«На каблуках я только дома хожу»

Красавицу Евгению Логвинову мужчины привыкли видеть из окон своих офисов — она работает промышленной альпинисткой и буквально всегда на высоте. Когда-то жизнь Евгении навсегда изменил прыжок с моста вместе с экстремалами — тогда она поняла, что сможет работать только по другую сторону офисных стекол, пускай и в очень трудных для женщин условиях. В интервью SHE девушка рассказала о шести «днях рождения» за 1,5 года опасной работы, а также поведала о страхе высоты, исчезающей женственности и домашних каблуках.

Справка: Логвинова Евгения — родилась в Новосибирске, училась в НГАВТ по специальности «менеджмент», но бросила учебу на 4-м курсе, поняв, что ошиблась с выбором. Долгое время работала письменным переводчиком с английского, весной 2010 года впервые занялась роупджампингом, прыгнув с Коммунального моста. Имеет третий разряд по альпинизму: вместе с другими роупджамперами прыгала с гор в Хакасии, на Урале, в Казахстане и Киргизии. Стаж работы промышленным альпинистом — 4 года. 31 год, в гражданском браке.

Первый и самый очевидный вопрос: как вас занесло в промышленные альпинисты?

23 апреля 2010 года я решила прыгнуть на веревке с Коммунального моста. И началась совершенно новая жизнь! Так сказать, перевернуло все от фундамента до крыши. У меня полностью сменился круг общения, за исключением двух-трех человек. Появились цели в жизни. В 26 лет наконец я поняла, чего хочу от жизни, и с тех пор вся моя жизнь выстроена вокруг высоты и по направлению к небу. (Смеется.) Когда я полезла на стену, выяснилось, что этого мне не хватало. Раньше у меня был очень замкнутый, сложный характер, всевозможные комплексы. Постепенно они все ушли, а я становлюсь все спокойнее, все счастливее.

И я еще никогда не была в настолько хорошей форме — ни в 20, ни в 18 лет я себя так не чувствовала. Похудела на 15 кг, допустим. Никогда в жизни не бегала, а сейчас могу бегать. Выносливость подскакивает очень сильно в этом плане.

Каждый раз страшно или адреналина уже нет?

Страх высоты был и остался. Но существует два вида страха. Страх иррациональный, панический — его нужно преодолевать: прыжками ли, работой на высоте, полетами. Он может помешать очень быстро среагировать на ситуацию. Другой страх — когда знаешь, чего бояться. У меня достаточно быстро первый страх сменился на второй.

Надо знать, чего бояться, и поступать соответственно. Кстати, у меня есть жирная фобия — я почему-то очень боюсь водить автомобиль.

Наверняка же случались опасные ситуации на работе?

Было много случаев, особенно в первые 1,5 года, я пережила 6 дней рождения. Когда я смотрела на них в ретроспективе — у меня волосы дыбом вставали. Это свойство человеческого мозга такое: что он воспринимает информацию многую только на собственном опыте. На мне ломалось два карабина, причем один — прямо на обучении. У инструктора, наверное, года три жизни отняла. (Улыбается.) Я бы упала метров с 10, если бы вовремя не заметила.

Как-то раз работала на жаре и почему-то решила сделать что-то рекордное в этот день по объему работ. За день бывает обычно 2-3 спуска — за один спуск можно помыть метра 3 по ширине — а здесь пошла на четвертый… Была уставшая, осталась на объекте одна. Я за какие-то доли секунды поймала веревку, которую неправильно завела в снаряжение. Достаточно жесткое правило — всегда нужно работать вдвоем или больше, и чтобы второй человек был достаточно квалифицирован. В прошлом году напарник поймал тепловой удар на стене, было +33, а работать надо. Спускать на себе мне его не пришлось, но я уже была готова.

Ни падений, ни травм у меня не было. Наверное, спасала привычка контролировать всё. Автоматизм в этом деле очень губителен: из всех несчастных случаев бьшая часть, 80 %, тех, кто разбивается, — это те, кто работает больше 5 лет. Это называется иллюзия бессмертия. Страшная штука, которая обманывает мозг очень эффективно. Стараюсь этому не поддаваться.

Какая чаще всего бывает реакция офисных работников, наблюдающих вас с другой стороны? Раздражает ли повышенное внимание мужчин?

Вы знаете, меня вообще ничто не раздражает… Я настолько счастливый человек, настолько счастлива заниматься своим делом, что у меня нет никакой агрессии по отношению к окружающим… Повышенное внимание перестала делить между мужчинами и женщинами — их интересует просто человек за окном.

