«Тела сгорели в пепел». Запутанная история о том, как дело об убийстве двух ягодников в тайге стало делом о самообороне

В августе 2022 года двое мужчин в перерыве между вахтами отправились в тайгу Тулунского района Иркутской области за черникой. Близилась зима, нужно было заготовить ягоду для семьи, да и отдых в лесу для них был делом привычным: оба выросли в деревне. Только вот в этот раз друзья детства из тайги не вышли. Фатальной для них стала встреча не со зверем, а с людьми. Обоих застрелили, а их тела сожгли так, что они практически превратились в пепел. Подозреваемого нашли быстро, ему вменили двойное убийство. Но теперь статью переквалифицировали, обвиняемый находится под подпиской о невыезде. Подробности этой жуткой истории — в материале «ИрСити».

— Они оба были добрыми, порядочными, отзывчивыми. Мы дружили семьями, приезжали друг к другу в гости. Работяги, никогда без дела не сидели. Не было такого момента, чтобы они просто сидели дома, выкрутятся из любой ситуации, — рассказывает о погибших супруга одного из них, Маргарита.

Ее мужу — Константину Овсеенко — на момент гибели было 28 лет. Его другу — Алексею Хайдарову — 33. Оба родом из поселка Одон под Тулуном и приходятся друг другу троюродными братьями. У обоих остались семьи.

— У нас с Костей совместный сын, ему сейчас четыре года. Еще у него есть дочь от первого брака. Алексей как раз был у нее крестным отцом, — говорит Маргарита. — А у Алексея на момент гибели одной дочке было семь месяцев, второй — два года.

Друзья уехали в тайгу на УАЗе Алексея 12 августа, а вернуться должны были через пару дней. Никакой беды эта стандартная для них поездка не предвещала. Ехали в знакомое место — недалеко от тулунского поселка Аршан, где должны были встретиться с родственниками.

— Я забеспокоилась уже в тот же день, когда они уехали. В тайге связь есть не везде, но Костя обещал отзвониться, если ее найдет. Поздно вечером, в первом часу ночи, я его набрала.

Когда дозвонились до родственников, оказалось, что парни к ним так и не приехали. Эти же родственники на следующий день немного поискали Константина и Алексея, наткнулись на других отдыхающих, те сказали лишь то, что приезжала машина, но затем уехала.

— И всё. 14 августа, естественно, весь день мы ждали, но никто не приехал, ни слуху ни духу, телефон всё так же недоступен. И получается, 15-го мы начали поиски собственными силами, — делится Маргарита.

Утром 15 августа Маргарита приехала к родителям Константина в Одон. Вместе с отцом Константина она отправилась в Аршан, чтобы опросить местных жителей, а в тайгу на поиски выдвинулся отец Алексея вместе с двумя знакомыми. Но к вечеру никаких результатов не появилось. Тогда Маргарита по номеру 112 сообщила, что ее муж и его друг пропали, а жена Алексея написала заявление прямо в полицейском участке.

— Приехали оперативники уже в ночь, ночью нас допрашивали. В Аршане тоже допрашивали местных, а потом с егерем поехали в тайгу. Вечером 16 августа они вышли на тропу к уазику с двумя трупами, — вспоминает женщина. — Это была чистая случайность.

Правда, о том, что парни найдены, родственники узнали не от полиции, а через знакомых. Их обнаружили около 17:00, а Маргарита узнала об этом через пару часов.

— Это было очень тяжело. Особенно когда мы через третьих лиц узнали, что их больше нет. Тогда уже в Аршан вторая группа оперативников приехала, они знали, что найдены трупы. Но нам ничего не сказали, — делится женщина.

Маргарита вспоминает, что никто не мог понять, что случилось. Особенно когда стало известно, что машина была сожжена. Изначально оперативники предполагали, что Константин и Алексей уснули и так и сгорели в машине.

Родные этому не верили: кажется, что даже в алкогольном состоянии можно проснуться от боли, когда горишь заживо. А из тайги вывезли практически пепел, а не останки. Определять, кому из мужчин какие останки принадлежат, пришлось с помощью анализа ДНК. Пробы у погибших удалось взять только из ребер — это единственное, что более или менее сохранилось.

О том, что мужчин застрелили, Маргарита узнала случайно — когда сидела в кабинете у следователя, к которому приехала опознавать сохранившиеся фрагменты ткани. В этот момент к ним влетел один из замов руководителя местного отделения СК и сообщил об этом.

— Начали вскрытие делать, у Константина нашли две картечи в грудной клетке, в двух ребрах, а у Алексея пыж застрял в легком, — говорит Маргарита и добавляет, что сейчас о случившемся уже может говорить спокойно.

Вскрытие делали 17 августа, а уже 18 августа родным погибших стало известно, что подозреваемые в их смерти найдены. Ими оказались те самые отдыхающие, на которых набрели родственники Константина, когда отправились искать его и Алексея.

— Родственники слышали тогда выстрелы, но не придали этому значения. А когда вышли на место стоянки, где предположительно Константина и Алексея убили, ничего подозрительного не заметили, — рассказывает Маргарита.

