«Вы застали меня врасплох». Андрей Малахов дал интервью НГС — какие вопросы поставили его в тупик

Вечером 25 августа в новосибирском оперном театре состоится ежегодная «Народная премия НГС», на которой награждаются лучшие компании города. А на сцену театра вместе с победителями в различных номинациях поднимаются лучшие герои публикаций НГС. Ведущим этого грандиозного мероприятия в этот раз станет известный тележурналист Андрей Малахов. Корреспондент НГС Илья Калинин связался с Андреем Малаховым и поговорил с ним не только о предстоящем событии, но и о жизни популярного телеведущего, любви, его непубличных проектах и неожиданном увлечении.

Про «Народную премию»

— На мой взгляд, вы, как никто, являетесь народным ведущим. И это даже не про популярность, чего у вас не отнять, а нечто иное… Вы да Якубович — самые народные ведущие на российском ТВ. Вам это когда-нибудь мешало, помогало?

— О популярности ты задумываешься в первые годы работы на телевидении. А дальше, когда она у тебя уже есть, то задумываться про это некогда. Но ты замечаешь, конечно, ее, когда выезжаешь в другие города: тебя узнают везде, все и вся. Но в Москве твоя жизнь — дом-работа-работа-дом, какие-то места, где тебя уже видели, знают и свой интерес к твоей персоне уже удовлетворили. Конечно, популярность тебя немножко ограничивает: ты, например, понимаешь, что ковыряться в носу в общественном месте тебе не стоит... (Смеется.)

— Не секрет, что вы являетесь зятем Виктора Шкулева, кому, собственно, принадлежит НГС. А кто вам предложил стать ведущим «Народной премии НГС»? Сам Виктор Михайлович? Или, может, его дочь Наталья — ваша супруга?

— Конечно, мне предложил Виктор Михайлович. Как я понимаю, для него это и история, связанная с Забайкальским краем («Народная премия» в 2022 году состоится не только в Новосибирске, но и в Чите, откуда родом Виктор Шкулев. — Прим. ред.), и она всегда очень волнительна, трепетна… Всё, что связано с Читой и окрестностями, для него очень важно. Он всегда с горящими глазами рассказывает, как меняется край, что там происходит, про своих друзей: видно, что он неравнодушен.

Предложение поступило очень неожиданно: это случилось за семейным столом во время обеда. Было принято решение, что я стану ведущим «Народной премии» в Чите, и было бы это неплохо сделать с моей супругой Наташей, которая родилась там (в селе Улёты. — Прим. ред.). Я лет восемь назад был в Улётах, а она как уехала, так больше и не была. Поэтому перед Читой доехать до Улётов и посмотреть село было бы очень интересно.

Что касается Новосибирска, тут я был, когда мы запускали журнал Star Hit, это было лет пятнадцать назад. Потом я приезжал в Новосибирск на свадьбу к знакомым. Это было летом лет десять назад. Поэтому мне было бы интересно посмотреть, как меняется город.

Плюс очень много талантливых гостей в программах «Привет, Андрей!» и «Песни от всей души» приезжают из Новосибирска. Например, мать и сын из семейного дуэта Иващенко. Причем мама находится в такой шикарной форме, что все думают: это женщина в возрасте лет 35 и ее молодой любовник. Плюс коллектив «Калина красная» к нам приезжал из Новосибирска… В общем, видно, что много талантливых людей живет в вашем городе.

В Забайкалье, кстати, не менее талантливые люди, которые тоже неоднократно становились героями моих программ. Евгений Путилов, Татьяна Гагаркина и Наталья Шелопугина приятно удивили всех как исполнители.

— Спрошу еще про «Народную премию НГС», которая будет в Новосибирске 25 августа: что вы от нее ждете?

— Мне предстоит увидеть оперный театр, про который я очень много слышал, что это не только памятник архитектуры, но и очень прогрессивное место с интересными постановками и отличным репертуаром. Еще интересно познакомиться поближе с теми людьми, которые что-то создают и делают край лучше. Всегда полезно и приятно знакомиться с лучшими людьми региона, к тому же, может, кто-то из них в дальнейшем станет героем одной из моих программ.

Про любовь

— Про вашу историю любви рассказывают, что первое свидание вы организовали в колонии строгого режима?

— Я пригласил Наташу на свидание в колонию строгого режима. У меня есть приятель Андрей, который сказал, что будущих жен нужно проверять, как говорится, на берегу. Первое — брать их на лодку и смотреть, не тошнит ли их, не укачивает и как они себя будут вести. А еще лучше — пригласить их на свидание в тюрьму и посмотреть, как они станут реагировать.

