Айтишница в погонах: красотка-криминалист — о работе в новосибирской полиции, детской мечте и опасности котиков

Анастасии Толстовой 28 лет, и последние два года она служит в полиции экспертом-криминалистом. Но ее работа мало похожа на то, как показывают таких экспертов в сериалах. Девушка не ищет оставленные пальцами следы на ручках дверей и посуде или брызги крови на стенах, не выезжает вместе со следственно-оперативной группой на места преступлений, а вместо суточных дежурств приходит на работу к 9 утра, а задерживается после 18 часов, только если попадется особо сложное и интересное исследование. О том, как студенты-технари становятся полицейскими экспертами, как отреагировали на ее выбор родители и чем айтишники в погонах похожи на своих гражданских коллег, лейтенант полиции рассказала НГС.

Когда маленькая Настя захотела стать милиционером, она сегодня точно сказать не может. Ее папа — оперуполномоченный, мама — сотрудница дежурной части, и то, что работа в погонах не только опасна и трудна, но и очень интересна, она знала не понаслышке. Правда, видела девочка далеко не все: служебные проблемы родители домой не носили. И когда дочь заявила, что тоже хочет надеть форму, отчетливо напряглись.

— Мы, конечно, во мнениях с родителями расходились. Они меня отговаривали: есть мнение, что несение службы — это не женское дело. Про личную жизнь [которая при напряженном графике может и не сложиться] они мне, к счастью, ничего не говорили. Но про загруженность говорили, что дома ночевать не буду, — смеется Анастасия. — Но я человек все-таки очень упорный в своих желаниях.

Несмотря на свою мечту, Анастасия пошла учиться не в Академию МВД, а в НГТУ, на факультет летальных аппаратов, направление «боеприпасы и взрыватели» — и к концу первого курса окончательно поняла, кем хочет стать, когда вырастет.

— Мне все время хотелось что-то новое узнавать в технической сфере. Я занимаюсь компьютерной и радиотехнической экспертизой, и компьютерная экспертиза в нашей службе — это далеко не самое интересное. Самые популярные [исследования], конечно, связаны с автотематикой — это угоны, вскрытия автомобилей с помощью так называемых код-грабберов, которые могут получать радиокоманды и считывать их, — с энтузиазмом рассказывает девушка. — Возможна экспертиза по блокам управления автомобилем, из блока управления двигателем и блока управления подушками безопасности можно получить информацию о моменте ДТП.

А еще в зоне ответственности Анастасии Толстовой и ее коллег экспертизы «средств для негласного получения информации», в просторечии — жучков и скрытых видеокамер. А также экспертизы, когда экспертам приходится, как пазл, собирать фрагменты взорвавшегося мобильника. Или отвечать на вопрос следователя, промышленным или любительским способом было изготовлено устройство, и каким образом был инициирован взрыв. Так что без высшего технического образования эксперту не обойтись.

Уже имея диплом НГТУ, Анастасия сначала поработала в службе 112 (там был необходимый на тот момент ей график работы), а едва это стало возможно, упорно вернулась к исполнению своей детской мечты. Она прошла сложный отбор в полицию, стажировку, затем четыре месяца занималась в учебном центре МВД. Получив сертификат о том, что теперь она полицейский, вернулась в экспертно-криминалистический центр МВД. Но только для того, чтобы получить новое направление на учебу в Москву, — окончательно подготавливают айтишников в погонах к службе только в столице.

Только после этого девушка наконец получила доступ к работе. Правда, уверенно сказать, что она узнала все, что понадобится ей в работе, не может ни она сама, ни любой другой эксперт. Наука и техника постоянно развиваются, и каждые пять лет криминалисты-компьютерщики и криминалисты-радиотехники возвращаются в учебный центр в Москве за новыми знаниями.

— И это замечательно и здорово. Ни в одном отделе полиции такого нет, чтобы каждые пять лет в Москву ездить, — шутит Анастасия.

Представить себе работу эксперта-криминалиста, кажется, может любой, кто хоть раз посмотрел пару серий отечественных детективов. И это представление будет ошибкой, даже если вынести за скобки все ошибки и упрощения, которыми грешат многие отечественные киноподелки.

Все дело в том, что в объективе камер, снимающих сериалы, актеры изображают тех криминалистов, которые занимаются так называемыми традиционными экспертизами: дактилоскопической, трасологической, баллистической и некоторыми другими. Такие эксперты вместе со следственно-оперативной группой выезжают на место происшествия, сутками дежурят не только в Новосибирске, но и в не слишком отдаленных от него сельских районах, ругаются с коллегами и свидетелями, если те недостаточно осторожны и могут уничтожить следы (в сериалах такое происходит куда чаще, чем в жизни).

В этот момент Анастасия спокойно идет на службу в экспертно-криминалистический центр, чтобы начать свой рабочий день ровно в 9:00 и до 13:15 с энтузиазмом ковыряться в очередной технической задачке, тем более интересной, чем сложнее в ней разобраться.

— Сериал «След» меня не раздражает, а смешит: он просто слишком далек от реальности, чтобы его серьезно оценивать, — говорит криминалистка.

