«Никто нас не зомбировал»: почему Новый год для многих — это американское кино и откуда берётся праздничное настроение

Единственно верного ответа на вопрос, откуда берется новогоднее настроение, наверное, не существует. Каждый отвечает на него по-разному, подчас — совсем необычным образом. Журналистка НГС Анна Скок, например, уверена: представление об идеальном празднике и она, и ее ровесники, выросшие в 90-е, почерпнули из американских рождественских комедий. И это совсем не плохо, а наоборот — хорошо. Приводим ее мнение от первого лица.

Недавно моя коллега Елизавета Шаталова спросила дизайнера интерьеров о трендах в новогодних украшениях дома и получила неожиданный, можно сказать, даже парадоксальный ответ: нужно украшать камин.

— Камин — это один из основных элементов интерьера, который ассоциируется с праздничным оформлением. Его можно дополнить еловыми композициями и венками, подсвечниками и другими новогодними инсталляциями, — рассказала ей дизайнер Анна Цыганова и немедленно спровоцировала в редакции волну хихиканья.

Мол ага, камин, как же. В каждой хрущобной однушке, в каждой тесной ипотечной панельке Новосибирска у нас стоит по камину, и все они каждым своим кирпичиком ассоциируются с праздником. Да что там, даже счастливые жители частного сектора чаще всего довольствуются печкой, и на романтичный живой огонь любуются, только когда подкидывают даже не очередное полено, а полведерка угля.

Не отставала от коллег и я. Пока вдруг не сообразила: незнакомая мне дизайнер права. Она же не сказала, что камин — главный предмет новогоднего интерьера, который есть у всех. Она всего лишь констатировала, что это — одна из главных ассоциаций.

Проверяя собственные подозрения, я сначала задумалась, с чем ассоциируется главный общий праздник у меня самой, а затем начала спрашивать коллег и друзей (возраст — от 25 до 40 лет) и немедленно получила список, выглядящий даже удивительно:

— пресловутый камин (над которым обязательно висят носочки);
— некий умственно произведенный гибрид между скрепным Дедом Морозом и Санта-Клаусом (стоит на полочке того же камина);
— нарядный еловый венок в разноцветных шарах, бантах и лентах;
— снеговик с носом-морковкой, будто сошедший со страниц иллюстрированной Сутеевым книжки;
— фильм «Один дома» и снятая по Диккенсу «Рождественская история»;
— олени и другие праздничные декорации из проволоки и гирлянд;
— игристое и мандарины.

Если спрашивать верхнюю границу этой большой, размытой возрастной группы или людей еще старше, вспомнятся и советские новогодние фильмы вроде «Иронии судьбы» и «Чародеев», и салат «Оливье» с бутербродами с икрой, и даже самолепные пельмени.

Если спросить ребят помладше, можно узнать, что за последние несколько лет сняли еще пяток отличных новогодних фильмов (отечественные среди них тоже есть, но не то чтобы очень веселые), а в целом список останется тем же.

Факт остается фактом: в глазах тех, кто еще не собирается на пенсию, этот наш уникальный скрепный Новый год мало чем отличается от их коммерчески-буржуйского католического Рождества. У обоих праздников одна и та же яркая, красочная избыточность украшений, стилистика, запахи и ассоциации. Одни и те же смутные, но непобедимые ожидания чуда.

Даже усталость от праздника, в принципе, выглядит одинаково: и россияне, и американцы, и граждане европейских стран мысленно преображаются в ворчливых Гринчей и бурчат, что новогоднее оформление, появившееся в ТЦ и магазинах еще в октябре, осточертело уже к ноябрю, а всех знакомых поздравлять — денег не напасешься.

В принципе, источник такого представления об уютной новогодней атмосфере понятен. Мы сформировали его на основе американского рождественского би-муви — пресловутого «Один дома», второго «Крепкого орешка», добрых семейных комедий, которые транслировали 31 декабря и 1 января по утрам, чтобы дети не отвлекали родителей от подготовки к празднику или от отдыха после него.

