли гулять, дошли до магазина, где есть камера, купили мороженое, шоколадку. Муж купил йогурт питьевой «Агуша». Она любила бутылочку кушать, а хотели перевести уже на питание в 2,3 года. Она мне весь день: «Мама, дай бу-бу», то есть «бутылочку».

В итоге девочка выпила немного йогурта, и через полчаса у неё заболел живот.

— Смотрю — тужится, покакать не может. Я подождала полчаса, животик помассировала, не прошло, поставила свечку. Я так подробно рассказываю, потому что, если понос, то врачи придираются, а у неё был нормальный стул. Мы хотели спать ложиться, а её вырвало этим йогуртом. Она у меня уже сама на горшок в этом возрасте ходила. Смотрю — опять на горшок побежала, — вспоминает Елена Кинчарова.

Потом, по словам мамы, у девочки была рвота с желчью. Она вызвала скорую помощь — медики подумали, что у ребёнка какая-то кишечная непроходимость, и отвезли в больницу № 3 на Красном проспекте. Сделали УЗИ, рентген, чтобы исключить наличие мелких предметов в желудке, но их не оказалось.

— Сказали: «Давайте мы вас положим, понаблюдаем». У меня сумка уже была собрана, поэтому я, конечно, согласилась. У неё боли были, вялая стала. Я постоянно трогала памперс — он сухой. Не писает, обезвоживание может начаться — это тоже для ребёнка страшная вещь. У меня это третий ребёнок, поэтому знаю. Потом прибегает врач-хирург и говорит, что не положат нас, потому что сахар до 15 поднялся. И сказал, что передадут нас мужчине, который сидел в коридоре, из реанимации — он привёз какого-то другого ребёнка. Тот мужчина в коридоре говорит: «Вы сахар-то сбейте ребёнку, так же нельзя, нужно инсулин поставить». Если сахар высокий, то может отказать поджелудочная у ребёнка — это мы потом у знакомого врача узнали, — описывает тот день Елена Кинчарова.

Врач больницы № 3, по её словам, сказал, что у Аделины диабет первого типа, и что инсулин находится в реанимации, но она закрыта, поэтому нет возможности поставить, и что всё сделают в другой больнице. В реанимобиле тоже не было ампул с инсулином, потому что они не выдаются, как сказал второй врач.

— В итоге инсулина никто не дал, и в правую руку ей поставили капельницу в скорой. Реаниматолог ко мне подошёл и сказал, что это не может быть сахарный диабет, потому что кожные покровы у ребёнка были сухие, она бы в памперсе ходить не смогла. У нас у дочери кожа была смуглая, шикарная, красивая такая, — вспоминает мама девочки.

После они приехали в детскую больницу № 1 на Вертковской.

— Я смотрю — у неё губы уже белые стали, а она же смуглая. Они говорили, чтобы я успокоилась. Я просила взять кровь, потому что сахар высокий. Вышла реаниматолог и сказала, что мы должны не к ним приехать были, а в Мочище, а время — час ночи уже. Потом сказала: «Ладно, так уж и быть, я вас оставлю здесь: до утра полежите, а потом вас в Мочище переправим. Но мы вас с ней не возьмём, потому что не положено по закону РФ быть с ребёнком в реанимации». Потом я узнала — положено быть. Вышел закон, — переживает Елена о том, что не была рядом со своей дочкой в последние часы её жизни.

При ней у Аделины взяли анализ на сахар — он упал до 13.

— Раз так, я подумала, что приеду утром. Я ребёнка им отдала и поцеловала — в последний раз, Господи. В 07:45 мне звонит врач из реанимации. Ни «здравствуйте», ни «пока»: «Бегом к нам, я сказала, сюда!» Я поняла, что это из больницы, спросила, что случилось. «Я тебе вообще ничего не скажу» и бросила трубку. Мы с мужем минут за 15–20 донеслись дотуда, сидим. Она выходит с заведующим отделением, высоким мужчиной, и говорит: «Знаете, у вашей дочери остановилось сердце, она умерла в пять часов утра». Я была в шоке, в ужасе. Её забрали потом, чтобы провести вскрытие, — вспоминает Елена Кинчарова.

«Как мне теперь жить?»

На следующий день родители девочки поехали в морг получать документы, в которых указывались дата и причина смерти. В заключении написано, что она не установлена. Время смерти было указано 06:45.

— Когда получили документы, меня постиг второй ужас. Как может человек умереть два раза — в 05:00 и в 06:45? Когда проводились реанимационные действия, фиксируется время смерти. Что нас ещё насторожило? Когда дочку хоронили, то увидели, что вся голова у неё по бокам в синяках, я передавала ребёнка без них. Может, они появились после смерти, а может, до — нужно делать экспертизу. Ребёнок у меня окостенел, была подогнута ножка справа. Такой вывод: значит, врач не подходила к ребёнку, ребёнок впал в сахарную кому, окостенела, она отсчитала два часа и поэтому сказала, что в пять. И они даже ножку не смогли ребёнку расправить. И ребёнок, получается, спал на стороне, где был катетер, капельница. Если бы кто-то был в реанимации, они бы не позволили ей спать на стороне катетера, — считает мама девочки.

