«Были времена, когда хватало только на булочку и кофе»

Сергей, 41 год, доцент кафедры, кандидат физико-математических наук, работает в одном из институтов РАН:

«В университете я как совместитель читаю один предмет. Поэтому там зарплата колеблется где-то от 2 до 3 тысяч. Но я преподаю не за деньги, так сказать, а для привлечения заинтересованности студентов в своей научной деятельности. Мало? Сложно сказать. Если бы я ехал на машине, наверное, мне бы этого хватило исключительно на бензин.

Были времена, в середине 2000-х, когда я вообще смеялся: мне хватало этого заработка только на булочку и кофе, которые я ел в период этого преподавания.

Если говорить про институт, в котором я работаю, у нас у младшего научного сотрудника ежемесячный оклад порядка 15 тысяч рублей. Научный сотрудник получает 20, старший научный сотрудник — где-то 23. Также зависит от того, есть ли научная степень у человека. При одной и той же должности, одном и том же окладе разница может составлять по кандидатам 4 тысячи, а по докторам — порядка 7 тысяч.

Средняя зарплата у нас в районе 46 тысяч. Но я ещё заведующий лабораторией, плюс у нас прошлый год был финансово успешный, поэтому цифра была побольше. Если говорить про меня — в районе 70 тысяч рублей. Но как сказать ежемесячно? Когда денег нет — голый оклад. Когда деньги пришли — мы их, так сказать, потратили. То есть в один месяц она может быть 30 тысяч, в другой — 90 тысяч. У нас очень неравномерное поступление финансирования. То есть оклады, а всё остальное по грантам, целевым проектам, какой-нибудь хозяйственно-договорной деятельности.

Уехать за границу мысли были, но я решил остаться здесь: семейные обстоятельства. Какая зарплата могла бы там быть? Ну, я думаю, раза в 4–5 больше, чем у нас».

Валерий, 63 года, кандидат химических наук, заместитель заведующего кафедрой, работает в одном из институтов РАН:

«В НГУ за преподавательскую деятельность я получаю тысяч 8. Это 25 часов, четверть ставки. Это для меня подработка. А основная работа — институт в СО РАН. Там оклад около 23 тысяч, это полный рабочий день, у нас там рамки, вход-выход. Должны отрабатывать 8 часов в день.

Вместе с преподавательской деятельностью получается 30 с небольшим. Но я уже в таком возрасте, что можно не менять ничего, меня уже это всё устраивает. У нас в институте грантовая система, иногда что-то перепадает.

Бывает, что зарабатываем дополнительно по 10 тысяч ежемесячно, иногда даже больше. В моей жизни так было два раза — на период три года.

Один раз даже было побольше зарплаты. То есть как попадёт. Я думаю, зарплата учёного должна быть не меньше тысячи долларов, у нас в России. На Западе, конечно, это вообще не цифры. Уехать за границу? Жить и работать — на какой-то период, может быть. Но это надо с семьёй туда ехать, потому что одному тяжеловато. Был год в Южной Корее, там тяжело просто — отношение и так далее.

Вы знаете, бывало и похуже, в 90-е. Ещё надо сказать, что наш институт относится к первой категории, здесь финансирование получше. У нас хорошо, мне кажется».

Елена, преподаватель НГУ, доцент, старший научный сотрудник института СО РАН

«Ставка доцента с учёной степенью в университете — 28 тысяч рублей, при этом годовая нагрузка в часах должна быть 850 часов. Зарплата в НИИ у старшего научного сотрудника — 24 тысячи. В НГУ трудятся в основном сотрудники институтов Сибирского отделения, то есть совместители, у которых нагрузка минимальная: пришёл, отчитал и ушёл. И получается, что да, вполне возможна и одна тысяча рублей.

Вопрос в другом: как, минуя ставки, утвержденные Минобром, стимулировать труд преподавателя и адекватно оценить его научный и образовательный потенциал? У тебя студенты, сессии, контрольные, курсовые и дипломные, и бесконечные подготовки к лекциям и семинарам. Про науку — отдельная тема. Ставки действительно очень низкие. Аспирантов садят на оклады инженеров в 15 тысяч рублей. Каждый год меняют нормативы и подходы к оценке результатов НИИ. Сейчас ввели аттестации каждого института по уровню, не прошёл в первый уровень — не видать тебе государственной поддержки — зарабатывай себе сам.

