«Я чувствую, что она мертва». Как ищут пропавших без вести — история исчезнувшей матери-одиночки

Официально в списке пропавших числятся 522 новосибирца. Некоторых ищут годами, а их загадочные истории исчезновения известны далеко за пределами Сибири. Как например было со странной пропажей Кости Кривошеева. Или с исчезновением в Париже новосибирской студентки Ольги Серёгиной — друзья считают, что её убили из ревности. Но многие таинственные истории остаются без внимания общественности — как это было например с 36-летней Марией Бобровской, которая в июне 2019 года вышла из дома и бесследно пропала. Родные написали заявление в полицию, но к волонтерам обращаться не стали. Фотографии Бобровской появились в СМИ только спустя год, когда полицейские обратились к горожанам с просьбой о помощи. Как так вышло, что очевидцев стали искать с таким опозданием, почему близкие Марии Боровской не верят в то, что она жива, и как ищут людей, которые годами числятся без вести пропавшими — в материале криминального журналиста НГС Алёны Истоминой.

Надежда Михайловна — подтянутая с проседью и железным взглядом пенсионерка — уже год воспитывает семнадцатилетнюю внучку Леру. Оформить пособие по потере кормильца нельзя, так как мама девочки, Мария Бобровская, числится не умершей, а просто пропавшей без вести. Ждать помощи от отца Леры — бесполезно.

О внучке Надежда Михайловна говорит очень много — какие танцы посещает, какой кружок выбрала, как учится в колледже. К бабушке Лера переехала ещё до пропажи матери, когда Мария стала жить с мужчиной, который пришёлся не по нраву дочери.

— Но вы не подумайте, Маша ответственность несла за жизнь ребёнка, старалась, чтобы она одетой, обутой и сытой была, к учёбе всегда было пристальное внимание, — будто испугавшись осуждения оправдывается пенсионерка. — С мамой много общалась, часто виделась. А там жить с чужим дядей просто не захотела. Мария и обо мне заботилась, у меня подарок вот от неё остался — серёжки.

Пожилая женщина задумчиво крутит крупные серёжки-кольца в ушах и сбивчиво начинает рассказывать о том, как Лере сейчас тяжело, обсуждать пропажу мамы она ни с кем не хочет. Только снится пропавшая им обеим часто — во сне Мария говорит, что не может вернуться домой.

Женщина не выдерживает, снимает очки, вытирает слёзы и внезапно начинает быстро говорить.

— Я не могу при Лере плакать, — объясняет она. — Только на работе, когда людей рядом нет. Я в охране работаю. Могу ехать в трамвае, троллейбусе — у меня слёзы наворачиваются. В трамвае еду — Маша, в метро еду — Маша, где-то кино смотрю — Маша.

Пенсионерка не скрывает — она догадывалась, что сожитель порой избивал Марию, что не так просто иногда по вечерам она бежит от мужа к ней домой. Но в душу к дочери не лезла.

14 июня 2019 года около десяти вечера Маша позвонила матери и сказала, что сейчас придёт к ней. Идти — буквально три минуты. Но сначала дочь не брала трубку, потом на звонок ответил её мужчина.

— Он орал, мол, звоните на мой телефон, она забрала мой телефон и ушла, — вспоминает Надежда Михайловна. — На следующий день телефон стал недоступен. Мы сами поехали её искать, вызвали полицию. Сожитель стал говорить, что был пьян, они ругались. Якобы она забрал его телефон и ушла.

Женщина раз за разом в разговоре указывает на нестыковки в словах мужчины — когда Маша ушла, он якобы спал, но при этом смог описать следователям, в чём она была, зачем-то несколько раз подчеркнул, что она ушла без лифчика.

Всё это время Надежда Михайловна пытается добиться возбуждения уголовного дела по статье «Убийство». В то, что её дочь жива, она не верит. Но раз за разом следователи отвечают, что кто-то видел женщину, похожую на Бобровскую, — то в компании бомжа по кличке Цыган, то где-то в районе местной свалки.