Ну я как-то планировал сначала пригласить ее на лодку покататься, а потом у меня образовалась командировка накануне 9 Мая [в тюрьму]. Там досрочно должен был выйти герой войны, которого посадили, потому что в доме престарелых от ревности он убил какого-то соперника. И вот за хорошее поведение и то, что он — герой войны, его освобождали досрочно. Мы со съемочной группой поехали в Брянскую колонию. А я предложил Наташе поехать с нами. Но только в поезде признался, что мы едем в колонию. Конечно, было смешно, но Наташа приняла всё безоговорочно.

— Как удается столько лет сохранять счастливые отношения в такой медийной паре? В чем секрет?

— В умении уступать, в умении слушать и проговаривать какие-то ситуации… Не копить в себе недовольство, которое потом может прорваться извержением вулкана. Плюс, конечно же, появление детей меняет атмосферу и климат в семье: появляется еще больше совместных забот и волнений.

— Были ли вы когда-нибудь на родине жены? Какие воспоминания остались от Забайкалья?

— Я ездил в Читу лет десять назад. Это был какой-то форум, по-моему, где я встречался с молодыми журналистами. А потом ездил в Улёты, где родился Виктор Михайлович. Там как раз открывали храм, который он построил. И я был на открытии храма.

Про работу на ТВ

— Какой выпуск «Пусть говорят» запомнился вам навсегда?

— Сложно говорить. В этом году — 21 год ежедневного эфира, какое-то невероятное количество программ.

— Не скучаете по «Большой стирке»? Можно ли сказать, что это ток-шоу дало вам путевку в жизнь?

— Понятно, что дало… Но это как мода: «Большая стирка» появилась в эпоху, когда не было еще интернета, когда не было никаких мобильных телефонов… Люди писали письма, люди стояли в очереди, чтобы попасть в зал и посмотреть, как это делается. Это было свежо, революционно и, скажем так, очень необычно для того российского телевидения, которое как раз искало какое-то лицо и было открыто для разных новых идей. Я помню, как у нас на второй год появились конкуренты на канале НТВ — «Принцип домино». Там были Елена Ханга с Даной Борисовой. И я надел майку с надписью: «Я люблю Лену Хангу». Это был, конечно, такой прикол… И почему я еще вспомнил про Хангу, потому что тогда у нее родился ребенок. А сейчас ребенку уже 20 лет, а ты всё в эфире в ежедневном...

— Не преследовали ли вас истории ваших эфиров потом? А было желание узнать, чем заканчивались какие-то хитросплетения?

— У нас в каждом сезоне есть истории, за которыми мы пристально следим, или вдруг неожиданно выстреливает какая-то история. Причем предсказать интерес зрителя, понять, что его зацепит, невозможно. Никто, например, не предполагал, что Диана Шурыгина проснется знаменитой и станет объектом для мемов и внимания молодежи. Также история с Владом Баховым, который пошел на вечеринку и исчез… Это всегда истории с какой-то непроговоренностью.

Так же и с Дианой Шурыгиной — это история про вписки. Там впервые прозвучало слово «вписка» как явление, которое существовало уже к этому времени — вот эти вечеринки на квартирах, но на телевидении никто не проговорил его. Да и мы, начиная эту историю, скажем так, не понимали масштаб вот этих вечеринок, когда в провинции люди не могут ходить в какие-то клубы и на дискотеки, а просто собираются на квартирах, и дальше происходит непонятно что…

Любую историю, которую он смотрит, зритель примеряет на себя: либо для него это какой-то опыт, либо он что-то узнает новое, либо у него это вызывает какую-то эмоцию. Вот я люблю современное искусство и всегда говорю: «Это не важно, работа вам нравится или не нравится, главное, что эта работа — скульптура, картина — вызывает у вас эмоцию». Самое ужасное, если ты вышел, выключил и забыл. А вот вызвать эмоцию у человека — любую — это непростой труд, учитывая, что сегодня конкуренция огромная.

— По-моему, чтобы заниматься шоу, подобно вашим, надо обладать изрядной долей цинизма. Это как у врачей, которые ежедневно сталкиваются с человеческой болью… Как у вас с этим?

— В нашем случае я бы не назвал это цинизмом, я бы назвал это защитной реакцией. Потому что иногда то, что мы рассказываем, настолько может быть ужасным, и если начать думать про это постоянно, то можно сойти с ума.

