«Повторный тест на коронавирус — только за свой счет». Дневник сибирячки, работавшей в УИК на голосовании

Голосование по поправкам к Конституции запомнится многим. Хотя бы своим антуражем — бутыльки с антисептиком, одноразовые перчатки, персональные ручки для каждого пришедшего человека, люди в медицинских масках (избиратели) и защитных экранах (члены УИКов). Весной голосование перенесли из-за пандемии коронавируса, но в конце июня, несмотря на рост заболеваемости и смертности, его всё-таки решили провести. На безопасность людей потратили миллионы рублей. И если избиратели проводили на участке всего несколько минут (ставили галочку и опускали бюллетень в урну), то члены участковых избирательных комиссий вынуждены были находиться в помещении буквально от заката до рассвета. Почему они согласились на эту рискованную подработку, как защищали себя от коронавируса и с какими конфликтами им пришлось столкнуться — в анонимной колонке сибирячки, которая была членом одной из новосибирских УИК.

— Я работаю в участковой избирательной комиссии третий год. Пришла в 2018 году и с тех пор поучаствовала уже в трех голосованиях: выборы губернатора Новосибирской области два года назад, выборы мэра Новосибирска в прошлом году и нынешнее голосование за поправки к Конституции. Меня пригласила близкая подруга, и я решила попробовать, да и деньги не лишние. Платят не так уж много, но нормально, раз в год не помешает и такое подспорье.

Тестировали на антитела, результат не сообщили

Нынче было много возмущений по поводу того, что многие массовые мероприятия из-за коронавируса отменили, а, пожалуй, самое многолюдное — голосование — решили всё-таки провести. Я решила не отказываться, чтобы не подводить подругу — всё-таки и так нелегко, а тут еще я уйду... Плюс сейчас в жизни есть перемены, требующие материальных вложений, так что вопрос дополнительного заработка для меня тоже актуален. Что насчет вируса — решила поверить, что всё будет в порядке, ведь некоторые средства защиты нам пообещали предоставить.

Накануне голосования мы в обязательном порядке прошли тестирование на коронавирус. Только в направлении было написано, что это тестирование на антитела к COVID-19, а не на сам вирус, и у нас брали кровь из вены, а не мазок. Тест делали бесплатно, за счет избиркома. А конкретные результаты нам до сих пор не сообщили. Но говорили, что сообщат, в случае если что-то будет не так. Видимо, раз ничего не сказали и мы все-таки участвовали в голосовании, то всё в порядке.

Только мне кажется, что логично было бы протестировать нас и после голосования. Да, мы, судя по всему, были здоровы на момент проведения голосования и не могли заразить людей, но ведь за тот день и все предыдущие дни дежурства мы могли заразиться сами — от избирателей. Но, похоже, этот момент организаторов беспокоит меньше всего. Наверное, голосование прошло, и это главное, дальнейшая судьба тех, благодаря кому оно, собственно, и состоялось, уже не интересна. Поэтому если это будет нужно, повторный тест нам придётся делать уже за свой счет.

Как прошли две недели накануне 1 июля

Досрочное голосование началось за неделю до основного — 25 июня, а работать наша комиссия начала ещё раньше — с 16 июня. Мы дежурили посменно: первую неделю принимали заявления от избирателей, которые хотели бы проголосовать на другом участке, или, наоборот, прийти на наш, будучи прописанными по другому адресу. С 22 июня начали принимать заявления от желающих голосовать на дому, с 25 июня начали выезжать к ним. С собой брали специальные переносные ящики.

Таких людей, кто позвал бы комиссию на дом, просто опасаясь идти на участок из-за вируса, не было (хотя, по идее, мы должны были пойти к ним в любом случае, независимо от причины). В основном причины досрочного голосования были объективные — состояние здоровья или возраст. Так, например, самому взрослому было 102 года. Он уже не совсем хорошо понимал, как голосовать, спрашивал, где ставить галочку. Но мы не имеем права подсказывать, конечно, так что ему помогали родственники.

Кстати, выездные члены УИК как-то проводили голосование в гаражном кооперативе — группа рабочих из других регионов подала коллективное заявление на выездное голосование. А еще все жители одного дома тоже решили проголосовать вне участка, и тогда в их дворе установили палатку и в ней принимали людей по очереди.

Дежурство участковой избирательной комиссии во время досрочного голосования было организовано с восьми утра до восьми вечера, до этого — с 12 дня и также до восьми вечера. До основного дня голосования дежурство каждого члена УИК длилось минимум четыре часа. Людей катастрофически не хватало, поэтому нам необходимо было дежурить почти каждый день.

Состав нашей комиссии — 11 человек, из них четыре человека — наблюдатели, представители четырех разных партий. И девушки из двух партий работают добросовестно на всех выборах, а еще две на всё забили и не работали. То есть они числились, не выходили из состава комиссии, хотя должны, по идее, написать заявление, их тогда выведут из состава комиссии и нам назначат других, но они этого не делали. В этот раз не были ни на одном дне дежурства.