Но следователям они рассказали, что в тайге видели двоих мужчин. Так на подозреваемых и вышли. Ими оказались водители тулунской скорой Николай Черепков и Петр Макеев.

— Черепков был знаком с парнями, он проживал тоже в Одоне. А вот Макеев — тулунский. Черепков был в тайге со своей семьей, с женой и с ребенком. И жена, когда родственники Кости подошли, рассказала, что была машина, были пьяные, постреляли, кричали какого-то Сергея и уехали, — рассказывает Маргарита.

Тем не менее расследование дела показало другую картину.

Маргарита отмечает, что Константин и Алексей в тайгу отправились без огнестрельного оружия, с собой у них был только нож — куда без него в лесу? У Черепкова и Макеева же на двоих было четыре ружья. Но в салоне сгоревшей машины все-таки ружье нашли, правда, чье оно, установить так и не удалось.

— Ни у Кости, ни у Алексея даже разрешения на владение оружием не было. Я за всю нашу совместную жизнь от супруга не слышала, чтобы у него было где-то ружье, а секретов у нас друг от друга не было, — говорит Маргарита. — Обвиняемые это ружье не признают, но, по показаниям Черепкова, когда парни подъехали и он подошел, то через лобовое стекло увидел его в салоне. Но он говорит, что они не доставали его из машины. Ножом тоже, по его словам, не угрожали. Его, кстати, и не нашли.

Ссылаясь на материалы дела, она отмечает, что Николай Черепков, когда понял, что ему не отвертеться, сразу же выдвинул версию, что парни вымогали у них деньги и ягоду. Но что всё же заставило его схватиться за оружие?

— Черепков это объясняет тем, что наши начали грубить, — говорит Маргарита.

Позже от родственников Алексея стало известно, что Черепков должен был ему денег.

По показаниям Николая Черепкова и Петра Макеева (копии есть в распоряжении редакции), их оппоненты к месту стоянки подъезжали дважды. Константин и Алексей поздоровались со знакомыми, но потом уехали. Не смогли подняться в горку к родственникам и вернулись.

— Они подъехали, Макеев и Черепков уже вышли из своего автомобиля с заряженными ружьями. То есть они уже были наготове. Когда наши ребята подъехали, началась словесная перепалка, Макеев сделал предупредительный выстрел. По материалам дела, Костя сказал: «Что ты стреляешь, с ружьем и любой дурак будет герой». Тот бросил ружье и предложил сам «разобраться по-мужски» и пошел навстречу к Косте. Началась обоюдная драка, — рассказывает Маргарита.

Она отмечает, что ее супруг вспыльчивым не был, в драки лишний раз не ввязывался — только если его довести, а это сделать было очень сложно, обычно все конфликты Константин разрешал разговорами. Однако, по показаниям обвиняемых и свидетеля, именно во время этой потасовки прозвучал первый выстрел, который попал в Алексея. Николай Черепков сообщал, что тот якобы начал выхватывать у него оружие и бегать с ним вокруг машины.

— Черепков якобы выхватил ружье, поставил, получил от Алексея по лицу, потом произошел выстрел — и Алексей оказался на земле. Но я до сих пор этого понять не могу, показания слишком расходятся. Когда Алексея застрелили, у Кости якобы в руках был нож и он будто бы сказал: «Ну всё, вам хана». И, как говорит Макеев, Черепков сделал первый выстрел, — рассказывает Маргарита.

При этом, как отмечается в материалах дела, выстрелы Черепков производил, когда обе жертвы находились к нему спиной.

Петр Макеев, продолжает женщина, также рассказал следователю, что Николай Черепков заявил, что от тел нужно избавиться. Они загрузили их в уазик Алексея и с выключенными фарами уехали. За рулем сидел Макеев. А когда подельники нашли подходящее место, Черепков достал из машины канистру с бензином, облил авто и поджег.

— Уже когда вернулись, сняли с себя окровавленную одежду, собрали листву с кровью, стреляные гильзы, сложили в пакет, и Макеев спрятал его в лесу. Жена Черепкова, когда на следственные действия и возили, достала этот пакет, — говорит Маргарита. — Развели костер, переночевали, утром позавтракали, а когда к ним подошли родственники Кости, сказали что сказали, только потом собрались и уехали. Заехали к родственникам своим, поделились с ними ягодой, а утром следующего дня спокойно пришли на работу.

Уголовное дело в суд передали буквально недавно — в конце января, а первое заседание состоялось вчера. На вопрос, почему расследование шло так долго, Маргарита отвечает:

— У фигурантов сильно расходились показания. Черепков сначала всё взял на себя, говорил, что убил сам обоих, никто другой ни при чем, никто не виноват. А спустя какое-то время он начал признавать только труп Константина, а Алексея якобы убил Макеев. Потом начал говорить, что его жена могла стрелять, что он не видел, кто убил Алексея.

А еще в деле постоянно менялись следователи — и постоянно это были девушки. Родные погибших полагают, что на это дело нужно было ставить более прожженных следователей, хотя руководство СК и прокуратуры убеждало их, что следователи на деле и без того опытные. Впрочем, до суда дело довела-таки третья из девушек.