Ради журналистов она оделась в парадную форму, но для многочасовой работы, особенно в радиотехнической лаборатории, она подходит мало. Так что Анастасия и ее коллеги одеваются или в повседневную, как они говорят, «офисную» одежду. А то и просто в строгую, но удобную одежду, как в обычной гражданской компании — поверх нее удобнее надевать серый лабораторный халат.

— Наверное, у нас единственное такое подразделение в МВД, где эксперты, как раньше говорили, голубая кровь и белая кость, — смеется девушка. — Мы не используем весь вот этот сленг: «жулики», «откатать пальцы», стараемся общаться культурно, называть друг друга по имени-отчеству. Наш отдел компьютерных и радиотехнических экспертиз самый молодой, и руководство замечательное, и вообще обстановка у нас очень приятная.

Справедливости ради, поговорку про белую кость и голубую кровь журналистам приходилось слышать и раньше — от следователей и от оперативников, и все они были уверены, что это про них. Но ни следователи, ни опера не работали с 9 до 18.

Задерживаются на работе, говорит Ансастасия, эксперты редко — когда им самим интересно разобраться в сложной проблеме. Судя по тому, как блестят глаза девушки, когда она рассказывает о запутанных исследованиях, как и подозревала мама, с работы она частенько возвращается поздно.

— В моем производстве была даже экспертиза по краже денег из автомобиля, и на экспертизу пришел GPS-трекер, который был прикреплен к днищу автомобиля и посылал злоумышленнику команды о передвижении автомобиля, — рассказывает девушка. — А сейчас у меня в производстве электросчетчик, в конструкции которого есть изменения, которые… пока я говорить об этом не могу конкретно, но эти изменения позволяют совершать преступления. И вот этот счетчик сейчас для меня — самое безумно интересное, потому что это новое [для меня исследование], а браться за новую незнакомую работу и выполнять ее в экспертном деле — это самое великое удовольствие. Даже не знаю, как это чувство описать.

Профессионально вырасти эксперт-криминалист может двумя способами: либо стремиться стать начальником, когда помимо, а то и вместо исследований придется заниматься административной работой, либо совершенствовать свои знания и методы, и в итоге стать главным экспертом, которому можно доверить самые сложные исследования.

В отличие от следователя, дознавателя или даже оперативника, которые видят преступление во всей своей полноте, Анастасия получает только маленький кусочек мозаики. Но часто он — ключевая деталь паззла, без которой тома уголовного дела не получится аккуратно собрать, подшить и в итоге отправить в суд.

Среди друзей Анастасии как коллеги-эксперты, так и бывшие сокурсники из НГТУ. Ее выбор их не удивил: во-первых, Анастасия еще в студенческие годы говорила, как хочет надеть погоны, а во-вторых, работу выпускники ФЛА НГТУ выбрали самую разную и стали не только инженерами, но и продажниками, программистами, преподавателями. На фоне сокурсника, который устроился в Росатом и теперь работает в закрытом городе, и одухотворенного коуча эксперт-криминалист Анастасия Толстова выглядит даже не слишком экзотично.

Кроме того, переоденься она из форменного кителя в гражданское худи и джинсы — и по разговору ее сложно будет отличить от любой сотрудницы IT-компании.

— Да, наверное, нас действительно можно называть «айтишниками в погонах», — улыбается девушка. — Но на самом деле, чем мы отличаемся от гражданских специалистов, так это тем, что наша жизнь строго регламентирована в вопросах соцсетей. Мы не должны постить фотографии, которые касаются нашего досуга и, соответственно, использовать какие-то запрещенные приложения типа Instagram*. На самом деле я этому запрету не огорчилась: вся эта медийность отвлекает от процесса получения новых знаний. А вообще у меня хватает других увлечений.

Вечером после работы девушка рисует, но только после того, как позаботится о коте — в случае Анастасии миф о безмерной любви айтишников к котикам оказывается правдой. Мохнатого товарища Анастасии зовут Анубисом и, похоже, необычное для кота имя он получил за былое изящное сложение и острую мордочку. Выбирала кличку не сама девушка, а прежние хозяева, которые в итоге были вынуждены его отдать.

Все животные, которые когда-либо жили у криминалистки, не были куплены у заводчиков, а попали в ее дом из каких-то сложных жизненных обстоятельств.

— Я очень люблю животных, и если я вижу на улице какую-то кошечку или собачку голодных, могу пожертвовать своим обедом. Меня очень легко разжалобить, — улыбается девушка.

Кажется, между гражданскими и полицейскими айтишниками есть и еще одна разница: если компьютерщика нет формы, ее не нужно беречь от хвостатого соседа. Устоять перед выглаженными рубашками и кителями не сможет ни один котик.

Ранее НГС писал о том, как работает сотрудница полиции, которая всегда на коне (кроме тех случаев, когда убирает навоз на конюшне). Она учит лошадей быть верным напарником и ловит любителей обнажаться в парках.

* Деятельность Meta Platforms, Inc. по реализации продуктов — социальных сетей Facebook и Instagram — признана экстремистской и запрещена на территории России.