«Мой дом там, где я повесила шляпу»

Ещё одна история проекта «Сибирь, до свидания!» — о Марине Йоргенсен, которая с семьёй постоянно путешествует из-за работы мужа-датчанина. Они успели пожить с начала «нулевых» в Китае, Англии, Сингапуре, Саудовской Аравии и Швеции. Сейчас живут, по сути, на две страны — то в Дании, то в Португалии. Марине очень нравится Лиссабон, поэтому она написала о нём книгу и сейчас работает над второй. Журналист НГС узнала у экс-сибирячки, каково жить на несколько стран, чем её покорил Лиссабон, почему в этот город переезжают звёзды мирового масштаба и почему её мужу потребовались 50 тысяч крон, чтобы жениться на иностранке.

Поженились ради документов

Проект называется «Сибирь, до свидания!», поэтому, наверное, имеет смысл упомянуть факт, что сначала моё «до свидания!» случилось в формате переезда в Москву. Драматизма и драмы в стилистике фильма «Москва слезам не верит» в этом переезде не было. Я с детства достаточно часто бывала в Москве, потом были командировки (в то время я работала аудитором и жила больше в самолёте, чем в Новосибирске) — и переезд выглядел и приятным, и логичным, и желанным шагом. Да и много друзей, знакомых, приятелей к тому времени уже давно обосновались в Москве.

Мне нравилась моя московская жизнь, и по задуманному мной сценарию этот город и был моим финальным пунктом в программе «Сибирь, до свидания!». Но в мой «московский период» я познакомилась со своим мужем-датчанином. Он (инженер со специализацией на высоких технологиях в области пищевой промышленности) в период нашего знакомства работал в России. Мы не были коллегами и, хоть у нас и были общие знакомые, познакомились случайно.

К тому моменту, когда контракт в России у моего мужа постепенно подходил к концу, мы не были официально расписаны, но жили вместе почти полгода. Тема «расписаться» возникла на фоне получения для меня годовой визы в Аргентину — профессиональная география Енса достаточно разнообразна. Аргентины не случилось, но мы до сих пор любим шутить, что поженились ради документов. Так в моей жизни возникла Дания, родина мужа, где мы, собственно, и оформили наши отношения.

Бывают проблемы, а бывают задачи

В 2001-м, именно в год нашей встречи, Дания начала законодательно закручивать гайки по получению вида на жительство для иностранцев, связавших себя узами брака с гражданами этой страны. Ввели ряд обязательных требований, в том числе и к финансовому положению датского гражданина. Включая количество квадратных метров, которые положено иметь, если хочешь жениться на иностранке, обязательный банковский депозит (50 тысяч крон), который замораживается в банке на много лет, и ряд других забавных требований.

Для подачи документов для вида на жительство нужно было собрать массу других, много чего подтверждающих, а не просто приложить свидетельство о браке. Мы сразу после регистрации не подали мои документы, а улетели на полтора месяца в Россию по работе мужа, и это стоило мне дополнительных четырёх лет до получения так называемого постоянного ВНЖ.

Объяснение всему этому простое: борьба с браками-проформами, когда датчанин — не роскошь, а средство передвижения в стабильную европейскую страну с очень щедрой, одной из лучших в Европе, социальной системой.

Так что, может, «трудности» — и не совсем верное слово, но пришлось концентрироваться и действовать по алгоритму, учитывая все малейшие детали. Как любил говорить директор новосибирского офиса одной американской фирмы, в которой я когда-то работала главным бухгалтером: «Марина, бывают проблемы, а бывают задачи. И не надо путать эти два совершенно разные по смыслу понятия». Золотые слова — я запомнила их на всю жизнь. Это я к тому, что задач было много.

Страна бесплатной медицины

Дания — одна из самых дорогих стран Европы. И это не только про цены, но и про налоги. Правда, тут есть нюансы: социально уязвимым группам — безработным, матерям-одиночкам и так далее — государство компенсирует затраты и на ЖКХ, и на аренду, и многое другое, например дошкольные учреждения, которые в Дании платные. Но к таким парам, как мы, со времён принятия закона, о котором я упомянула, эта тема не имеет никакого отношения. Более того, муж должен был подтвердить, что он в течение нескольких последних лет не получал никакой социальной помощи.