Потом Елена пошла с родственницей (она медик по образованию) к этому врачу, чтобы узнать, что случилось и как оказывалась помощь. Врач, по её словам, в разговоре объяснила, что в три часа ночи Аделине сделали повторный анализ на сахар. Он поднялся до 20, и только тогда ей поставили инсулин, а не сразу, как девочку привезли. А нога застыла в таком положении из-за судмедэкспертов — передаёт слова врача Елена.

— Врач сказала, что они ждали утром мочу (чтобы сделать анализ с показателем ацетона, он делается для подтверждения диабета. — Прим. ред.). Хотя когда ребёнок в реанимации, её можно взять катетером. На вопрос, почему сразу не поставили инсулин, мы ответа не получили. Врач даже не извинилась, — переживает Елена Кинчарова.

В своём обращении в минздрав мама погибшей девочки написала: «Я родила в 39 лет свою маленькую кроху и вследствие безграмотного отношения врача потеряла её. Как мне теперь жить? Кто даст ответы на мои вопросы?»

Объяснение минздрава

Журналист НГС отправил запрос в минздрав с просьбой прокомментировать ситуацию и получил следующий ответ:

— Согласно приказу минздрава Новосибирской области от 31.01.2017 № 196 детей с подозрением на острую хирургическую патологию госпитализируют в ГБУЗ НСО «Городская детская клиническая больница скорой медицинской помощи» (больница № 3. — Прим. ред.). Аделина Кинчарова была доставлена бригадой скорой медицинской помощи в ГДКБСМП, где после осмотра врачи исключили острую хирургическую патологию и выявили умеренное повышение сахара крови. Детей с подозрением на эндокринные патологии, в том числе с подозрением на сахарный диабет, согласно приказу № 196, госпитализируют в ГБУЗ НСО «Детская городская клиническая больница № 1».

В региональном минздраве уточнили, что при умеренно повышенном уровне сахара крови немедленное введение инсулина не требуется. Необходимо предварительное исследование причин повышения показателей сахара крови и динамическое наблюдение за их уровнем и состоянием пациента.

— Из-за отсутствия позывов к мочеиспусканию и отказа ребёнка самостоятельно помочиться в приёмном покое ДГКБ № 1 моча для исследования была собрана с помощью катетера после поступления девочки в отделение реанимации. Действующим законодательством не регламентировано постоянное нахождение родственников в отделениях реанимации. Федеральный закон от 25.05.2019 № 119-ФЗ «О внесении изменений в ст. 14 и ст.79 ФЗ № 323-ФЗ «Об основах охраны здоровья граждан в Российской Федерации» предусматривает посещение родственниками пациентов отделения реанимации при стабилизации состояния и в специально отведённые часы, — уверяют в ведомстве.

Как объясняет пресс-служба минздрава, в ночь на 20 января в отделении реанимации и интенсивной терапии получали лечение шесть пациентов в тяжёлом состоянии, пять из них в возрасте от одного года до трёх лет.

— Дети находились под постоянным наблюдением медицинского персонала. С учетом стремительности нарастания симптоматики заболевания у ребёнка, неоднозначной клиники, после смерти девочки администрация ГБУЗ НСО «ДГКБ № 1» сразу поставила в известность следственное управление Следственного комитета РФ по Новосибирской области. Представители Следственного комитета провели все необходимые действия. В настоящее время проводится судебно-медицинская экспертиза для установления причин смерти Аделины Кинчаровой. Сроки проведения экспертизы — 30 дней. До завершения экспертизы и получения заключения, а также до окончания проверки Следственного комитета не представляется возможным дать оценку действиям медицинского персонала ГБУЗ НСО «ГДКБСМП», ГБУЗ НСО «ДГКБ № 1» и ГБУЗ НСО «Станция скорой медицинской помощи», — сообщили в минздраве.

Из-за обращения мамы девочки минздравом Новосибирской области будет проведён ведомственный контроль качества и безопасности медицинской деятельности, и по его результатам будет дана оценка действиям медицинского персонала ГДКБСМП, ДГКБ № 1 и станции скорой медицинской помощи.

В Следственном комитете и в прокуратуре проведение проверок журналисту НГС подтвердили.

— Следователем СО по Кировскому району СКР по Новосибирской области проводится доследственная проверка, назначена экспертиза, по результатам проверки будет принято процессуальное решение, — ответили в пресс-службе СУ СК РФ по Новосибирской области.

В пресс-службе прокуратуры Новосибирской области сообщили, что ведомство организовало проверку в связи со смертью девочки: итоги — на контроле в прокуратуре Ленинского района Новосибирска.

На прошлой неделе в одной из новосибирских больниц тоже умер ребёнок, семилетняя девочка; Следственный комитет начал проверку.