У меня иногда бывает очень озорное настроение. И я очень люблю, улыбаясь, полировать витраж, когда за ним идет вот такое серьезное совещание. (Хмурит брови.) Получаю громадное удовольствие от таких моментов.

Сколько может получить промышленный альпинист за работу? И от чего это зависит?

Каждый раз по-разному — есть легкие калымчики на 2 часа, а бывает, что мы торчим на стене с 9 утра до 10 вечера, т.е. весь световой день. За 25-этажку может быть скромный тариф, а на маленьком объекте может быть пожирнее. (Смеется.) Лично из моего опыта — [гонорар] разнится от 1 тыс. до 300 тыс. руб. за объект.

Какую музыку слушаете, когда работаете?

Самую разную — от ирландского степа до тяжелого метала. Я люблю индастриал бодрый и не знаю, как можно работать под классику. Можно увеличивать скорость работы путем возрастания темпа музыки. (Смеется.)

Чувствуете на себе давление стереотипов о том, что хрупкие девушки не должны заниматься физически тяжелой работой?

Это не стереотип, а жестокая реальность — существует ограниченное количество работ, которыми я могу заниматься исходя из моей грузоподъемности хотя бы. Ну и просто мало кто из девушек этим занимается, вот и смотрится это достаточно необычно.

То есть офисным работником вы бы стать не смогли?

Это было бы очень печальное зрелище. Я бы никогда не решила своих внутренних проблем. Нужны были усилия, нужно было пройти через эту переплавку, преодолеть самый сильный инстинкт — самосохранения, научиться его контролировать, как бы громко это ни звучало.

Муж совсем не боится за вас?

Муж работал промышленным альпинистом около 5 лет, а потом он стал инструктором, как раз же он меня обучал. Через полгода мы еще раз пересеклись и посмотрели друг на друга по-другому. Муж прекрасно знает все эти опасности, знает обо всех случаях, которые происходят, он же обучает по всей Сибири, вплоть до Полярного круга. Знает мой характер — сильные и слабые стороны. Чем дальше, тем больше я поражаюсь, насколько это великий человек. Я уверена, что он с ума сходит от беспокойства, но при этом он позволяет мне жить той жизнью, которой я хочу. Быть собой.

Все ваши увлечения опасны, как и работа? Неужели нет женских слабостей?

Меня воспитал папа-инженер. (Смеется.) Ну, я учусь рисовать красками — гуашью. Еще есть спорт, свежий воздух… Пытаюсь сохранить в себе часть женственности, но есть такое, что женственность вытесняется очень сильно, хотя я стараюсь пользоваться хорошей косметикой, если уж пользуюсь ею, ухаживать за собой, ведь факторов нагрузки у меня больше — и мороз, и ветер, и солнце. Зимой же мы кидаем снег с крыши, это, наверное, самое тяжелое из всего.

То есть платье, каблуки и прочие внешние атрибуты женственности — не про вас совсем?

Хочется иногда одеться в платье, каблуки, но день ото дня я становлюсь от этого все дальше. Я бы сейчас себя очень неловко чувствовала, если бы оказалась в центре города в платье в каблуках, как ни странно. Хотя раньше я с каблуков не слезала. Может, просто период такой. На каблуках я только дома хожу. И в платье, домашнем, правда. Муж смеется. Цель достигнута — всем весело.

Романтика и домашний уют — тоже?

Я бы очень хотела быть склонной к романтике, но почему-то сарказм в моей голове всегда побеждает. Муж такой же. Он как-то подарил мне цветы и перфоратор. Такой прекрасный перфоратор! Мы в процессе совместной жизни стали очень похожи, пришли к общему знаменателю. Мы предпочитаем посмеяться…

Я и уют — несовместимые вещи. У мужа такие же представления об уюте. У нас дома такой… альпинистский гараж, склад снаряжения.

Иногда мы пытаемся привести его в более жилой вид, но не всегда успешно. Могу, конечно, приготовить что-то, бывает.

А что касается планов на будущее — связываете его исключительно с промышленным альпинизмом?

Многое из того, что я делаю, я делаю ради того, чтобы в будущем полноценно путешествовать и заниматься парашютным спортом. И в том числе промальп мне дает возможность на это заработать — он достаточно хорошо оплачивается, а летать — это очень дорого. Но мало что может быть прекраснее этого. (Улыбается.)

Мария Морсина

Фото Анны Золотовой (1), предоставлены Евгений Логвиновой (2, 3)