Ну а медицина для всех в Дании бесплатная, и это ещё одна из причин, почему датчане, осознав, что есть те, у кого любовь к их социальной системе (а не к отдельно взятому гражданину) первична, начали принимать меры. Неправильно и запоздало, но это уже другая, совершенно отдельная и очень сложная тема.

Не эмигрантская Дания

Есть такой бородатый анекдот про то, что не нужно путать туризм и эмиграцию. Моя же эмиграция получилась именно в формате туризма. Мой переезд самостоятельным никак не назовёшь, потому что о какой эмиграции идёт речь, если я оказалась за границей из-за мужа — гражданина страны, который и держал руку на пульсе процессы сбора и подготовки документов. Это не хорошо и не плохо — просто констатация факта. А вообще Дания, в отличие от США, Канады, Австралии или Германии, — страна не эмигрантская. Специальных эмиграционных программ там нет. Датчане принимают много беженцев, но это другая история.

Варианты, конечно же, есть. Но, как правило, начало любого варианта — легальный въезд в страну по официальному рабочему контракту, будь то работа на ферме, нянечкой в семье или позиция в международной компании. Впрочем, вариант поступления в датский университет с последующим получением рабочего места тоже может быть.

Головной офис семьи в Лиссабоне

Далее у нас была история с переездом в Португалию, который, впрочем, тоже под сценарий эмиграции совсем не попадает. Потому что в единой Европе легализация граждан Евросоюза носит характер не просительный, а скорее уведомительный. Но, конечно же, нужно подтвердить, что финансовый источник есть и нет планов использования португальской социальной системы.

Однажды, приехав в Португалию исключительно с туристической целью отдохнуть пару недель, мы влюбились в страну и решили переехать. Обустроить, как мы любим шутить, головной офис нашей семьи в Лиссабоне. Головной офис, потому что за все эти годы в связи с работой моего мужа нам удалось пожить в нескольких странах. В марте 2003 года мы познакомились с Португалией, а Рождество уже отмечали в качестве жителей Лиссабона.

Помимо Дании и Португалии, страны, где мы жили более полугода, — это Китай, Англия, Сингапур, Саудовская Аравия и Швеция. Эти маршруты (хоть и не без нашего выбора и интереса к стране) продиктованы профессиональной жизнью моего мужа, поэтому фирма не только занимается вопросами легализации своего сотрудника и его семьи, но их страховками, жильём и всем тем, что включает понятие «экспатский контракт».

Европа сконцентрирована на себе

Я с самого начала переезда за границу не смотрю российское телевидение, но новости, атмосфера времени всё равно так или иначе просачиваются. Хотя бы через тот же «Фейсбук». И вот у меня складывается ощущение, что жители России уверены, что весь мир только и говорит, только и думает о них, что чаяния и думы датского или португальского народа сконцентрированы на России, её событиях или новостях. Это, мягко говоря, немного не так. Европа сконцентрирована на своей жизни, своих новостях, достижениях, проблемах, радостях и горестях. А что там происходит в России или в Новой Зеландии — интерес если и есть, то очень факультативный.

Поверхностный или, наоборот, нишевый. У кого-то был в университете спецкурс по русской литературе, и они знают не только, кто такой Толстой, но и слышали, а то и читали Пелевина. Кто-то собирается в путешествие в Москву, потому что Пекин, Дели и Рио-де-Жанейро они уже видели. И всё в таком роде.

Новости российской политики и экономики интересны главным образом журналистам-международникам или финансовым аналитикам, специализирующимся на общемировых прогнозах, а все остальные живут своей жизнью. С чувством, с толком, с расстановкой — и это правильно, на мой взгляд. День нужно начинать с себя и со своего личного доброго утра, а не с размышлений, что там за забором у соседа происходит. И не с размышлений, что обо мне думает сосед. А ничего не думает.