Во время предварительного голосования помещение уже было оформлено, стояли видеокамеры, дежурили полицейские, присутствовали наблюдатели, так же, как и в день голосования. Мы выезжали на дом к людям, которые не хотят или не могут по каким-то причинам голосовать на участке.

1 июля охранник или дежурный на входе измеряли температуру всем входящим. Сами мы целый день сидели в перчатках, масках и специальных прозрачных пластиковых экранах на лице. А когда ходили к голосующим на дом, кроме всего этого надевали одноразовые защитные костюмы. Также мы периодически дезинфицировали все поверхности, распыляли на них антисептик, после каждых 3–4 избирателей обрабатывали кабинки для голосования. Ещё мы регулярно меняли липкий коврик на входе — он был здесь для того, чтобы на нем оставалось всё, что человек принес на подошве с улицы.

При входе на избирательный участок стоял специальный столик, избиратель подходил, обрабатывал руки дезинфицирующим раствором, мы ему выдавали одноразовые принадлежности — медицинскую маску, перчатки и ручку. С этим всем избиратель проходит до члена УИК, который сидит на книгах и выдает бюллетени, садится в полутора метрах. Паспорт держать в руках мы не имеем права, показывает только нам этот паспорт, мы читаем данные, сверяем и выдаем бюллетень.

Конфликты

Самое сложное, как и обычно на голосовании, это сориентировать избирателей. Всегда есть люди, которые не смотрят на указатели и идут не на свой участок. Потом они, конечно, очень возмущаются, но им и в голову не приходит, что они сами всё напутали. Например, мужчина и женщина пришли голосовать не на свой участок и сильно хотели, чтобы я им выдала бюллетень. Я объясняла, что они к нашему участку не относятся, советовала внимательно читать адреса и уйти на другой конец этажа, там другая комиссия, но женщина в ответ на это чуть ногами не топала, возмущенно говорила: «Что вы нас гоняете?»

Был ещё такой случай. Пришла голосовать пожилая женщина, и когда я выдавала ей бюллетень, то ей нужно было расписаться за него в журнале списка избирателей. Она стала расписываться, но ей не понравилась её подпись, она зачеркнула и расписалась ещё раз рядом.

Некоторые возмущались, когда им предлагали надеть перчатки или маску, продезинфицировать руки. Одна женщина была недовольна тем, что нужно обрабатывать руки антисептиком, говорила, что мы туда налили ацетон и что им сильно пахнет на всём участке. Но, конечно, никакого ацетона избирателям мы не давали.

Пришла пожилая пара, и я видела, что они из одной семьи, а другая женщина из комиссии не знала этого и попросила их соблюдать социальную дистанцию. Супруг стал возмущаться и долго не мог успокоиться, даже когда я подошла и спокойно объяснила ситуацию — то, что та женщина не видела, что они пришли вместе. Но потом уже сама жена его осадила, и он немного притих.

А одна избирательница, напротив, очень яро отстаивала соблюдение дистанции. Она подошла к столу регистрации, протянула руку с паспортом, и, несмотря на то, что с такого расстояния было сложно рассмотреть данные в документе, женщина ни в какую не хотела подойти поближе. Мы объясняли, что ей самой приближаться не нужно, надо только подвинуть руку, предлагали сами подойти посмотреть, но она ни на что не соглашалась. В итоге одна девушка из наших заглянула сбоку, продиктовала данные и мы, наконец, их сверили. Расписаться эта женщина, кстати, согласилась тоже далеко не сразу.

Один человек расписался, взял бюллетень и просто ушел с ним с участка. Но это его право, после получения бланка избиратель может делать с ним всё что хочет. А ещё один мужчина уже проголосовал, но задержался: видимо, ему хотелось пообщаться. Поговорили с ним, а потом он спросил, от каких партий наблюдатели. И когда мы ему сказали, то сразу сообщил, что с нами всё понятно. Что именно понятно и как партийность влияет на голосование по поправкам к Конституции — это известно, наверное, только самому этому мужчине.

Сейчас ходят разговоры, что руководству понравилась идея с неделей досрочного голосования и, возможно, такую практику будут применять и на следующих голосованиях. Если это произойдет, то я, да и другие члены комиссии, уйдем, так как такой график совсем не подходит работающим людям. Да, в нашей участковой комиссии есть и неработающие пенсионеры, но мы же не можем свалить всю работу на них. Так что проводить голосование в ущерб своей основной работе точно не хочется.

А что касается мер безопасности, наверное, были приняты почти все возможные в такой ситуации, но, конечно, стопроцентной гарантии они не дают. Пластиковые экраны можно было и не закупать — из-за них душно, при разговоре они сразу запотевают и в них становится плохо видно, а ещё они бликуют, что тоже создает неудобства. Сперва мы сидели в них, но потом уже сняли. А так — что ещё можно было сделать? Если бы ещё что-то обеззараживающее распыляли в воздух, то вообще нечем дышать было бы. Главное, что всё закончилось и, надеюсь, страшных последствий не будет, а к следующему голосованию ситуация кардинально изменится в лучшую сторону и всё закончится.