Правда, на этом этапе истории случился невероятный поворот. Изначально уголовное дело было заведено по факту двойного убийства (об этом сообщал и Следственный комитет) в отношении Николая Черепкова. Петру Макееву предъявлялась статья 316 УК РФ — «Укрывательство преступления». А вот в суд дело поступило совсем с другой квалификацией.

В карточке дела на сайте Тулунского городского суда отмечается, что Николай Черепков обвиняется по части 1 статьи 108 УК РФ — «Убийство, совершенное при превышении пределов необходимой обороны», части 2 статьи 166 УК РФ — «Завладение автомобилем без цели хищения группой лиц», а также по части 1 статьи 167 УК РФ — «Умышленное уничтожение чужого имущества». Петру Макееву вменяется только завладение автомобилем без хищения группой лиц.

И если за двойное убийство фигурантам могло грозить пожизненное, теперь максимум — это лишение свободы до трех лет за превышение самообороны, до пяти лет за уничтожение машины и до семи лет — за завладение авто.

— Препирания Черепкова и Макеева ничего не дали, а потом Черепков начал говорить, мол, «предъявляйте мне более мягкую статью, и я всё признаю». Хотя изначально прокуратура Иркутской области поддерживала обвинение в убийстве. Я даже ездила в прокуратуру в Иркутск, встречалась с заместителем прокурора области, он мне тоже говорил, что там четко часть 2 статьи 105, их нужно дожать, — говорит Маргарита. — Но когда Черепков потребовал предъявить ему 108-ю, прокуратура так и сделала. Надавили и на следователя, чтобы она переквалифицировала. Вменили ему превышение самообороны, и он признал оба трупа, заявил, что Макеев только помогал увозить их, грузить и сжигать.

На момент публикации материала стало известно, что Тулунский городской суд вернул дело прокурору. Ходатайство об этом заявила сторона потерпевших, не согласившись с предъявленным подсудимым обвинением (копия документа имеется в распоряжении редакции). Речь в том числе идет о квалификации действий Николая Черепкова как превышение пределов необходимой самообороны.

— Имеются основания для возвращения настоящего уголовного дела прокурору на основании пункта 6 части 1 статьи 237 УПК РФ для устранения препятствий его рассмотрения в связи с тем, что фактические обстоятельства, изложенные в обвинительном заключении, свидетельствуют о наличии оснований для квалификации действий обвиняемого Николая Черепкова как более тяжкого преступления, — отмечается в ходатайстве стороны потерпевших.

В документе указывается на то, что из текста обвинения не следует, что со стороны Константина Овсеенко и Алексея Хайдарова было какое-либо общественно опасное посягательство на Петра Макеева, Николая Черепкова и его семью. Константин, у которого был нож, не высказывал намерений продолжать конфликт с его использованием, а обоюдная драка, которая возникла между Овсеенко и Макеевым, завершилась.

Оснований у Черепкова полагать, что Константин намерен совершить какие-то противоправные действия, отмечается в ходатайстве, не было. Не упущен в нем и тот факт, что оба погибших в момент выстрелов находились спиной к подсудимому.

— Доводы, указанные в обвинительном заключении, о том, что Константин Овсеенко и Алексей Хайдаров могли представлять явную угрозу Николаю Черепкову и его семье, носят исключительно предположительный характер, поскольку в обвинительном заключении не приведено обоснованных выводов следователя по данному поводу, — отмечается в ходатайстве.

Получить комментарии от СУ СКР и прокуратуры Иркутской области на момент публикации материала не удалось.

Оба обвиняемых, кстати, находятся под подпиской о невыезде. Их арестовали тогда, в 2022 году, правда, Петр Макеев вышел из-под стражи спустя два-три дня, говорит Маргарита. Николай Черепков провел в СИЗО дольше — год.

— Его выпустили в сентябре 2023 года, мотивируя это тем, что свыше 12 месяцев содержать под стражей человека нельзя. Сейчас он на свободе, живет со своей семьей, работает в лесхозе водителем, возит начальника, — рассказывает супруга погибшего Константина.

Маргарита отмечает, что ее свекровь неоднократно писала жалобы о том, что не согласна с тем, что Черепкову смягчили обвинение. Но в ответ получает лишь отписки. Сама Маргарита жаловалась в Генпрокуратуру на прокуратуру Иркутской области, оттуда традиционно пришел ответ, что заявление передано в региональное ведомство.

Константин у родителей был младшим сыном из четверых детей, у него есть еще две сестры и старший брат. Родители Алексея остались без детей совсем.

— Родители Черепкова приходили к маме Костиной, они там рядышком живут. Приходили, может быть, через месяц. Сказали: «Прости, у вас горе. Но и у нас горе».

— Сын-то ваш, наверное, не помнит отца уже? — спрашиваю я у нее.

— Вспоминает. Мы жили с Костей отдельно, в квартире. И если в квартиру сейчас приезжаем, сын вспоминает, что вот здесь вот с папой спал, вот здесь с папой играл. Фотографии пересматривает, говорит: «Это мой папа Котя. Мой папа Котя там, на звездочке, он на меня смотрит, и я по нему скучаю».