— Ваша быстрая речь во время телеэфира — для экономии времени или просто, как говорят, такая фишка? Вы специально отрабатывали манеру скороговорения и жестикуляцию?

— Нет, я ничего не отрабатывал. Просто, когда я начинал на советском телевидении, да, там всё долго и медленно — 50 слов в минуту… Есть такой знаменитый Валентин Гнеушев — постановщик и цирковой режиссер — так он смешно говорит: «Послушай старого тигра, если ты будешь цедить каждое свое слово, все будут это ценить и думать, что ты произносишь какие-то невероятно умные и глубокие вещи, как это делают там несколько известных имен». Хотя если вдуматься, продолжает он, они говорят такую ерунду, но зато с таким упоением и пафосом, что все думают: они говорят великие вещи. А ты, говорит он, рассказываешь вещи в тысячу раз важнее, но делаешь это так быстро, что некоторые к этому относятся несерьезно.

Это дилемма — что выбрать: экономить время и вложить больший объём информации или долго думать, тянуть и изображать из себя какого-то Цицерона?

Про деньги

— Когда вас спрашивают о вашей зарплате, как обычно отвечаете?

— Как-то у меня давно никто не спрашивал про зарплату, поэтому я как-то… (Смеется.) А в чём вопрос: сколько я получаю? (Смеется.)

— Ну, если вы не готовы рассуждать о цифрах, можете сказать, что вы себе уже смогли позволить из того, о чем мечтали, а что позволить еще не можете?

— Если Виктор Михайлович [Шкулев] занимается Читой — очень любит родной край, то я же родился в Мурманской области и занимаюсь своим родным городом Апатиты. Скажу даже: я прописался там. Потому что московская прописка — вчерашний день…

— Ой, а почему? Уточните, пожалуйста.

— А что дает московская прописка на сегодняшний день? Ну кроме того, что, если тебе шестьдесят, ты можешь бесплатно проехать по карте «Мир» в метро. Медицина, городские поликлиники… Мягко скажем, и без них можно обойтись легко, учитывая, что и так последние десять лет я плачу страховку и хожу в поликлинику по полису. Дальше: за квартиру, неважно — прописан ты в ней или не прописан, ты всё равно платишь, скажем так, практически одинаково. Если же говорить про мои налоги — они растворяются в городской массе, и я, например, не вижу в Москве, кроме новой плитки, каких-то других видимых нюансов, которые бы меня устраивали как налогоплательщика.

Поэтому я решил, что будет честнее, если пропишусь в родном городе и налоги буду платить там. При этом мы договорились с руководством края, что мои налоги пойдут на то, что мы выберем вместе с мэрией, что сможем изменить и улучшить в том месте, где я родился. И такой опыт первого года уже был: мы сделали автобусные остановки. Поставили пока три штуки, но тем не менее это остановки с подогреваемыми скамейками, с Wi-Fi, с бегущей строкой о том, сколько осталось до прихода автобуса, со специальными лампами-подсветками… Ну то есть, знаете, такие прям маленькие космические тарелки, которые стоят посреди города. И это настолько понравилось горожанам, что сейчас запущена программа по замене всех автобусных остановок.

— Это действительно круто…

— Мне кажется, что каждый, кто родился где-то в маленьком городе и хочет ему помочь, может на сегодняшний день… Ну правда, я не вижу сегодня причин иметь московскую прописку, кроме, может, какого-то неудобства, что ты не можешь получить заграничный паспорт, но и то это можно сделать за деньги через какие-нибудь специальные службы…

Я думаю, у кого налогов больше миллиона рублей в год, могут повторить мой опыт, и это ничего не стоит: приехать, прописаться в своем родном городе, так же договориться с администрацией и делать что-то. Скажем честно: если ты не воруешь, а реально следишь за стоимостью тех же автобусных остановок, тех же скамеек, мусорных баков, то, поверьте мне, на миллион рублей можно создать какую-то видимую картинку удобства для людей.

— Реального удобства.

— Да, я очень доволен, что у нас есть диалог с нынешней администрацией Мурманской области — губернатором [Андреем] Чибисом. Плюс у нас есть отдельная программа по замене старых газонеоновых вывесок. В советское время были такие светящиеся вывески: название магазинов, какие-то знаки… В Мурманске же вообще полярная ночь, очень много темноты, а эти вывески — такие светящиеся огоньки — создают какую-то домашнюю, очень уютную атмосферу в городе. Восстановление этих светящихся старых вывесок, которые еще остались на магазинах, я отдельно делаю, вне моих налогов.