«Не подумали бы, что ты русская»

Не могу сказать, что в моей голове было слишком много стереотипов. К тому же перед переездом в Данию я успела побывать там несколько раз с мужем — тогда ещё бойфрендом, — плюс общение с его коллегами-датчанами. Да и работала я в России в основном в иностранных компаниях, поэтому иностранцы с их жизнью не казались какими-то неведомыми зверушками. Многочисленные к тому времени отпуска за границей я и не упоминаю, а ведь они тоже не просто «море, солнце, архитектура», но и общение с людьми со всего мира, обмен мнениями и информацией. Ну а переезд в Португалию и подавно был нашим совместным сознательным личным выбором, а не случайностью, поэтому все плюсы и все минусы были заранее осознаны и изучены.

Мне не раз доводилось слышать от иностранцев — ещё до того, как я переехала жить за границу, — что «ни за что бы не подумали, что ты русская». Это всегда формулируется вроде как комплимент, но меня такой комплимент обижает. Потому что понятен его контекст — и не важно, основан ли он на личном опыте наблюдения и общения, скорее всего поверхностного, или на их личных стереотипах. Так что, получается, стереотипы о русских я разрушаю тем, что я такая, какая я есть.

Футбол — почти официальная религия

Раз наш «головной офис» в Португалии, про её особенности быта и расскажу. Плавная неспешность может иногда раздражать, а можно просто настроиться на волну и получать удовольствие. В умении остановить прекрасное мгновенье португальцам нет равных. А нам, рабам циферблата, остается только наблюдать и учиться. Климат подразумевает, что даже зимой чашку кофе на террасе кафе можно растянуть на час под приятные разговоры или чтение газеты. Семейный выход в ресторан, где разница между самым младшим и самым старшим членом семьи может достигать 70–80 лет, здесь, в Португалии, частый, обычный и повсеместный сюжет.

Когда-то меня удивляло, почему при знакомстве люди меня спрашивают про мою любимую футбольную команду. Объяснение этому простое: футбол — почти официальная религия в Португалии. Это чувствуется и в крупном (как замирает город во время важной игры и с каким размахом потом отмечается победа), и в мелочах (сложно представить кафе и ресторан, в котором бы не было телевизора, транслирующего футбол, и в котором бы на стене не висел шарфик цвета любимой команды хозяина заведения).

Португальская Ривьера

Что меня привлекает в этом городе? Не буду скрывать, мягкий португальский климат сыграл в нашем выборе большую роль. И солнце! Хоть и говорят, что у природы нет плохой погоды, но когда у тебя есть возможность выбора, грех ею не воспользоваться. И ещё Лиссабон — одна из очень немногочисленных южно-европейских столиц, которая находится у воды. Это ответ на вопрос, почему, например, не Мадрид и не Париж. А здесь, живя в центре города, можно сесть в машину и через 20 минут уже быть на пляже, отмеченном голубыми флагами.

С одной стороны, Лиссабон — это классическая южная Европа, с другой — у этого города есть свои, отличающиеся от соседних столиц детали. Начать хотя бы с того, что Португалия — гораздо более интернациональная, англоговорящая страна, чем соседние Испания и Франция. Фильмы в кино и по телевидению идут на языке оригинала с португальскими субтитрами, большинство полицейских, банковских работников, сотрудников коммунальных служб говорят по-английски.

Да что там полицейские, на кассе в супермаркете я регулярно наблюдаю, как кассир, видя, что перед ним типичные туристы, сразу их спрашивает на английском, нужен ли пластиковый пакет. Конечно, я рассказываю именно про Лиссабон и его окрестности вдоль побережья до Кашкайша, который часто называют португальской Ривьерой. В маленьком живописном городке где-нибудь в центре Алентежу не буду утверждать, что английский также повсеместен.

Герои вымышленные, город — настоящий

Считается, что везде в Европе любят детей. Но с таким теплом, как в Португалии, к ним мало где относятся. Вообще дружелюбность, сердечность местных жителей — один из важных и приятных факторов, повлиявших на наш выбор. Кто-то может возразить, что я обобщаю и люди везде бывают разные, и это, конечно же, так. Но в целом я от души делаю это обобщение. Так же как и обобщение про португальский солнечный климат, прекрасную еду и замечательное вино.

