«Я пресекла его действия конем»: красотка на белом жеребце — о службе в полиции, любви к животным и о том, зачем укусила лошадь

Сибирячка Анна Попова руководит отрядом конной полиции Новосибирска. В подчинении у девушки 16 человек и 5 коней — пока. Самые старшие животные уже вышли на пенсию, а новых только предстоит купить. Вместе с Анной журналисты НГС вышли в необычный патруль и узнали, как несут службу четвероногие стражи порядка, сколько лет учатся лошади, чтобы стать настоящим полицейским конем и как проводят пенсию, а еще — зачем люди в погонах до сих пор ездят верхом, и кого приходится ловить всадникам. Проникновенная история о том, как человек и животное работают на равных — в нашем репортаже.

— Папа, это... конь!

В голосе маленького, не старше 10 лет, велосипедиста такая концентрация восторга, что кажется, сильнее и не бывает. В этот момент папа снимает и коней, и их всадников на видео. Анна Попова привычно направляет лошадь чуть в сторону, давая велосипедистам проехать по утоптанной лесопарковой дороге, а ее напарник, белый красавец Памир, немедленно пользуется случаем, чтобы сорвать пучок листьев с дерева. Мальчик, кажется, продолжает оглядываться, пока не скрывается за поворотом.

В 2004 14-летняя школьница Аня смотрела на конных полицейских примерно такими же глазами: подразделение тогда только сформировалось и, увидев на Троллейном жилмассиве двоих всадников еще в серой, милицейской форме, девочка вдруг поняла: эта пара каждый день проводит время с лошадями. Ездит на них, кормит, ухаживает. И им за это еще и платят!

— В тот момент я как раз занималась на ипподроме конным спортом, изучала азы, общение с лошадьми, и у меня появилась мечта служить в конной полиции. Я прямо в это влюбилась. […] Мама, конечно, была против: конный спорт — очень травмоопасный, — говорит Анна. — Когда я закончила колледж и устроилась в полицию, она успокоилась, решила, что я завязала со спортом. То, что произошло дальше, стало для нее большим сюрпризом.

Юная сотрудница полиции узнала, что эксперимент с конными патрулями МВД не забросило, и полицейская кавалерия до сих пор существует и входит в структуру патрульно-постовой службы. Анна написала рапорт о переводе, и в 2012 году снова оказалась на коне. Сегодня она — командир подразделения, и в патрули ходит уже реже. Но любить лошадей и заботиться о них не перестала.

— Я люблю всех лошадей. Как такое сильное, красивое, грациозное животное можно не любить? Но есть и любимчики, — она гладит Памира по шее и улыбается. — Он появился у нас в 2013 году, и это был наш самый строптивый конь. Ужасный характер, он совсем не воспринимал людей. Он кидался, кусался, «вы что, я вас не знаю, я вас не люблю, отойдите от меня». Настоящая война с ним была. Но со временем, с любовью и лаской, а также сахарком, мы его угомонили. Теперь это настоящий боевой конь, который пойдет и в огонь, и в воду. Главное, ему доверять.

Памир снова тянется к ветке, и девушке приходится перехватывать ее — иначе получишь по лицу. По словам Анны, с возрастом он стал спокойнее, и теперь почетное переходящее звание «самого вредного полицейского коня» перешло к его сослуживцу Дракону. Тот тоже обожает кусаться, причем делает это исподтишка, а из людей признает лишь пару человек. В том числе, разумеется, своего командира подразделения: Анна, как опытный психолог, нашла к нему особенный подход.

— По Памиру хотя бы видно, когда он собирается тебя укусить, а у Дракоши стелс-режим: вот стоит спокойно, а потом — раз! — и снова спокойно стоит. К нему как с вкусняшками ни подходи, как ты его ни гладь, ни люби, все равно я — «вкуснее». Еще и скинуть попробует. А я его укусила.

Мне кажется, что Анна шутит, но она заливисто смеется: в один прекрасный день коварный Дракон цапнул ее так сильно, что девушка дала ему симметричный ответ:

— Я сама укусила его за нос, причем чувствительно: он глазенки свои выпучил. Хочешь понять лошадь, придется стать лошадью.

Урок оказался доходчивым: конь признал девушку главной (правда, любовь к пакостям не растерял) и на ипподроме частенько норовил устроить «танцы», то вставая свечкой, то весело подбрасывая зад вверх. Но когда сбросил напарницу случайно, заплакал — в прямом смысле этого слова, и после относился к ней будто к хрустальной вазе.

Строптивые лошади — слабость Анны. Чем больше пришлось потратить сил, чтобы обуздать вредного кусачего дикаря, тем ценнее (и приятнее!), когда он наконец превращается в чуткого и умного напарника, готового прийти человеку на помощь и получающего от работы искреннее удовольствие — как и собаки, полицейские лошади воспринимают тренировки и патрули, как игру. С вполне объяснимой гордостью старший прапорщик Попова говорит, что еще не было лошади, которая в итоге ей бы не поддалась.

— Самый большой и неприятный стереотип о конной полиции — то, что мы бесполезны, — хмурится Анна. — Летом мы работаем в основном в парках, в скверах, на пляже в Академгородке — там, где машина не проедет, а для пеших патрулей расстояния слишком большие. Кажется, что тут замечательная публика — вот велосипедисты едут, вот мамочка с ребенком гуляет… а если на эту мамочку какой-нибудь менее социальный элемент нападет?