Мне кажется, у любого города должен быть какой-то характер. Я просто приезжаю в города и вижу все эти автобусные остановки — полурасписанные, грязные и разбитые. И мне становится очень жалко: ведь есть же у нас хорошие компании, которые выпускают стильные остановки. Причем, повторюсь, если их закупать по нормальным ценам, то это очень доступно и никаких миллионов они не стоят. Если не «пилить» бюджет, то можно немало сделать для народа.

— Если бы за те же деньги, что вы зарабатываете, у вас появилась бы возможность заниматься чем-то другим? На что променяли бы телевидение?

— В 50 лет не поздно ли что-то менять? Это же вопрос про поздно что-то менять или не поздно. Конечно, неплохо выйти из зоны комфорта, но, учитывая, что работа на телевидении у меня хорошо получается… Не знаю, даже не задумывался над этим. Вы застали меня врасплох. (Смеется.)

— А вообще вы думали, когда оставите телевидение и уйдете на пенсию, чем займетесь?

— Думаю, весь этот мой проект с Апатитами и современным искусством (Андрей Малахов открыл в родном городе центр современного искусства «Сияние». — Прим. ред.), он как раз именно про это. Про желание сделать город туристической Меккой, куда бы приезжали на лыжах, отдыхать, делать капельницы-массажи и смотреть современное искусство.

Про современное искусство

— Какое место искусство вообще занимает в вашей жизни? Я слышал, что вы в свое время хорошо играли на скрипке, школу окончили с медалью.

— Я ужасно играл на скрипке… Серебряная медаль была у меня в обычной школе. А музыкальную школу я просто окончил. Правда, я учился в одной музыкальной школе с диджеем Грувом, который стал музыкантом, а в основном всё гораздо прозаичнее было.

Мне кажется, всё, чем ты занимаешься, не стоит делать суперфанатично, иногда надо уметь говорить себе: стоп. Да, я люблю [искусство], да, интересуюсь, да, узнаю, и мне это нравится. Но это не значит, что я отдам последнее, чтобы приобрести какую-то работу, и буду долго плакать, если не куплю ее. Я всё прекрасно понимаю, что современное искусство на сегодняшний день — это один из способов вложения денег. Поэтому тягаться с олигархами и с их бюджетами просто смешно.

Вопрос поддержки молодых художников, вопрос поддержки молодых талантов, вопрос поддержки местных художников — да, вот это здорово и интересно. То, что те же олигархи будут лет через пять покупать за большие суммы, сегодня, поддерживая молодых художников, можно купить по нормальным, не заоблачным ценам. Но это опять же лотерея: к этому нужно относиться как к гуманитарному проекту поддержки.

— В вашем родном городе Апатиты в конце декабря 2020 года вы открыли ЦСИ «Сияние», который заполнен работами из вашей личной коллекции. А что вам больше всего нравится в современном искусстве?

— Это опять же по-разному: сегодня тебе нравится одно, завтра тебе нравится другое, послезавтра ты проснулся с другим настроением и у тебя — третье. Некоторые картины, чтобы про них рассказывать, надо перенестись в детство: чтобы понять, почему эта картина у тебя появилась, почему у тебя она вызывает какую-то эмоцию, а у других не вызывает… Это всё очень лично и индивидуально.

— А работы новосибирских художников есть в вашей коллекции?

— По-моему, да… Мы сейчас сделали большую акцию «Искусство на Север» — это про молодых художников, которые не представлены ни в каких галереях, а сидят дома. Они прислали свои работы в Москву, это был конкурс… И мы выбрали сто работ, которые уехали в Апатиты, где они развешаны в центре современного искусства, в музыкальной школе, в больнице, в администрации, на почте. То есть по всему городу разъехались…

Маяна Насыбуллова из Новосибирска — уникальный художник! Она роскошная и одна из самых лучших молодых художниц. Если бы Маяна была замечена мировым рынком, то ей бы просто не было цены. Просто все условия не дают нашим художникам никуда вырваться. Но Маяна — потрясающая, как и ее последняя коллекция. Это к вопросу про память и возвращение в детство: она в янтарь, который в Советском Союзе всегда считался элегантным подарком, как в смолу, которая капает с сосен, заливает предметы, которые ты, когда был маленьким, считал своим главным сокровищем. Например, ты нашел какую-то пульку, или какую-то кассету для фотоаппарата, или какой-нибудь красивый камень, звездочку, копеечку… И вот она всё это заливает смолой и делает такие красивые арт-объекты.

