«Людей бросили, смотри, как они живут»: две семьи застряли в расселённом доме в Новосибирске — суды за них, но власти не сдаются

Проблема расселения ветхого жилья в Новосибирске не решена до сих пор. Хотя вроде бы и программа государственная такая есть, да и застройщики проявляют интерес к участкам старых домов. Корреспонденты НГС пообщались с последними жильцами двухэтажки на улице Тюменская, которых городские власти не могут расселить с прошлого года. Они смогли отстоять свои права в суде, но все еще ждут нового жилья. Как они живут в доме, на который совершают набеги мародеры, — в материале НГС.

Двухэтажный дом на Тюменской, 5 построен вскоре после Великой Отечественной войны — по уверениям жильцов, пленными немцами. Изначально он был общежитием почти с четырьмя десятками отдельных комнат, общими туалетами на этажах, общими кухнями и водой только в этих помещениях. Причем вода была только холодная — горячую для стирки брали из батарей, сливая через установленные краны.

В 1990-е часть комнат, которые по сути стали маленькими квартирами, приватизировали. Некоторые жильцы провели к себе воду, кто-то даже организовал на своей территории душ и туалет. Горячая вода была только у тех, кто поставил в своих комнатах водонагреватель.

В 2012-м дом признали аварийным, а жильцам сказали готовиться к расселению к 2019 году. Но случилось это только осенью 2023 года, когда удалось найти застройщика и договориться о судьбе жителей дома. Тем, кто жил в муниципальных комнатах, рассказывают жильцы, получили от мэрии жилье по договору соцнайма. Хозяевам приватизированных квартир предложили деньги.

Сегодня в доме заселены только две квартиры. Остальные комнаты — всего более тридцати — необитаемы. В двух комнатах на первом этаже живет семья Константина Решетняка: сам мужчина, его жена, отец и двое сыновей-подростков. На втором этаже остался жить 69-летний Александр Рудченко. С властями общий язык они не нашли.

Александр Рудченко, как считали в мэрии, в доме не жил и не имеет прав на новую квартиру. Семья Решетняк же посчитала необоснованной сумму компенсации, которую им предложили за приватизированные комнаты.

Местная управляющая компания оставила дом после расселения жильцов в 2023 году, но через несколько месяцев к бараку все же приставили новую УК. Оставшиеся жильцы, правда, ей ничего не платили: коммунальные платежи проводились напрямую, да и УК домом особо не занималась.

Прошлой зимой в пустых квартирах раза четыре прорывало трубы и батареи. Осложнялось все тем, что некоторые квартиры были закрыты их бывшими жильцами — приходилось или звонить в мэрию, или разыскивать переехавших хозяев.

Годом раньше дом начали растаскивать на части: вскрывали квартиры, срезали проводку, с одной из дверей сняли увесистую металлическую дверь. Полиция отреагировала, когда воры вскрыли комнату с оставленным переехавшими владельцами на хранение имуществом и забрали холодильник, диван, стиральную машину и другие вещи.

Константин тогда поставил замок на подъезд, но мародеры продолжали лезть — уже через окна. Этим летом Константин услышал, как на втором этаже кто-то начал срезать батареи.

— Одну успели отпилить, вторую пилить начали — я поднялся, пенделей надавал и выгнал, — рассказывает Константин Решетняк. — В управляющую компанию раз позвонил, два позвонил, а они: вы же нам не платите, вот заплатите, тогда приедем. На что я заметил: это не моя квартира, а муниципальная, общаться тогда будем через прокуратуру. Приехали быстро, все заварили. Один из слесарей был такой впечатлительный: зашел, посмотрел на всё, говорит: мол, не могу, меня сейчас вырвет. Он ходил все, снимал и жене видео скидывал. Смотри, говорит, людей бросили, как они живут.

Семья Решетняков — собственники квартиры из двух комнат. Глава семьи Константин говорит, что лишь в последний момент узнал: квартиры дадут тем, кто проживал по договору соцнайма, а хозяевам частных помещений выдадут деньги. Так в мэрии договорились с застройщиком.

— Мэрия на тот момент насчитала нам в районе 2,5 миллиона рублей за наши две комнаты. Но за эти деньги мы ничего не могли приобрести, и начали с мэрией ругаться. Застройщик же — «Оловозаводская» — был не согласен на то, что насчитала мэрия. Он вообще сказал, что наша квартира стоит 1,6 миллиона рублей, и он больше платить не будет, — объяснил причину задержки с выселением Константин Решетняк.

Тогда, добавил мужчина, в мэрии честно предложили подать на них в суд, обратившись за помощью в прокуратуру. Семья Решетняк так и поступила. Суд шел долго, назначалось много экспертиз, и последняя насчитала семье компенсацию почти в 3,2 миллиона рублей. Суд встал на сторону жильцов.

По решению суда, застройщик должен выделить обозначенную судом сумму, а мэрия должна получить эти деньги и предоставить семье квартиру: не меньше 30,5 квадратных метров и не менее двух комнат. Это мэрию не устроило, городская администрация подала апелляцию.