«Счастье как способ путешествия» — книгу, которая вышла три года назад в издательстве ЭКСМО, можно считать моим признанием в любви Лиссабону и Португалии. Сейчас дописываю продолжение. Эта книга, как и первая, — художественное произведение, и все её герои, пусть и не без наблюдения за окружающей меня португальской действительностью, вымышлены. Но Лиссабон в ней реален. Со всеми упомянутыми в книге улицами, домами, маршрутами главных и второстепенных героев, он — одно из главных и важных действующих лиц.

Еще недавно Лиссабон редко попадал в радары любителей путешествовать, а сейчас он превратился в модное направление и переживает настоящий туристический бум. И ещё он превратился в модное место для жизни: и месяца не проходит, как в каком-нибудь таблоиде появляется информация, что очередная звезда мирового масштаба решила поселиться в Лиссабоне или его окрестностях. Мадонна, Моника Беллуччи, Скарлетт Йоханссон — это только самое начало списка.

Любая медаль имеет обратную сторону. Всё чаще звучат жалобы местных жителей, что туристы прохода не дают и что в этом сумасшедшем турпотоке Лиссабон рискует потерять свою аутентичность, что участились случаи уличного воровства (где туристы, там и карманники). Бесконечные пробки и космический рост цен на недвижимость (за прошедшие 10 лет — примерно в четыре раза) тоже можно назвать обратной стороной популярности Лиссабона.

Лично я, конечно же, прекрасно понимаю, что во всём этом плюсов для города и страны тоже немало. Благодаря потоку желающих инвестировать в Лиссабон город отстраивается и ремонтируется, создаются рабочие места, новые интересные проекты в области культуры и искусства. Тема кризиса фактически сошла на нет (особенно если вспомнить, как тут было всего 7–10 лет назад). Город бурлит, как и полагается устремлённой в будущее столице с интересным и, не побоюсь этого слова, великим прошлым.

Ностальгия — абстракция серебряного века

По чему российскому скучаю? Я вообще не люблю слово «скучать» — не конструктивное оно. Особенно в наш век Wi-Fi и интернет-шопинга. И когда знаешь, что в любой момент может быть билет и самолёт, то и слово «ностальгия» превращается в абстракцию серебряного века. Поэтому просто скажу, что всегда везу из Сибири килограммовые упаковки кедровых очищенных орехов. И не обходится без книг — новинок российских авторов. Я, к сожалению, не большой любитель читать художественную литературу с экрана.

Когда приезжаю в Новосибирск, с удовольствием посещаю премьеры оперного театра, «Красного факела», смотрю киноновинки в кинотеатре «Победа», с радостью встречаюсь с друзьями в кафе «Кардамон» и других симпатичных местах. Но всё это у меня есть и в моей заграничной жизни. Поэтому честный ответ на вопрос: Новосибирск для меня — это в первую и во вторую очередь люди, которые в нём живут. Я, конечно же, имею в виду не абстрактных жителей Новосибирска, а моих друзей, добрых знакомых и близких по духу людей. Именно благодаря им, а не пресловутым берёзкам, каждый мой приезд в Новосибирск приятен и радостен. А берёзки растут не только в Дании, но и в Португалии.

Дом там, где шляпа

Планируем ли вернуться в Россию? Мы и сейчас, можно сказать, живём на две страны — Португалию и Данию. Насколько я не люблю датскую зиму, настолько я люблю датское лето, и когда в будущем это будет получаться, совершенно не против проводить в Дании все летние месяцы. И конечно же, вариации возможны. Жизнь в формате путешествия для нашей семьи — и источник драйва, и источник вдохновения. «Home is where you hang your hat» (дом там, где вы повесили свою шляпу. — Прим. ред.) — это точно про нашу семью. Типичные modern nomads (современные кочевники. — Прим. ред.). Нашему сыну девять лет, он учится в международной школе и весьма неплохо балансирует все свои «родные» четыре языка — английский, датский, русский и португальский. И это один из плюсов жизни в таком ритме — подарить ребёнку весь мир.

Читайте также:

«Переезд из России можно сравнить с потерей близкого человека»

История музыканта из оперного, который уехал в тропики, заработав на переезд на улицах Новосибирска.