Именно там мы увидели и камины, и оленей, и сверкающее убранство домов, и горы красиво упакованных подарков под елками, и одинаковые рождественские свитера. И увиденное нам понравилось.

Иное было бы странно: никто нас специально не зомбировал (я знаю, есть комментаторы, которые уже занесли пальцы над клавиатурой), просто это было ярко и красиво. И редкий дошкольник или школьник в 80-е, 90-е и даже нулевые мог увидеть подобное где-то, кроме телевизора.

Деньги, время и материальные ресурсы у наших замученных выживанием и попытками найти денег и сделать праздник из ничего родителей либо были в дефиците, либо их не было вовсе. Действительно красивые елочные игрушки бывали не в каждой семье, а настриженный блестящий дождик скоро переставал украшать елку и начинал украшать кошачий лоток. Уставшие папы брали на работе вторую смену, чтобы купить подарки. Не менее уставшие мамы тащили с рынков тяжелые сумки, и кажется, радовались новому году по инерции — и еще для того, чтобы порадовать детей.

Вкусная еда действительно была символом праздника: сложно не ассоциировать бутерброд с икрой, который видишь раз в год, с той самой датой, в которую тебе досталось редкое лакомство. А уж если налопаться от пуза свежих фруктов зимой, когда и без того не хватает витаминов, можно только в каникулы, ты надолго, если не навсегда будешь представлять вкус мандаринов и вкус счастья одинаково.

Это совсем не значит, что наше детство не было счастливым. И я, и абсолютно любой мой знакомый могут вспомнить, как маленькая деталь превращала обычный Новый год в волшебную сказку. Как родители делали праздник буквально из ничего, и как радостно было, когда тебе доверяли все больший и больший объем работ по подготовке этого самого праздника.

Но человеку свойственно стремиться к большему и лучшему и хотеть дарить близким то, что недополучили сами.

Именно поэтому мы ассоциируем празднование Нового года с ярко и избыточно украшенными домами, а не с кино о домах настолько одинаковых, что квартиру легко перепутать. По той же причине салат «Оливье» и пресловутая «гадостная» заливная рыба пропали из обязательного кулинарного списка на новогодний стол. В конце-то концов, салатик можно нарезать порционно вечером, а студень купить в любой кулинарии.

И уж точно радует, что помешать моему ребенку и детям моих знакомых объедаться мандаринами и другими фруктами весь сезон может только аллергия, а не то, что на фрукты у родителей нет денег.

Слыша призывы запретить все не исконно наше, стенания по советским традициям и чуть ли не предложения объявить Санта Клауса иноагентом, я прихожу в натуральную ярость. А может, лучше не пытаться принудительно возвращать всех во времена, когда чуть не главным способом порадовать близких было накормить их «выброшенными на прилавок» дефицитными продуктами?

Слов нет, иным бабушкам и дедушкам хочется от праздника только привычного, майонезных салатов под советское полусладкое да «Голубого огонька» на голубом экране. Не могу и не хочу ничего подобного им запрещать, бог знает, что из меня самой получится в старости. Но не надо ничего запрещать и нам.

Не нравится вам красно-золотой американский рождественский карнавал? Никто не мешает придумать собственные традиции, на пустом месте или на основе увиденного 30 лет назад. Не обязательно принудительно пихать собственное представление о счастье всем окружающим. Если оно им близко, лет через сто вслед за вами 4/5 населения начнет кататься 1 января на катках, делать всей семьей самодельные ватные игрушки, флористические композиции из еловых лап или печь Тот Самый Фруктовый Кекс и считать это главной новогодней традицией.

Поэтому хочется пожелать тем, кого раздражает «не наша культура»: воспринимайте любое настоящее как грунт, в который вы сажаете цветы будущего. И не злитесь, что немного жирной, плодотворной почвы множество 20-, 30- и 40-летних соотечественников позаимствовали (не нахаляву, а за денежку — ведь прокатные удостоверения никто не дает бесплатно) в соседском саду.

Цветы на этой земле все равно вырастут наши собственные.