Семью Решетняк попытались переселить в маневренный фонд, но они не согласились: переезд в такое жилье, говорят, мог вообще поставить крест на вероятности добиться своей квартиры. Переселить строптивых владельцев двух комнат городские власти хотели и через суд, но он встал на сторону жильцов.

Константин идет по темным коридорам и описывает их жизнь в брошенном доме. Самое страшное, говорит мужчина, — это плесень и грибок, они везде. Жене Константина диагностировали астму. Похожие симптомы стали проявляться и у одного из их сыновей: он спортсмен, занимается кикбоксингом.

— Полы прогнили везде, у меня вот тут вообще провалился. Перед самым расселением ЖЭУ застелила часть пола плитами ОСБ (ориентированно-стружечными плитами. — Прим. ред.). В некоторых местах пола нет вообще, я там уже чего только не подкладывал, — описывает быт мужчина. — Окна тоже не держат, дует из всех щелей. Я их уже на зиму не заклеиваю, а просто запениваю. И всё — в плесени. Влажность очень сильная: в подъезде холодно, а в квартире тепло, собирается конденсат, а потом появляется плесень. У соседки погреб был прямо в комнате — так там всё в плесени, словно в снегу. Плесень, сырость и запахи! Еще хорошо, что сейчас общим туалетом никто не пользуется, подсохло всё, и меньше пахнет.

Один, говорит, плюс: куда-то совсем пропали тараканы.

69-летний Александр Рудченко тоже не может получить жильё. Его квартира в соцнайме, муниципальная. В доме он живет с 7 лет, переехал сюда в начале 1960-х годов вместе с родителями и младшей сестрой. Комнату в общежитии выделили маме как работнику местного ЖЭУ.

В конце 1970-х, уже после армии, он стал жить здесь один — мама с сестрой перебрались в квартиру к отчиму. Как главный квартиросъемщик Александр обитает здесь около полувека: прописка в паспорте у мужчины — с декабря 1978 года.

С корреспондентом НГС больше общается родная сестра Александра Лариса Рудченко: брат сильно заикается и порой сложно понять, что он говорит. Она же всегда представляла брата и в судах.

Когда случился пожар в ЖЭУ и сгорели документы, в том числе и на эту комнату, рассказывает Лариса, никто и не подумал, чем это может обернуться потом. Все были уверены: квартира муниципальная, дубликаты в мэрии сохранились, волноваться не о чем.

Но как только встал вопрос о расселении, в мэрии стали требовать документы, что Александр действительно являлся квартиросъемщиком и проживал здесь всегда.

— Путаница произошла из-за соседки. Когда администрация приходила и проверяла, живет ли в данной комнате Александр, а он был на работе, соседка сказала, что тут никто не живет. А соседка эта, скажем так, не совсем [здорова], — объясняет Лариса.

—  Знал бы я, что будет такая канитель, остался бы в Москве, работа там была хорошая. Я тогда работал на Олимпиаде[-80]: строил олимпийские объекты, возил трубы на «Урале» на один из стадионов, — добавляет ее брат. — А тут мама написала мне письмо, что отчим получает квартиру на Чемском. Ну я и вернулся: как же терять комнату? Думал тогда, что скоро дом снесут и нас всех переселят.

Определенные трудности в проживании здесь, говорит, были всегда, но сейчас, учитывая возраст, они особенно ощущаются.

— Когда маленький был, так в туалет на улицу бегал, он там был. Сейчас в туалете три высокие ступеньки, кое-как поднимаюсь. А когда посижу, встать сложно. А спускаюсь, так качает из стороны в сторону. Возраст уже не тот, — вздыхает пожилой мужчина.

Недавно Лариса и Александр доказали в суде, что он тут жил, и добились зачисления его в очередь на получение жилья, как малоимущего. Но пока срок апелляции еще не вышел.

— Всё они знают, и администрация [района], и мэрия. Все документы — у них. Занималась тогда этими документами [Светлана] Стынина (экс-руководитель управления мэрии по жилищным вопросам, осужденная за мошенничество с муниципальным жильем. — Прим. ред.). Мы ходили на собрание в администрацию, нас собирали всем домом. Вот Стынина, вероятно, и продавала квартиры, — объяснила Лариса.

Корреспондент НГС отправил запрос в мэрию с просьбой прокомментировать ситуацию с проживанием в расселенном бараке семьи Решетняк и Александра Рудченко. В поступившем из мэрии ответе указано, что у Рудченко на момент расселения отсутствовали правоустанавливающие документы на жилое помещение в доме. Будет или нет мэрия обжаловать решение Кировского суда, вставшего на сторону жильца, пока не известно.

— Вопрос об обжаловании данного судебного акта будет разрешен администрацией [Кировского] района после его получения, — пояснили в мэрии.

Судебное решение, которое обязывает мэрию предоставить двухкомнатную квартиру семье Решетняк, обжалуется застройщиком — компанией «Оловозаводская». Корреспондент НГС направил письменный запрос в компанию, ответ будет опубликован, как только поступит.

В конце октября НГС рассказал, в каких условиях живут в общежитии в районе площади Маркса. Управляющая компания опечатала общие души на этажах, и теперь единственный способ помыться — идти через улицу в душ, который находится в подвале. А чтобы жителям было комфортней, на входе в подвал построили деревянную пристройку.