— Если бы она была жива, то пришла бы домой, — пожилая женщина срывается на крик. — Она не такой человек, чтобы быть грязной, на улице. Мы когда только зашли в квартиру, то муж старшей дочки сразу сказал, что там покойником пахнет. Пусть мёртвой, но найдут её. Мы бы знали, мы бы хоть похоронили. Пусть, лишь бы её тело нашли. О том, что дочка пропала, знает только узкий круг людей.

В полиции коротко сообщают о приметах пропавшей: на вид 30 лет, рост 158 см, худощавого телосложения, волосы светло-русые до плеч, глаза голубые, на левом ухе и под левой лопаткой шрамы. На верхней челюсти отсутствуют три передних зуба. Всех, кому что-либо известно о ней, просят сообщать об этом по телефонам: 232-21-65, 232-21-45, +7 923 104-17-77.

— Собранных сведений недостаточно, чтобы найти человека, поэтому и обратились к людям, — пояснили в пресс-службе ГУ МВД по Новосибирской области.

По словам бывшего сотрудника уголовного розыска Сергея Брендина, в угрозыске существует отдельное направление по поиску без вести пропавших людей и утративших связь с близкими. Сотрудники этого отдела, как правило, занимаются только бумажной работой — составляют ориентировки, собирают объяснения с родственников и друзей.

Более тщательная работа начинается, когда по факту возбуждают уголовное дело по статье «Убийство».

— Нет каких-либо сроков для того, чтобы возбуждать дела в таких случаях, — объясняет адвокат и экс-сотрудник уголовного розыска Николай Монаенков. — Если есть основание предполагать, что человека убили, — возбуждаешь уголовное дело и работаешь как по убийству. Хоть 25 лет прошло, если появились признаки того, что это убийство, — всегда возбуждают дела.

Таким признаком может стать даже то, что раньше человек не пропадал и разгульный образ жизни не вёл.

— Основная масса безвестников — криминальная. Так просто люди не пропадают, — считает Сергей Брендин. — В большинстве случаев это криминал. Если человек порядочный, а тут его нет — это криминал. Когда человек пропадает без вести, то большое значение имеет осмотр места происшествия. Ты должен прийти домой, осмотреть всё полностью, начиная от телефона и заканчивая записными книжками, компьютером, всё изложить, всё изъять.

Однако сообщения о том, что человека периодически видят, могут действительно являться поводом для отказа от возбуждения дела. Но все эти сведения необходимо тщательно проверять, потому что люди, по словам силовиков, могут ошибаться.

— Тут ещё может быть дело в разгильдяйстве, нежелании работать, нежелание портить статистику, — рассуждает адвокат Николай Монаенков. — Всегда, если есть основания предполагать, что человек незагульный, возбуждали уголовные дела, даже если нет признаков убийства. Принцип «нет тела — нет дела» — это всё выдумка, если есть основание предполагать, что человека убили, надо возбуждать уголовное дело и работать как по убийству.

Обновлено:

В пресс-службе СК России по НСО рассказали о том, что по факту исчезновения Марины Бобровской возбуждено уголовное дело по ч. 1 ст. 105 УК РФ (Убийство).

Когда к поиску пропавших без вести подключаются волонтеры, то почти каждый случай получает общественный резонанс. Так было, например, в случае с 50-летней Светланой Буяновой — женщина пропала внезапно, силовики также не стали возбуждать уголовное дело, но спустя два месяца активных поисков волонтеры сообщили, что Светлана Буянова найдена мертвой.

То, что люди редко пропадают просто так, подтверждает и громкая история в Северном. Этой весной там нашли тела нескольких местных жителей, которые числились пропавшими без вести. К их пропаже оказался причастен «дедушка со странностями».

Вы знаете истории других жителей Новосибирска, которые много лет назад пропали без вести, но до сих пор не найдены? Сообщите об этом в редакцию НГС по WhatsApp +7 982 781-74-07.