«Раньше могли обворовать сразу»: как расцветает барахолка старьевщиков на конечной остановке трамвая № 13 — репортаж

На конечной остановке новосибирского трамвая № 13 работает небольшая барахолка — отголосок прошлого из 90-х. Некоторые продавцы располагаются прямо под большим знаком, предупреждающим, что торговля запрещена. Другие же находятся за высоким забором. Корреспонденты НГС съездили в один из выходных на стихийный базар, чтобы выяснить, кто и чем там торгует и почему, — подробности в репортаже НГС.

Утром в субботу на конечную остановку прибывает новенький трамвай № 13. Из салона выходят пассажиры на небольшую остановку на кольце, у которой сидят женщины в ярких платьях и платках и с детьми на коленях. Они о чем-то шумно спорят на иностранном языке. Рядом ходит девочка-попрошайка. А на другой остановке сидит компания мужчин немного помятого вида.

Проезжает трамвай впритык с импровизированным рынком. На бетонных выступах лежит одежда, рядом с ней стоят продавцы — в основном милые бабушки. Они стоят прямо под огромной надписью, что торговля на путях запрещена.

На одном из участков лежит детская одежда и немного мужской: штаны, кофты. Анфиза (имя с ошибкой записали в свидетельстве еще в сельсовете) Даниловна распродает вещи, которые оставила дочка с мужем и внучкой.

Смешливая, в милой шляпке, Анфиза Даниловна называет окружающих ласковыми прозвищами. Я сразу становлюсь у нее «доченькой».

«Если бы не пенсия, не такие цены на лекарства, меня бы сюда не заманили. Я вчера пять тысяч за лекарства отдала. Хотя пенсия не такая маленькая», — объясняет бабушка.

Анфиза Даниловна получает около 30 тысяч. 7 тысяч у нее уходит на коммунальные услуги. Сибирячка удивляется, почему так много, ведь живет она одна. А еще же хочется помочь: дочке, внукам, которые росли без отца. Кому-то дать денег на квартиру, кому-то что-то купить. Еще и кушать надо, и лекарства покупать.

Дочь с зятем, когда уезжали из Новосибирска, купили билеты с багажом по 20 килограмм. Оставили множество одежды в квартире у Анфизы Даниловны.

«Вещи в коробках лежали. Дочь с зятем приезжали отца хоронить. Я спросила, а куда вещи девать. Мне сказали, что на мусорку. Я говорю, что такие деньги платили, жалко же. Решила продавать. Зять звонит, спрашивает: „Мам, ты где бываешь? Чем занимаешься?“ А я бизнесом занимаюсь», — смеется бабушка.

Анфизе Даниловне уже за 80 лет. Она говорит, что хоть ее маленький «бизнес» приносит немного денег, но зато дает общение. Бабушка вспоминает, как переезжала с мужем в кооперативный дом. Там было 90 квартир и много друзей-соседей. Сейчас осталось «полторы калеки-бабки». На улице уже никого не встретить, на лавочке никто не сидит.

«Вот сидим: телевизор и кухня, поесть что-нибудь. И охота, чтобы повкуснее было. А цены-то, ты посмотри, какие на продукты», — немного грустно говорит Анфиза Даниловна.

На барахолке у бабушки быстрее всего раскупают мужскую одежду. Часто к ней подходят мужчины, которые приехали из других стран работать. Они купили рубашку за 50 рублей. Часто мигранты живут в условиях без возможности стирать одежду.

«Я с некоторыми разговариваю. Они говорят, что неделю поносят рубашку и выкидывают. У них нет условий. А вот один мужчина рассказал, что они сложились с другими рабочими и купили стиралку. Русские покупатели мало берут», — рассказывает Анфиза Даниловна.

Молодых людей бабушка на рынке вообще не встречала, обычно приходят пенсионеры. Анфиза Даниловна вспоминает двух пенсионерок, которые одеты с иголочки — стильно и красиво. Сами женщины очень культурные. А одеваются на барахолках и в секонд-хендах.

Иногда к бабушкам на пути приходят полицейские: забирают товар и могут оштрафовать — торговля здесь запрещена. Но Анфиза Даниловна признается, что выбора особо нет. Продавцы бы и хотели торговать на специально отведенной территории, но там просто нет места.

«Там встать негде. Туда всю мусорку городскую привезли и продают. Хотя изначально бабушкам отвели», — жалуется Анфиза Даниловна.

К ней подходит ее подруга и присоединяется к разговору. Она говорит, что на социальный рынок могут не пускать, бывают конфликты с некоторыми продавцами. Те, кто хочет встать на отведенном за забором месте, встают в пять-шесть утра.