Еще одни «профессиональные клиенты» кавалеристов — закладчики, которых парки интересуют как место, где можно закопать или выкопать, а затем употребить внутрь что-нибудь горячо неодобряемое законом. Встречам с «принцами» и «принцессами» на белых конях они естественно не рады. Впрочем, вид всадника в форме в принципе не радует нарушителей.

— На пляже в Академгородке появился такой, — девушка надолго задумывается. — Антисоциальный контингент. Напился и решил показать всем свои гениталии. Когда он нас увидел, ему демонстрировать себя расхотелось, и он почему-то решил от нас уплыть. Ну я и пресекла его действия конем: конь-то побольше, там, где человеку по шею — коню максимум по пузико. Так что мы его просто обошли.

Какое наказание получил дебошир, Анна не помнит: достали пьяного из воды, передали автопатрулю, который подъехал к парковке и вернулись к несению службы.

Зато свидетели бесплатного шоу его вряд ли смогли забыть.

Старшему прапорщику Поповой, где работать, по большому счету все равно: кавалерия дежурит в исключительно красивых местах. А вот лошади предпочитают гулять по земле: асфальт тверже, и подкова резонирует при каждом ударе.

Впрочем, рабочий день и коней, и их всадников начинается не с прогулок.

— Кормление, уход, это очень трудоемкая физическая нагрузка на организм. Сейчас у нас всего 5 лошадей, но попробуй каждого напои: пьют они далеко не одно ведерко — ведра три. Потом накорми, потом уборка денников, тоже нелегкая задача, еще и дышать всем этим, — обстоятельно перечисляет Анна. — Когда к нам приходят люди и говорят, что хотят служить в конной полиции, мы всегда объясняем, что это тяжелая физическая работа.

Лошадь ест в день 6 килограммов овса и еще 7 — сена, а затем производит соответствующее количество ценного удобрения. Специальных уборщиков в полицейских конюшнях, разумеется, нет.

Зимой коней обтирают сеном, летом — моют водой. А еще — вычесывают. Весной иногда это приходится делать дважды в день:

— Они же зимой обрастают, как мишки: воот такую шерсть отращивают и хороший подшерсток, — Анна разводит ладони, показывая длину: не меньше 10 сантиметров. — Потом линяют, все это надо вычесывать.

Повышенная лошадиная мохнатость — большое подспорье в работе: зимой коней тоже иногда выводят в город. Поэтому конюшни нарочно не отапливаются: если там будет слишком тепло, осенней линьки не будет, и животному придется безвылазно находиться в деннике. Но пик работы, говорит Анна, естественно приходится на лето.

— Патрулирование у нас проходит с утра до вечера, но непрерывное несение службы — 4 часа. Потом просто необходим отдых в течение часа. Лошадь нужно привязать, полностью снять с нее все обмундирование, дать ей время попастись. Еду мы с собой не берем: смотрите, какая трава, при таком изобилии они на сено смотреть даже не станут.

Если на улице слишком жарко или слишком холодно, график меняется: кавалеристы находятся в патруле 3 часа, а на обогрев животных и их коллег-людей выделяют больше времени. Жеребцы замерзают уже в -15 градусов, меринам становится холодно в -20.

Заступают же на службу лошади совсем молодыми: от 2,5 до 8 лет, и выбирают их обязательно опытные сотрудники и ветеринар: будущего полицейского скакуна осматривают полностью, от носа до хвоста. А потом, попав в подразделение, животное еще два года учится.

Конскому составу (по документам лошади проходят именно так) нужно не боятся ни ярких вспышек, ни громких звуков, ни тумана. И если к кусачим врединам кавалеристы относятся с пониманием и даже нежностью, лягаться лошадей отучают сурово и навсегда. Иначе слишком велик риск, что страшный удар копытом получит кто-нибудь, опрометчиво подошедший полюбоваться гордым животным слишком близко — только за время патрулирования в парке таких я вижу с десяток.

— Предельный возраст службы — 16 лет, — говорит Анна. — Памиру 16, посмотрите на него: он в прекрасной форме, прекрасно чувствует себя, адекватно несет службу. Зачем его списывать?

Употребляя бюрократическое, канцелярское слово «списание», она не имеет в виду ничего дурного: иногда постаревший боевой конь переезжает к своему напарнику (а деревенских ребят в конную полицию берут немало), порой его отдают в деревню. Даже от гипотетической мысли, что друга можно пустить на колбасу, опытная, 17 лет отслужившая в полиции Анна непроизвольно кривится.

Полицейские по постаревшим напарникам скучают. Лошади-пенсионеры, когда к ним приезжают в гости, старого хозяина тоже узнают. Но вспоминают ли службу с нежностью, никто не знает.

— У нас есть лошадь Августина, которая сейчас прекрасно живет под Колыванью, держит свой табун из жеребят и вечно отвергает жеребцов: у нее там матриархат, — Анна хмыкает. — Она 99 года [рождения]. Закрепленная за ней сотрудница тоже вышла на пенсию, ездит к Августине. Августина ее узнает, подходит, но ездить на себе не дает: «я старушка, я на пенсии, ездить ты на мне не будешь. Вкусняшки привезла? Давай скорее их сюда, и можешь идти дальше». И если она не хочет, никак ты ее не уговоришь.

Люди служат в конной полиции так же, как и в других подразделениях: 20 лет, потом льготная пенсия. Но Анна почти уверена, что не уйдет, пока позволяют здоровье и физические силы. Возможно, как раз из-за лошадей.

Ранее НГС рассказал историю маникюрного мастера для коней. Он подковывает беговых лошадей так, что им не больно.