«Предлагаю выписывать людям абонемент в СИЗО»: дочь экс-гендиректора ФК «Новосибирск» — о его уголовном преследовании

Уголовное дело в отношении бывшего генерального директора ФК «Новосибирск» (теперь ФК «Сибирь») расследуют уже восемь месяцев. Недавно следствие запретило Андрею Перлову и его адвокату разглашать детали дела. Но запрет не коснулся дочери обвиняемого — Алина Перлова решила рассказать, как в их доме проходили обыски, как её отца поместили в карцер СИЗО и почему она считает меру пресечения в виде ареста необоснованной. Далее публикуем её рассказ от первого лица.

Рано утром 28 марта в дверь моих родителей постучали. Папа к тому времени успел уехать на тренировку, а мама была дома. Увела собаку в другую комнату, открыла дверь, а на пороге стояла следователь с довольно внушительной оперативной группой.

После некоторых колебаний группа разделилась: часть поехала за папой в тренажерный зал, часть караулила маму, двух котов и закрытую собаку. Наконец папу привезли домой, начали обыск. Обыск проходил формально, никаких наличных денег или ценностей не изъяли — их и не было. Затем арест, на другой день — суд по мере пресечения. И вот уже почти пять месяцев мой отец находится в СИЗО.

Статья 159 часть 3, мошенничество. Папа арестован за то, что пытался организовать легальные и профессиональные занятия футболом для детей младше семи лет.

При каждом футбольном клубе работает детская школа футбола, в которой по нормам могут заниматься только дети семи лет и старше. Но многие родители хотели, чтобы их дети начинали заниматься спортом раньше, поэтому платили тренерам из школы зарплату «в конверте» и сами арендовали поля для занятий.

Когда мой отец возглавил футбольный клуб, он решил, что это недопустимо: дети должны заниматься легально, на проверенных полях под присмотром врачей, а тренеры — официально получать зарплату, платить налоги и нести юридическую ответственность за воспитанников. Поэтому для детей младше семи лет он организовал ООО «Академия ФК «Новосибирск».

Воспитанники Академии занимались на тех же полях, что и ученики школы при футбольном клубе, но в стоимость их тренировок не входила оплата аренды полей, а мой отец не получал никаких доходов от работы Академии. ФК «Новосибирск» имел собственные доходы и мог арендовать поля на свои средства, но следствие считает действия моего отца хищением из субсидии, выделенной клубу правительством Новосибирской области. И размер ущерба колоссальный — 963 тысячи 900 рублей.

За пять месяцев папа успел загреметь в тюремную больницу, потом в карцер на десять суток — в коридоре держал не две руки за спиной, а одну. Первые четыре месяца с ним вообще не проводили никаких следственных действий. Зато ему дважды предложили подписать контракт на СВО, второе заявление принесли прямо в карцер. Он отказался — подписание контракта фактически будет означать признание вины, а оказывать такую услугу следствию он не собирается.

За время следствия мне пришлось разобраться в юридических вопросах. Событие преступления по статье 159 УК «Мошенничество» предполагает две необходимых составляющих: хищение и обман. То есть мой отец сначала должен был кого-то ввести в заблуждение, а потом в результате обмана получить деньги. За 8 месяцев с момента возбуждения уголовного дела следователь не удосужилась описать обман и доказать факт получения денег.

Ее логика проста: если клуб перечислил дополнительные средства арендодателю, эти средства были похищены — точка. Доказывать ничего не нужно. Сначала посадим в СИЗО, а потом будем доказывать. Ой, не получается. Тогда что остается — давайте отправим его на фронт? Да, пусть идет на фронт в 62 года — ничего, он ведь спортсмен.

Итак, по криво сшитому обвинению в мошенничестве мой отец уже почти пять месяцев сидит в СИЗО. Суд раз за разом продлевает арест, а следователь на заседаниях сбивчиво обещает, что будет и дальше запрашивать продление, пока не проведет все необходимые следственные действия.

Дело возбудили в январе. Неужели восьми месяцев было мало, чтобы провести «все необходимые следственные действия» и доказать хищение девятисот шестидесяти трех тысяч рублей? Да, мало, потому что подследственный должен знать: продление ареста может длиться бесконечно. Или пока он не согласится подписать контракт.

Какие доводы приводит следователь, когда доказывает необходимость содержать моего отца под стражей:

1. Подозреваемый может скрыться за границей;

Это вряд ли. У папы просроченный заграничный паспорт, и следователь об этом прекрасно знает.

1. Следствие продолжает искать новые эпизоды дела;

Тогда предлагаю выписывать людям абонемент в СИЗО сразу после школы и начинать активно искать разные эпизоды. Наверняка что-то найдется.

1. Подозреваемый может давить на свидетелей через третьих лиц;

Пока больше всех давит на свидетелей само следствие. Хотя бы тем фактом, что вообще завело это дело. Мой отец — не криминальный авторитет, каким именно образом он будет давить на свидетелей?

1. Мое любимое: подозреваемый не трудоустроен, поэтому может продолжать мошенническую деятельность.

Тут даже комментировать не буду.

Перед последним продлением следователь взяла с папы и его защитника подписку о неразглашении материалов дела — ей надоели публикации в СМИ. Я очень понимаю, следователю не хочется становиться мишенью для комментаторов НГС, но теперь мы лишились даже огласки — последнего рычага, который у нас был.

Папа победил на Олимпиаде в 92 году. Хотел готовиться к следующей Олимпиаде, но оказалось, что у страны нет денег отправлять его на сборы. Хочешь — готовься за свой счет. И ему пришлось закончить карьеру. Дальше были безработные девяностые, ему много раз предлагали уехать, тренировать какую-нибудь милую сборную в теплой южной стране (папа ко всем соревнованиям готовил себя сам, а после завершении карьеры подготовил несколько призеров чемпионата Европы), но он очень не хотел уезжать, остался. Не знаю, жалеет ли теперь об этом: в письме не спросишь, а свиданий и звонков мы лишены.

29 июля Новосибирский областной суд отклонил апелляцию на избрание меры пресечения. 5 августа тот же суд отклонил жалобу адвоката на постановление о возбуждении уголовного дела. В мотивировочной части своего решения судья не аргументирует, почему согласен со следствием, и не указывает, в чем именно видит хищение и обман. Складывается впечатление, что для суда следователь прав только потому, что он следователь.

Следующий суд по мере пресечения пройдет в конце сентября. Мы очень надеемся, что суд рассмотрит доводы защиты и вынесет, наконец, справедливое решение. Но чудище, которому мы противостоим, не только обло, огромно и стозевно, но еще и очень неповоротливо. И даже сознавая, что дело зашло в тупик, что дело разваливается, ни один участник процесса не решается взять на себя ответственность, признать ошибку и закрыть его. Инерция системы огромна, а тормозной путь стремится к бесконечности, и если не найдется тот, кто починит тормоза, система рано или поздно раздавит сама себя, а по пути многих и многих из нас.

В начале июня сам Андрей Перлов признался НГС, что многое переосмыслил за время своего заключения, но заметил, что в СИЗО «все смеются» — настолько непонятны обвинения против него.