«Экспансия Москвы». Сын создателя крематория Борис Якушин рассказал о борьбе за репутацию отца — и поставил в ней точку

В 2019 году началась уголовная история против создателя Новосибирского крематория Сергея Якушина и других представителей сферы похоронных услуг. Началось дело с выявления факта взятки заведующему моргом ГКБ № 1 Михаилу Козяеву. По версии следствия, ему платили деньги за рекламу клиентам определенных ритуальных компаний, среди которых, решили следователи, был крематорий Якушина. Самого предпринимателя с остальными участниками обвинили в даче взяток. Летом 2022 года, пока шли судебные разбирательства, Сергей Якушин умер от рака. Дело в отношении него не было прекращено, и весной 2023 года суд вынес обвинительный приговор. Но родные подали апелляцию — решили продолжить борьбу и снять обвинение. В конце августа родственникам вручили апелляционное решение областного суда: оправдать бизнесмена Якушина не удалось. Сын создателя крематория Борис Якушин продолжает верить в невиновность отца и рассуждает, почему не получилось за три года добиться оправдательного приговора. Далее — от первого лица.

— По приговору суда, который был вынесен уже после смерти Сергея Борисовича Якушина, в прессе были разные высказывания. Кто-то даже написал, что Сергея Борисовича оправдали. К сожалению, это нет. Он после своей смерти признан виновным. Суть приговора в том, что Якушину Сергею Борисовичу изначально вменили наказание в виде восьми дет лишения свободы. Просто после смерти суд убрал эту ремарку, поскольку нет такого в практике, чтобы мертвого человека призвали к наказанию.

Сергей Борисович боролся до конца и не признавал вину. Я его поддерживал в этой позиции. У него было достаточно много аргументов, но сам механизм, который был запущен — ведь было уже три обвинительных приговора по другим участникам, к сожалению, говорит о том, что поезд защиты ушел. То есть теми аргументами, которые у нас были, защищаться уже не получалось. Приговоры, которые были вынесены по этому делу в отношении других, уже невозможно исправить. А вместо Сергея Борисовича на себя вину никто брать не стал бы.

Тут надо вот что сказать. Единственным доказательством обвинения является журнал регистрации покойников в морге. Но из этого журнала были вырваны страницы, часть фамилий там вообще не соответствовала истине. Были, например, фамилии клиентов, которые к нашему крематорию вообще не имели никакого отношения. В Новосибирске работают два крематория: один — наш, другой — не наш. А обозначений крематориев в журнале вообще нет, есть только пометки: «крем.» Это значит, что усопшего отвезли на кремацию, а куда — не указано. Может, это — Барнаульский крематорий? Или — Закаменский? Или вообще Новокузнецкий… И журналы после выемки продолжали использовать, а это — нельзя. Поэтому данные доказательства, считаю, должны были подвергаться сомнению.

Самое главное: свидетельские показания — это показания тайного свидетеля. Его информация взята за основу. Но по логике, которая прослеживалась на протяжении всех слушаний, этот тайный свидетель был каким-то сотрудником морга, у кого на работе были конфликтные отношения. Вполне возможно, что в показаниях тайного свидетеля присутствовала какая-то мстительная составляющая. А его слова были взяты за основу без каких-либо проверок, без вникания в детали... Но это вопросы к следователям.

У нас были разные версии, откуда вообще взялись эти обвинения? Предполагали, что это конкуренция, что это — экспансия Москвы, которая таким образом наводит свои порядки… На сегодня у нас нет ни одной версии, которая бы четко объясняла, откуда взялось уголовное дело.

Опытные юристы, к которым мы обращались, в частности там был и Анатолий Кучерена, дали понять, что сейчас уже не получится оправдать Сергея Борисовича в той мере, в какой бы мы хотели. Прийти к частичному признанию вины — да, возможно, но для полноценной защиты время упущено. Сергей Борисович болел и не мог полноценно себя защищать.

Когда Сергей Борисович был жив, помимо опытных адвокатов, которые давали рекомендации, были и молодые, амбициозные. От услуг одного Сергей Борисович даже отказывался, но тот действовал то через моего брата, то еще как-то… И всячески вселял надежду. Говорил: нет, надо бороться! Когда Сергей Борисович был жив, это было хорошо, но после его смерти такое уже не работало. И потом от моих прямых вопросов про стратегию и шансы этот адвокат как-то уклонялся. Одно время предлагалось прекратить дело в связи со смертью, чтобы избежать статуса «виновен» — тогда это еще возможно было, но адвокаты продолжили борьбу. И поэтому, к сожалению, появился такой статус. И с этим уже ничего не поделать. Время нами уже упущено.

Тут ничего не поделаешь: те люди, в отношении которых были вынесены приговоры, уже понесли наказания. У кого-то срок заканчивался, кто-то штраф оплатил… И оправдать просто Сергея Борисовича не получится: кто-то тогда должен оказаться виновным. В судебной системе так не бывает, что никто не виноват, когда кто-то уже понес наказание.

Признаю, оправдательного приговора добиться не удалось. Моя позиция: не надо теперь поддаваться на уговоры юристов, кто утверждает, что есть шанс оправдать Сергея Борисовича и стоит продолжать бороться. Я считаю, это просто недобросовестная адвокатская позиция для того, чтобы заработать. Любой адвокат, кто хоть немного знаком с этим делом, не видит никаких перспектив. Данная история, к сожалению, уже закончена.