Я, когда это увидел, в одну секунду перенесся в какой-то детский двор, в котором ходили и находили такие же сокровища. Потом приносили их домой, разглядывали, менялись… И вот это возвращение в детство, несмотря на то, что Маяна моложе меня лет на двадцать, все проходили… Не, она очень талантлива! Ее родители должны ею гордиться: она выросла стильной художницей.

— В Новосибирске еще один из известных современных художников — Артем Лоскутов. Этот тот, кто в свое время придумал Монстрацию.

— Да, да, да! «Запрещенка» его — очень хорошая работа. Я видел ее на аукционе. Но вот, кстати, из его работ у меня нет ничего. Но он хороший, очень талантливый парень.

— О пополнениях коллекции расскажите?

— Я скажу вам по секрету, что мы сейчас в Апатиты — в центр современного искусства — купили вывеску с закрывшегося «Макдоналдса» на Пушкинской. Вот эту светящуюся букву «М». Но, конечно, это прикол: в Апатитах никогда не было «Макдоналдса» и не планировалось его делать.

— Дорого купили?

— (Смеется.) Вообще официально они все вывески уничтожали. Под видео. Но всегда же можно договориться.

— Вы часто привозите художников в Апатиты — научный городок. Как вы себе представляете взаимодействие науки и современного искусства?

— В Апатитах шестьдесят пять тысяч человек. Кольский научный центр — это всего, может быть, тысяч десять. А все остальные — люди, которые работают или работали на комбинате, добывающем апатит, в детских садах, школах… Прекрасно всё это (наука и современное искусство. — Прим. ред.) уживается. Вопрос тут главный — про туристов, привлечение их сюда.

— А городская власть Апатитов понимает современное искусство? Обычно же чиновники очень прохладно относятся к такому искусству.

— Сначала можно такое не принимать, а потом принять… Я помню, как мы поставили первый памятник Церетели — памятник Пушкину, в парке рядом с библиотекой имени Пушкина и школой имени Пушкина. И сначала бедному Пушкину ломали пальцы и все над ним смеялись. А сейчас это главная достопримечательность городского района. И город получил грант на реконструкцию целой улицы: парк весь подсветили, реконструировали, и сейчас это стало любимым местом отдыха жителей, плюс свадьбы приходят фотографироваться к этому Пушкину и во все юбилеи цветы лежат круглый год. Но сначала пугало: ой, это Церетели! А потом ты смотришь на этого Пушкина и понимаешь, что это — отличный памятник, который вписывается в городскую среду.

Про мир

— Последнее время мир серьезно изменился: и у нас в стране, и в других странах. Сильно ли поменялся ваш образ жизни в последнее время? Что исчезло? Что, может, появилось?

— Пять месяцев у меня не было Instagram*, запрещенная сеть в России, потому что у меня хакнули страницу. Но я это достаточно легко пережил. И плюс, как бы это ни могло показаться странным, я чаще стал ходить в церковь. Я подумал, что наступило время, когда нужно больше думать о душе и о том, как спастись самому. Мне кажется, это вопрос нашего времени: как спастись самому…

Помню, когда мне было семь лет, я был в гостях у бабушки и дедушкой в деревне. И тогда была такая программа «Международная панорама», где передали, что [президент США Рональд] Рейган объявил нашу страну империей зла и через пятнадцать минут они на Советский Союз сбросят бомбу. И я помню, вышел на улицу и заплакал, понимая, что сейчас моя жизнь закончится, а я ничего не видел и никуда не ездил и так мало всего узнал. И впоследствии, помню, когда подписывал всем открытки на праздники, всегда писал: «Желаю мирного неба над головой».

А вот сейчас, уже достигнув пятидесятилетнего возраста, я вдруг понимаю, что мир по-прежнему настолько же хрупок. И в нынешней ситуации нужно быть готовым ко всему, поэтому прежде всего нужно подумать о душе. Ведь если скажут, что у нас пятнадцать минут, то уже будет поздно.

— Каким бы вы хотели остаться в памяти у людей?

— Боюсь, что память у людей настолько короткая, что тут сложно что-то прогнозировать. Наверное, мне бы хотелось, чтобы люди, которые уже повзрослеют, где-нибудь лет через пятнадцать, увидев кусочек моей программы, в эту же секунду, как я говорил, перенеслись в свое счастливое детство, где картинка с Андреем Малаховым на экране телевизора была частью приятных ностальгических воспоминаний.

* Деятельность Meta по распространению Instagram в России запрещена.