«У вас куда больше свободы, вы просто не замечаете». Известный телеведущий Джон Уоррен — о русской еде, людях и предрассудках

В Новосибирске в очередной раз побывал Джон Уоррен — необычная телезвезда, создатель программы «Поедем, поедим!» НГС уже не раз писал о съемках и шоу, которые он проводил в городе. На этот раз мы решили встретиться с ним лично, чтобы поговорить о том, чем он занимается сегодня, его планах и о том, чему научила его Россия за 30 с лишним лет, проведенных здесь.

Мы встретились у входа в Центральный рынок — Джон захотел посмотреть, как изменилось это место за последнее время. С рынка и начался разговор.

— Везде, где бываю, обязательно иду на рынок. Там ощущаешь, как живет народ, ощущаешь состояние страны. Там можно увидеть какие-то продукты, которые для местных обычны, но для тебя будут новыми, — объяснил он. — И ещё это общение. У меня был давно уже колбасный цех, и я мясо для него сам каждое утро покупал на базаре. Знал всех мясников, и они тоже узнавали меня и предлагали какие-то куски, которые на прилавке не лежали. Но нужно войти в зону доверия продавца. Я вот это обожаю. И хоть я 10 лет уже не делаю колбаски, меня на Дорогомиловском до сих пор узнают и предлагают лучшие отрубы.

— Где в России лучший рынок сейчас, по-вашему?

— В бывшем Союзе, конечно, в Ташкенте, Бишкеке. Там не только продукты, но и это вот азиатское обслуживание. Это потрясающе. В России, наверное, это Ростов, где я прожил восемь лет. Он прошел наконец-то реконструкцию и преобразился внутренне, там уже нет этих хмурых продавцов с сигаретой и топором.

Трудно сказать, насколько Джон был впечатлён увиденным в Новосибирске, но с интересом обошёл все залы «Гастрокорта», разглядывая точки с самыми разными национальными кухнями. Трудно было удержаться от вопроса, не удивляет ли его превращение места для торговли едой в большой ресторан.

— Это происходит везде. Сегодня уже не обязательно ходить на рынок, чтобы купить продукты. Мы в Москве ходим на «Дорогомиловский» за хорошим мясом, но большую часть продуктов можно уже купить в супермаркете. А если в супермаркете чего-то нет, заказать с доставкой. Рынок перестал быть основным местом покупок еды. Такова реальность.

Пройдя по двум этажам, мы выходим на летнюю веранду на крыше. Джон присвистывает от удивления — столики уходят куда-то вдаль, везде сидят люди. Пока мы ищем место поудобнее, с экс-телеведущим дважды здороваются явно ему не знакомые люди. Видно, что несмотря на отсутствие в «телевизоре» в течение уже почти четырех лет, он по-прежнему звезда.

— Когда я только начинал, это было странно. Люди узнают тебя на улице и здороваются так, как будто мы хорошо знакомы. Я сначала думал: может быть, мы встречались, и я просто не помню, и на всякий случай тоже говорил «привет». А потом понял, что люди действительно воспринимают телеведущего как приятеля — я же прихожу к ним домой.

— Что случилось с программой, почему вы ушли?

— К этому привели дебильные поступки НТВ. Я же этот проект начал с нуля и первые 300 выпусков снял сам. И вот они в 2019 году решили ввести второго ведущего. В принципе, я не против: это правильно, мы могли бы работать вместе. Но могли же со мной это обсудить? А меня даже не поставили в известность. Это какой-то совок. Сейчас я ищу новые возможности — их много, не обязательно быть в телевизоре. Хотя федеральный телеканал — это, конечно, большой охват. Меня сейчас узнают по всей стране.

Как будто в подтверждение этих слов через некоторое время к нам подошли две женщины и в несколько обескураживающей манере попросили автограф: «Мы не то чтобы поклонники передачи, но вас узнали. А сами ходим по разным заведениями и рисуем интерьеры». Джон отнесся к просьбе весьма благосклонно, не ограничился просто подписью и сфотографировался с обеими поклонницами.

— Нет ли планов запустить шоу на английском про Россию? Сейчас ведь для этого не обязательно работать на ТВ, есть интернет.