Анфиза Даниловна вспоминает свои поездки в другие города и страны. Особенно ей запомнилась барахолка в Германии, куда она ездила с дочерью — там есть прилавки. Многие продавцы здесь, как отмечает Анфиза Даниловна, были бы готовы платить небольшие взносы, рублей по 50, чтобы было аккуратно.

«Там всё культурно, всё чистенько, а мы где попало. Вот она расстелила, — указывает на свою знакомую Анфиза Даниловна. Женщина продает одежду на клеенке, — и пыль, и грязь. Неужели места в городе нет?»

Еще одна пенсионерка — Ольга Михайловна — уже находится на «большой барахолке», возле входа. Эта территория закрыта глухим высоким забором — она неровная, внутри шумно. Множество расстеленных клеенок, тряпок, на которых лежат вещи и всякая мелочь. Продают инструменты, посуду, обувь, платья и даже еду. Кое-где стоит молоко и лежит хлеб.

Ольга Михайловна подвижная, худенькая женщина в шляпе. Она бодро и быстро рассказывает про свою торговлю.

На барахолке Ольга Михайловна бывает по выходным — продает что-то из старых вещей, которые не хочется выкидывать на помойку. В середине недели она не может приходить торговать — у нее гимнастика и танцы.

«В последнее время торговля очень плохо идет. Раньше мигрантов было много, они приезжали, несколько человек рожали и приходили к нам. А теперь их мало», — отмечает пенсионерка.

Ольга Михайловна считает, что открыли пространство для бабушек и дедушек, но временами его занимают иностранцы. Проблема решается, когда на участок с рейдами приходят власти — здесь становится просторнее.

Ольга Михайловна раньше работала «на кругу» — там, где ездят трамваи. Но оттуда продавцов выгоняют. Расстаемся мы с Ольгой Михайловной, обмениваясь комплиментами и пожеланиями.

Начинаем обходить барахолку, тут же к нам подходит женщина.

«Шуруповерт купить не хотите?» — предлагает на ломаном русском продавщица. Мы отказываемся и идем дальше. Но женщина не отстает ни на шаг. Спрашивает, что это мы тут снимаем. Объясняем, что мы журналисты, и она просит ее на фотографиях не показывать.

На барахолке всё бесконечно движется, вещи складывают и раскладывают, слышится речь, русская и иностранная. Маленькое огороженное пространство будто копошится.

Мужчина в возрасте предлагает нам купить посуду. Он объясняет, что он всю свою давно заменил на хорошую, а эта осталось. И дети забирать ее не хотят.

«У меня еще коллекция книг, а они говорят: „Ну куда мы ее девать будем?“ Но книги на Чкаловском надо продавать», — рассуждает сибиряк.

Пенсионер вспоминает старую стихийную барахолку и пытается объяснить, насколько она была большой.

«Там дефицит был разный, который нигде не купишь. Из других городов приезжали. Но надо было быть осторожным. Могли обворовать сразу же. Сейчас всё спокойнее», — считает новосибирец.

Пассажиры трамвая могут напрямую пересекать огороженную часть барахолки, чтобы выходить на соседнюю улицу. Но местным такой путь не нравится, они предпочитают обходить базар по кругу.

«Всю мою жизнь здесь торгуют. Сначала она небольшая была, потом сделали ночную. Свет им дали, и они всю ночь сидели. А потом автопарк открыли. Но мы редко туда ходили и сейчас не ходим. Ребятишки на нее бегали», — вспоминает одна из пассажирок трамвая, которая живет в районе Гусинобродского шоссе.

Сейчас, она считает, стало намного приличнее — по крайней мере внешне. Основная барахолка стала торговыми центрами. А тот маленький огражденный участок с продавцами-старьевщиками сибирячка игнорирует.

Импровизированный рынок на кольце местные жители называют «Поле чудес». Но раньше продавцов там было намного больше, они располагались даже на рельсах.

«Думала, что их полностью выгнали. А потом решила срезать через проулок, захожу и понимаю, что вот оно, „Поле чудес“, переехало. Но там всё с помойки продают», — рассказала сибирячка.

Пока мы болтаем, черно-красный трамвай проезжает по кольцу, забирает новых пассажиров и уезжает обратно по маршруту.

Корреспондент НГС направила запрос в мэрию Новосибирска, чтобы узнать, как организуют работу на барахолке со старьевщиками.

• «Пошел за пивом, подшил штаны, купил сало. Как живет Тимирязевский рынок — в павильоне из 90-х и с товарами на все случаи жизни»;

• «"Неказистый рынок, но всё свежее": на Котовского бойко торгуют уже больше 20 лет — сюда ходят за дезодорантами из 90-х и бабл ти»;

• «"Дурак, чего раньше не уехал?": новосибирский бизнесмен, которого ищет Интерпол, — о взятках прокурорам и причинах бегства из РФ».