Пора покончить с библиотеками?

Недавно на НГС появилась статья о том, что Новосибирск отказался от библиотеки в виде стопки книг — проекта немецкой компании Tilke. С одной стороны, очень жалко. Эскиз, который я видел, оригинален и красив. С другой — 11 этажей, полтора миллиарда вложений… да еще на фоне падения интереса к печатной продукции. Кому она вообще нужна, эта библиотека? Как любят говорить обыватели, «лучше бы на эти деньги…». Сомнения резонные. В прошлом году я часто ходил в ГПНТБ. Несмотря на время сессии, там стояла мертвенная тишина. Пять-шесть человек на огромный зал. Новинок крайне мало, обязательный экземпляр издательства уже давно не присылают, новинки запаздывают на один-два года.

Недавно я поймал себя на мысли, что библиотечная эпоха, насчитывающая десятки столетий, подходит к концу. Причем этот финал связан с тем, что библиотека перестала быть убежищем интеллектуалов, прячущихся от плебса. В Древней Руси в библиотеках-скрипториях спасались от настоящего — татарской и братоубийственной резни, в XIX веке — от канцелярской и помещичей пошлости, в начале XX века накокаиненные декаденты прятались от революций, и анфилады бывшей Императорской публичной библиотеки представлялись им античным театром. Значительность библиотечных сводов не смог перечеркнуть новый класс «интеллигенции из народа», выходцы из деревень с уважением отдавали дань тишине залов с книжными стеллажами. Во второй половине XX века в курилках библиотек заседали диссиденты. И, наконец, с наступлением XXI века все закончилось всхлипом: лишь поеденные молью ковры, диссонирующие с компьютерными классами, и шушуканье пожилых гардеробщиц со стариками-охранниками.

Переживать смерть библиотек — мучительно. У меня лично множество счастливых моментов жизни связано именно с ними. Жизнь среди книг очень уютна, даже на 5-м подвальном этаже ГПНТБ, где работникам не всегда хватает кислорода, чтобы дышать. В библиотеке Томского госуниверситета, к примеру, в профессорском зале на столах до последнего времени (не знаю, как сейчас) стояли старые лампы с матерчатым абажуром и мраморные слоны. На каждом — по слонику. В питерской Публичке, была бы возможность, я бы поселился — среди императорских еще колонн, анфилад и портьер, коридоров, которые пахнут черным кофе и старым деревом каталожных ящиков. Да и сидеть в читальном зале в одиночестве не так уж и плохо. Приятно перебирать карточки с периодикой XIX века, а потом хрустеть старинными газетными листами — «Бердичевского вестника» и «Керченского курьера», где между новостных статей показывает рога забавная реклама синематографа, вроде:

Новогодняя премьера:

непобедимый боевик

«ЦИРКОВОЙ ЧОРТ»

особо выдающаяся трагедия, по выдающемуся роману.

Столичной прессой картина признана лучше,

чем нашумевшая картина «Четыре чорта».

На столе — не планшет или ноутбук, а ручка и блокнот с нелинованными страницами, рядом ученые записки Императорского психиатрического общества, латинская брошюра мистика-авантюриста Квирина Кульмана, сожженного в Москве (брошюра вышла несколькими годами ранее костра). Пройти по коридору, вниз по лестнице, за угол — через зал эстампов, вниз-вниз по кроличьей норе, и оказываешься в зале рукописей, где бородатый профессор в засаленном костюмчике, наклонившись над пергаментом XIV века, неожиданно издает резкий гортанный звук — то ли отхаркивается, то ли хрюкает. Еще коридором-лесенкой, и мы попадаем в курилку, в которой лиц не видно от табачного дыма: кто-то говорит про Дюшана, кто-то — про Фуко, кто-то — про Маркса, а кто-то просто серьезно пускает дым колечками.

Но все же я бы не сказал, что информационные вихри XXI века умертвили библиотеки на корню. Просто все меняется. К примеру, недавно я зашел в детскую библиотеку наукограда Кольцово. Маленькая и весьма бедная, она всегда полна детей. Забавно, но там тоже оказалось очень уютно, только уют этот другого сорта: дети рубятся в компьютерные игры и заодно берут пару книг почитать домой.

Библиотеки не умирают, умирает кастовость (об этом хорошо написал в Nowbrow Джон Сибрук). Появляется новый тип интеллектуальной жизни, не завязанный на разделение интеллектуалов и плебса, мира татаро-монгольской резни снаружи и сообщества аскетично-ученой братии внутри. Я вспоминаю библиотеку в будапештском Центральном европейском университете — просторную, светлую и новую, из окон виден Дунай. Книги — в открытом доступе. Там полно студентов, а снобизма вперемешку с трогательной жалкостью, о которой я писал, нет ни капли. Такое же впечатление производят библиотеки из фильмов про американские колледжи (например, в свежей инди-мелодраме «Гуманитарные науки»): просторные современные здания, лаконичный интерьер, а рядом с ними — парк, где можно полежать на газоне, запрокинув голову вверх. Конец старой библиотеки — это начало новой. И на такую — новую — 1.5 млрд рублей совсем не жалко.

Фото zkapitel.ru