Правда ли, что Новосибирск — самое безопасное место? Разбираем вероятность бомбежки, землетрясения и наводнения

Существует мнение, что нам, сибирякам, всё нипочем. И дело даже не в менталитете. Просто Сибирь так удачно расположена, что вроде как защищена от любых катаклизмов: и растаявшие ледники нас не поглотят, и землетрясения не разрушат, и ракеты не долетят. Жить со знанием, что ты в полной безопасности, конечно, приятно, но так ли это на самом деле — журналист НГС спросила у ученых.

Климат Западной Сибири (которая занимает одну из самых, по слухам, безопасных земных платформ) резко континентальный, с сильным влиянием Арктики и, соответственно, глобального потепления, от которого постепенно тают арктические льды. Впрочем, считается, что до такой степени, чтобы затопить Сибирь, уровень Мирового океана не поднимется. Валентина Горбатенко считает, что в этом утверждении, как в любом, не подтвержденном фактами, есть доля истины.

— Всё зависит от того, насколько поднимется уровень Мирового океана, — заметила профессор.

По словам Валентины Горбатенко, северное полушарие из-за глобального потепления меняется быстрее — особенно территории, которые расположены выше 60-й широты. Новосибирск, например, расположен ниже. Но потепление в Арктике несет нам не только более мягкий климат. На территории Западной Сибири, в частности, много болот, которые содержат парниковые газы — тот же метан. И поток газа, который высвободится при потеплении, разойдется по всей земной атмосфере.

— Насколько продолжительной будет тенденция к потеплению, с большой уверенностью никто вам сегодня не скажет. Несомненно, есть антропогенная составляющая, влияние человека на увеличение объема парниковых газов. Другое дело, насколько всё это сопоставимо с природными оборотами тех же газовых составляющих — это трудно оценить, — рассуждает профессор ТГУ.

Возможное влияние на климатические изменения от использования ядерного оружия Валентина Горбатенко обсуждать не решилась.

С точки зрения вероятности землетрясений нашей части Сибири повезло. Хотя, может, чуть меньше, чем средней полосе России: Игорь Ельцов говорит, что считать, будто на нашей платформе тишь да гладь, неправильно — и у нас землетрясения могут составлять 6–7 баллов. Но это, конечно, предельные, максимальные значения.

— Мы живем на планете, которая постоянно проявляет свои жизненные циклы. Эти циклы связаны с планетарным воздействием, лунными приливами и отливами, солнечной активностью. Они раскачивают планету и провоцируют сейсмичность. Далекие землетрясения в сейсмоактивных зонах тоже влияют на то состояние сейсмичности, которое мы в платформенной области наблюдаем, — объяснил ученый. — Катастрофических последствий определенно не будет — для них нет предпосылок.

Сейсмоактивные зоны от нас находятся довольно далеко, самые активные — на Курилах, в районе Байкала, на Тянь-Шане. Но землетрясения, пусть и гораздо менее значительные, могут быть и техногенными — как в Линёво, например.

— По масштабам воздействия на планету люди способны инициировать глобальные катастрофы, которые сама планета продуцирует. Ядерным взрывом можно раскачать такие землетрясения, которые соизмеримы с катастрофическими, — подчеркнул Игорь Ельцов. — И то, что происходит в результате выемки угольных пластов, добычи нефти, безусловно, влечет за собой проявление сейсмичности.

Оценить человеческое влияние на состояние земной коры пока сложно, говорит ученый. Человечество вообще очень мало внимания уделяет изучению землетрясений и вулканов и толком не понимает, как развивается этот процесс. Даже в тех странах, где сейсмических станций много — в Японии и США, в частности, — точно предсказывать землетрясения не научились.

— Прогноз землетрясений — это прогноз трех вещей: времени, места и силы. Три эти цифры назвать в принципе не может никто. Ни те страны, где более развита сейсмологическая служба, ни тем более наша, — заметил Игорь Ельцов. — Предсказать уровень сейсмической опасности — возможно, это делается, и это регламентировано государственными документами, и зонирование территории России по уровню сейсмологической опасности существует. В этом смысле Новосибирская область включает две зоны: 6 и 7-балльной сейсмичности — это максимально возможные цифры.

Так что в этом плане есть, пожалуй, места и более безопасные. Если, конечно, не сработают другие факторы.

В Сибири не было войн: ни французская, ни немецкая армия до нас не дошла, даже японцы остановились в Иркутске. Гражданская война тоже на полную мощность не бушевала: основные сражения проходили в центральной части страны и на Урале, а немногочисленные в то время сибиряки просто наблюдали, как одна армия от другой убегала, говорит Алексей Мазур.

Завоевывать Сибирь, по его мнению, тоже никто особо не стремится. Для Китая, которым нам часто грозят, мы всё добываем и привозим сами — наши зарплаты уже в среднем ниже китайских, и так «большому брату» выгоднее.

В политическом смысле Сибирь всегда была безопасной. Но во время Второй мировой войны этот статус пошатнулся.

— Так как Сибирь считалась самым безопасным местом, в годы войны сюда эвакуировали огромное количество заводов, в том числе оборонных. Поэтому в Сибири много целей для стратегических ракет, которым, к сожалению, расстояние безразлично, — отметил Алексей Мазур. — Если, не дай бог, до этого дойдет, мало не покажется. Насколько я понимаю, такому мегаполису, как Новосибирск, полагается не один ядерный удар, а десяток-другой.

О том, что Новосибирск входит в десяток городов, по которым может «прилететь», в 2015 году говорил и Дмитрий Пучкин — в частности, из-за НЗХК, который и продвинул город в этом «рейтинге». При этом, успокоил Алексей Мазур, всё, что не касается стратегического вооружения, вряд ли нам грозит: от потенциально враждебных границ до Сибири — тысячи километров.

— Кроме самого крайнего варианта, Сибирь может наблюдать за происходящим как зритель в зале, — уверен политолог.

Проблема, которая при этом остается, — это опасность террористических актов на критической инфраструктуре. Пережить зиму с не на полную мощность работающей системой отопления в Ростовской области, например, будет легче, чем в Сибири.

— Мы в каком-то смысле живем как космонавты, высаженные на Марс: пока инфраструктура функционирует, она защищает нас от суровых условий. А в минус 40, понятное дело, любая поломка может быть фатальной, — рассуждает Алексей Мазур.

Но в худшие сценарии политолог не очень верит: для террористов важен шум, в том числе в СМИ, и если что-то происходит в столице, об этом напишут в десятки раз больше изданий, чем о террористическом акте в далеком регионе. Опять же, до Сибири террористам еще нужно доехать. Хотя, конечно, исключать то, что они уже среди нас, нельзя.

Неделю назад Владимир Путин объявил о введении военного положения в ряде регионов — мы собрали карточки, которые объясняют, что это значит.