Конечно, низкие зарплаты и невозможность реализовать себя как учёного будут выталкивать за границу всё больше молодых людей. Конечно, в науке есть возможность получить научные гранты государственных фондов, у части институтов есть возможность заключить хоздоговорные работы. Именно это пока и сдерживает развал отечественной науки».

Андрей, 71 год, старший преподаватель, заместитель декана, работает в одном из институтов РАН:

«Просто скажу, что мало. Базовые ставки смешные. Большинство в НГУ работает, потому что у них есть институт, в этом институте он занимает определённую позицию плюс участвует в грантах. А участие в грантах — для кого-то оно стабильное, для кого-то не стабильное. Трудовая у меня в другом институте. Сам я здесь на преподавательской должности и замдекана. Если бы не моё замдеканство, я просто был бы нищим, можно так сказать.

По-хорошему, ставки должны быть раза в три-пять выше. Отсюда видите, какая картина, очень много работают людей пенсионного, предпенсионного возраста. А молодежь, её как сюда завлекать?

За границу у меня лично не было мыслей уехать. Я из тех чудаков, для которых, может быть, зарплата в жизни не являлась самым главным. Но у меня есть живой пример тех, кто уехал, в 90-е годы таких был большой процент. Сейчас уже не так повально, это факт. Но там, если имеешь квалификацию, то там можно позволить себе в финансовом плане многое. Но я знаю тех, кто не хочет всё же так жёстко связываться с заграницей, например с США. Просто там другая цивилизация, другие приоритеты.

Я думаю, что минимальная ставка для преподавателей должна быть не меньше 25 тысяч, а сейчас она в два раза меньше».

Ирина, 31 год, кандидат физико-математических наук, совмещает три должности в НГУ:

«У меня все должности находятся внутри университета. Это доцент на кафедре, заместитель декана факультета, соответственно это уже и другая нагрузка, другой абсолютно тип деятельности. И это должность одного из руководителей в программе "5- 100" (Так называется программа повышения международной конкурентоспособности, в которой участвует НГУ. — А.Б.).

Если сказать, удовлетворена ли я своей общей зарплатой, то да, я удовлетворена. Общий доход получается где-то в районе 100 тысяч.

Но для этого мне приходится работать очень много. Я захожу в университет в 9, выхожу из него ближе к 10 вечера. Все охранники знают, любят и так далее.

Университет сейчас сильно трансформируется, мы принимаем решения, за которые нужно отвечать. И такая деятельность оплачивается нашим руководством. Я работаю в университете с 2006 года и никогда не работала на одном месте. Всегда минимум в трёх местах.

То, что за преподавание могут заплатить не те деньги, которые периодически стоило бы, — это другой вопрос, но это соответствует законодательству. На все ставки есть нормативы. Кто сколько работает, тот столько и получает. Почему кто-то за полчаса своей работы должен получать миллион рублей? (Смеётся.) Мне кажется, что это очень странно. Я уважаю труд наших учёных, я уважаю труд наших преподавателей, но есть определенная нормировка, и мы с этим живём. Когда ты молодой преподаватель, устраиваешься на должность ассистента, и ты получаешь меньше, чем профессор, который работал и проработал сам курс и сейчас его читает. У тебя и зона ответственности совсем другая.

За границу? Это сложный вопрос. Я не уеду из России, мне кажется. Мы же путешествуем, разговариваем с теми, кто читает курсы в Штатах. Я знаю, как там устроены курсы математики: ты просто приходишь и нарешиваешь, грубо говоря, интегралы. Мысль при этом не формируется. А всё-таки феномен Академгородка, который был заложен нашими отцами-основателями, — в том, что здесь мы создаём людей, которые могут мыслить. И я бы очень не хотела покидать это место. Мне кажется, у него огромные перспективы, хотя, может, это только я готова за это драться и работать с утра до ночи».

Читайте также:

Новосибирский режиссёр и оператор киностудии «Азия-Фильм» Станислав Шуберт оцифровал найденную в мусорном ящике 10 лет назад плёнку, на которой запечатлён Академгородок 1960-х.