«Теперь проверит, кто в аду лучший»: как новосибирцы прощались с Евгением Пригожиным — они скрывали лица, но не прятали слёз

О крушении бизнес-джета Евгения Пригожина стало известно вечером 23 августа, и почти сразу к зданию бывшего «Вагнер-центра» в Санкт-Петербурге понесли цветы. Утром их убрали, но затем на том же месте появились новые букеты. Пожалуй, единственным городом, где основателя ЧВК и его соратника оплакивали так же бурно, стал Новосибирск. Рано утром возле офиса компании появился мемориал, к которому потянулись десятки людей с цветами и еще больше любопытствующих. Побывали на месте событий и журналисты НГС.

Небольшой импровизированный мемориал, состоящий из наскоро распечатанных портретов Евгения Пригожина и Дмитрия Уткина с черными ленточками, пары гвоздик и свечей в лампадках, появился на Мичурина возле офиса ЧВК около десяти часов утра 24 августа, и назвать его стихийным поначалу нельзя было: портреты установили социальные координаторы новосибирского отделения «Вагнера». Вскоре количество цветов начинает увеличиваться, незаметно, но неотвратимо.

Сначала останавливается на четной стороне улицы солидная светлая Honda, из которой неспешно выбираются двое абсолютно гражданских на вид мужчин, молча оставляют у фотографий солидный букет белых роз и так же молча уходят, затем поток увеличивается.

К мемориалу подходят мужчины в камуфляже, мужчины в футболках с логотипом группы «Вагнера», мужчины в гражданской одежде, пенсионеры…

Солнце встает всё выше. Тень падает на фотографию Евгения Пригожина будто модной стрижкой. Наверху, на внешней лестнице, работники офиса вывешивают черный флаг с черепом, еще один точно такой же крепит у забора крепкий мужчина в камуфляже, черных очках и балаклаве. Он долго стоит у фотографий, потом падает на колени, прислонившись лбом к бетонному парапету. И плачет.

Большинство всё же ведет себя спокойнее, а зеваки просто не понимают, что происходит.

— Это что? — удивляется молоденькая девушка, идущая вместе с подругами от центрального парка в сторону оперного театра.

— Так Пригожин на самолете упал.

— Реально?!

Впрочем, верят в гибель основателя ЧВК далеко не все, и тем охотнее озвучивают свои сомнения, чем меньше похожи на военных.

— Что-то сильно быстро объявили, что он погиб, да еще и после взрыва, — обстоятельно говорит пожилой мужчина по имени Владимир, который приехал к мемориалу без цветов, но явно неслучайно. — Там же взрыв, самолет упал, всё в кашу. Так что я несильно в это и верю. Может, он живой, а это всё специально подстроили?

Вторую, самую популярную версию озвучивают иносказательно, без лишних подробностей, чуть только не оглядываясь через плечо.

— Ровно два месяца [после мятежа] вчера было, — говорит парень с военной выправкой, но в гражданской одежде. Он несколько раз ушел от ответа на вопрос, вагнеровец он или просто сочувствующий. — Вот они специально дату и подгадали.

— Кто — они?

— Ну вы, девушка, наивную-то не изображайте.

— В нашей стране высовываться нельзя. Вот мы не высовывались и дожили до своего возраста, — солидарны с молодым человеком две пожилые дамы. Они тут же подтверждают собственную похвальную осторожность: отказываются даже представиться. — А ему сколько лет было? 62? Ну вот, такой молодой был — и убили.

В новый офис социальные координаторы «Вагнера» перебрались только позавчера (22 августа. — Прим. ред.). Раньше здесь учили стилистов, и до сих пор, кажется, слегка пахнет чем-то парфюмерным. Это резко дисгармонирует с приметами новых хозяев: флагами, портретами Сталина и Пригожина (второй — с черной ленточкой), кувалдой.

— Это молоток, — усмехаются вагнеровцы. — В лапту играть.

В просторной комнате постоянно присутствуют от двух до десяти человек, и чем они заняты, понять удается далеко не сразу. Люди то говорят про явно не сегодня и не вчера возникшие проблемы, то на повышенных тонах обсуждают поведение (уже бывшего?) соратника, который якобы собирается устроить митинг на Гусинобродском кладбище.

— Известно, кто станет теперь главным? — спрашиваю я у социального координатора «Вагнера» в Сибири Дмитрия Болотского.

— Совет командиров решит, — отвечает он уверенно.

Кто сегодня главный в Новосибирске, во всяком случае со стороны неясно совершенно. По чатам расходится призыв (в Сибири — несколько запоздавший) выйти в полдень на главную площадь города, и, судя по тому что в центре уже попадаются машины с черными флагами, кто-то из бойцов явно решил по старой привычке собраться на автопробег.

— Это провокация, — говорит Дмитрий. — У нас сегодня день траура. Кто хочет, в частном порядке приходит возложить цветы, никаких митингов, автопробегов, массовых мероприятий мы не планируем. Возникают различные провокационные призывы к собранию, незаконным встречам по этой траурной ситуации. Ребята, все бойцы ЧВК «Вагнер» проинструктированы. <…> Не поддавайтесь на призывы Федорова Валерия Яновича, который никакого отношения к ЧВК «Вагнер» не имеет.

Валерий Федоров — президент «Силового единства Сибири» — в этот момент эмоционально объясняет моей коллеге, что он тоже никого ни к чему не призывает.

— Никуда я никого не призываю. Это херня! — негодует он. — У меня уже телефон сгорает. Мы Дмитрия этого выгнали. Мы его удалили вообще. Какой он исполнительный директор!?

Тем временем призывы продолжают появляться в телеграм-пабликах.

Очевидно, тоже несколько смущенные обилием противоречивой информации вагнеровцы звонят по телефону, едут на Ядринцевскую лично. Кто-то наверняка обращается за разъяснениями не к Болотскому, а к Федорову, но, очевидно, получает ту же команду.

— Сверху сказали: никаких массовых мероприятий.

— Можно говорить о расколе в новосибирском офисе? — интересуюсь я.

— Никакого раскола нет, — уверяет Болотский.

Может быть, раскола и нет. Но уверенности в завтрашнем дне, похоже, тоже.

Когда я выхожу из офиса, количество цветов у мемориала увеличивается минимум вдвое. Гвоздик уже не видно под толстым ковром хризантем и роз. Пригожин как будто стоит в быстро вянущих на солнце цветах уже по грудь, Уткин — по шею.

— Вот они и жрать уже друг друга начали, — весело и, кажется, удовлетворенно говорит лохматый парень в шортах не то своему приятелю, не то пресс-карте у меня на груди. — Вот теперь и проверит, кто в аду лучший.

Такие фразы действительно ходят в среде вагнеровцев — они даже клеят их на автомобили.

На другой стороне Ядринцевской, в парке, звучит музыка, не то фонограмма, не то репетиция выступления группы «7Б». Там проходит патриотический фестиваль. И люди в нашивках «Вагнера» есть и там. Там же дети вовсю фотографируются с автоматами.

Весь день мы вели онлайн-трансляцию о том, что происходит на углу Мичурина и Ядринцевской, а наши коллеги также в режиме реального времени отслеживали всё, что связано с крушением бизнес-джета.