— Да, это было бы очень интересно, я думаю об этом. В мире, в Европе есть много предубеждений относительно России, много политики. И мне, конечно, хотелось бы рассказать о том, какова здесь жизнь англоязычной аудитории. Поскольку я так долго здесь живу, бывал почти во всех регионах России, у меня есть, что называется, мандат на это. Я пока англичанин и могу им рассказать, передать эти эмоции и причины. Я готовил проект, мы общались с Усмановым (Алишер Усманов — российский предприниматель, миллиардер. — Прим. ред.), потому что на это нужны деньги. Я хотел взять соведущую, которая бы общалась по-русски, а я мог бы общаться по-русски и потом на камеру говорить по-английски. Я же был в стольких местах, где вряд ли бывал еще какой-то англичанин, я просто обязан делать такую передачу.

В 2021 мы должны были делать пилот, и каждый выпуск делать на какую-то тему, собирать материал по всей России. Не показывать отличия Астрахани от Перми, а показать Россию как одну большую страну. Какое здесь море, леса, как люди общаются. Потом время для этого проекта немножко ушло, но он вернется, это точно.

— Вы были в Сибири уже не раз. Что для вас сибирская кухня?

— Прежде всего то, что связано с дикой природой: кедровые орешки, ягоды, особенно брусника, оленина, вся эта обалденная речная рыба — хариус, пелядь. Никогда не забуду, как мы были на Байкале в первый раз. На улице минус 20, и у дороги сидит бабушка — продает рыбу. По-моему, я купил тогда у нее все. Она просто свежайшая, копченая. Очень вкусно. Строганина — все это было для меня прямо отвал башки. Такого нигде не найдешь.

Ещё мне нравится икра. Это больше ко всей уже русской кухне относится, конечно, но все равно. В Европе знают два вида: черная и красная, обе дорогие. А у вас есть и щучья, и минтая, и еще каких-то рыб — это интересно. Вообще, для меня всегда было важно не только самому попробовать что-то интересное, но и понять, почему что-то нравится другим людям. Это очень важно.

— Слышал, что вы, как и многие англичане, ненавидите укроп?

— Не ненавижу, нет. С солеными груздями, с соленой рыбой веточку — нормально. Но зачем насыпать его прямо горы везде? Это одна из немногих вещей в вашей еде, которую я не понимаю до сих пор. Итальянцы же не засыпают всё базиликом, корицу не добавляют во все блюда? А я тут встречал пасту «Карбонара» с укропом — был в истерике просто. Можешь сделать блюдо хоть из одного укропа, но назови его как-то по своему, а это же классика! Вызываю шеф-повара, он выходит: такой грузин большой и небритый. И говорит: «Это фирменное блюдо»!

— Что вам дала и чему вас научила Россия?

— У вас куда больше свободы, вы просто этого не замечаете и не цените. В Европе везде люди, везде какие-то заборы и границы. И это не имеет даже отношения к политике — так устроена жизнь. А тут можно уйти в лес и не встретить там ни души. Такие огромные пространства! Ещё, мне кажется, одно из важных качеств русского человека — умение довериться обстоятельствам, не пытаться контролировать то, что человек все равно не способен изменить.

В конце разговора предлагаю Уоррену посмотреть ту часть рынка, где сейчас торгуют продуктами («Восточный базар» и рыбный отдел). Пока мы идём, Джон делится наболевшим.

— Меня печалит, что мир становится все более и более одинаковым. Я еще помню времена, когда в Европе в каждом регионе было что-то свое: еда, говор, особенности домов, поведение людей. Это же прекрасно, когда вы приезжаете в какой-то город во Франции или Италии и можете попробовать там что-то особенное, чего нигде нет. А сейчас куда бы не поехал, везде видишь примерно одинаковый набор. Плюс миграция, которая превращает весь мир в один большой Китай.

Человеку нужно пробовать новое. Мы в «Добрянке» (в Новосибирск Уоррен приехал в этот раз именно по приглашению этой сети. — Прим. ред.) показывали наши блюда, и подошел маленький мальчик попробовать. И мама сразу же за него отказалась: нет, нам это не нужно. Но он же сам должен понять это, сформировать свое собственное мнение. Иначе он никогда не поймет, чего хочет он сам, а не родители или общество.

О том, зачем Уоррен приехал в Новосибирск, читайте в материале Елизаветы Шаталовой.