Исчезли 26 препаратов от рака. Как в Новосибирске выживают дети с онкодиагнозами — две душераздирающие истории

На протяжении последних лет представители благотворительных фондов и врачи-онкологи били тревогу — препараты для лечения опухолей постепенно исчезают с рынка. Ситуация достигла пика летом этого года, когда пропали 26 препаратов, основных при лечении детей и взрослых с онкологическими заболеваниями. Сейчас эти лекарства практически невозможно найти не только в Новосибирской области, но и в стране вообще. Родители детей с лейкозами, лимфомами и другими страшными диагнозами вынуждены буквально по таблеткам собирать ценные препараты, переплачивать десятки тысяч рублей за их доставку из-за рубежа и с ужасом смотреть в будущее: «А что будет, когда кончатся крошечные ампулы, от которых зависит жизнь моего ребенка?» На какие еще жертвы приходится идти отчаявшимся родственникам онкобольных и как так вышло, что в огромной России не осталось препаратов или их качественных заменителей, — в материале Ксении Лысенко.

За лекарство, которое стоит 159 рублей, пришлось заплатить 20 тысяч

Сыну Ирины Сидоровой в прошлом году удалили злокачественную опухоль головного мозга. После этого он попал в детское онкогематологическое отделение в Краснообске, где пролечился год, прошел несколько курсов лучевой и химиотерапии и сейчас вышел на поддержку. То есть находится дома, а не под круглосуточным наблюдением врачей. Однако вскоре ему придется вернуться в отделение, чтобы довести до конца весь курс лечения.

Историю Ирины и ее шестилетнего сына, которому диагностировали медуллобластому червя мозжечка, мы подробно рассказывали здесь.

— К сожалению, остается глобальная проблема с лекарствами. Насколько я знаю, что-то удалось решить, лекарства в детской онкогематологии появились, но этого количества хватит буквально на месяц-полтора, может быть, на два, — говорит она.

Речь идет о «Винкристине» — основном препарате для лечения опухолей. Его назначают при различных злокачественных образованиях, но главным образом — при остром лимфобластном лейкозе у детей.

В последние годы на рынке оставался лишь «Винкристин» отечественного производства, но с августа невозможно было достать и его. По словам Ирины, родители, оказавшись без лекарств для своих детей, начали заказывать препарат из Израиля. Так, флакон «Винкристина» в дозировке 1 миллилитр, стоивший в России 259 рублей, стал стоить 4000 рублей с учетом доставки из-за рубежа. Цена постоянно меняется, так как зависит от скачков доллара.

Ребенку Ирины нужно 4,5 миллилитра «Винкристина» на один блок (один курс лечения. — Прим. ред.). Всего мальчику назначено 8 блоков.

— Нам повезло, что нашелся благотворитель, который закрыл моему сыну в личном порядке все восемь блоков. Это просто потому, что он оказался хорошим знакомым моей подруги, — уточняет мама.

Она просит обязательно рассказать в материале о том, что об отсутствии «Винкристина» в России им не сообщил никто из врачей. И это, по ее словам, — самое страшное.

— В августе у нас был первый блок, и когда я взяла выписку, я увидела новое название лекарства — «Винбластин». Меня никто, конечно, не предупреждал, что моему ребенку поставят другое лекарство, которое не предусмотрено протоколом. И уже придя домой, я начала внимательно читать выписку и выяснять — а что это вообще такое? Оказывается, «Винкристина» нет в отделении, нет в России, — возмущается она.

После той ситуации Ирина начала писать письма в региональный Минздрав, где вскоре ей ответили, что «Винбластин» является заменой «Винкристина», сославшись на доктора медицинских наук, профессора, директора Института онкологии, радиологии и ядерной медицины ННПЦ ДГОИ им. Дмитрия Рогачёва (копия есть в распоряжении редакции). Но это она и другие родители решили проверить и, со слов Ирины, задали вопрос о «Винбластине» профессору Карачунскому на одном из его вебинаров. Эксперт был категоричен — «Винбластин» не может быть заменой «Винкристина» и рекомендаций по замене одного препарата другим он не делал.

Ирине, как считает она сама, повезло и с другим лекарством — «Ломустином», который, как и «Винкристин», пропал в России:

— Его я заказала у частного лица на свой страх и риск. Ну, скажем, дома у него осталось, срок годности истекает в мае следующего года. И мне тоже помогли в оплате этого лекарства, так как в связи с тем, что он пропал в России, цена его очень сильно выросла.

— И это еще дешево. На Украине такое лекарство 48 500 стоит, а в Германии — 66 тысяч, так как производитель другой. Хорошо, что мне помогли родственники, одноклассники моего мужа — все сложились и помогли купить. Эту упаковку мы разделили напополам с другим ребенком. Нам нужно 5 таблеток, им примерно столько же. Вообще нас в отделении три человека с таким диагнозом, и если бы руководство всё спланировало, одной купленной упаковки хватило бы на всех.

В этом месяце «Винкристин» и «Ломустин» наконец появились и в отделении. В этом, как подчеркивает Ирина, заслуга активных родителей и представителей благотворительных фондов. Первый препарат есть в количестве 50 флаконов по 1 миллилитру, «Ломустина» всего четыре таблетки. И это — на всё отделение, где лежат несколько десятков детей.

— Вы даже себе не представляете, каких усилий нам стоило добиться того, чтобы врачи ставили детям те препараты, которые мы сами как-то ухитряемся достать. Сейчас это всё документально оформляется. С юридической точки зрения они снимают с себя ответственность, то есть я подписываю документ, что я отвечаю сама за последствия этого лекарства, которое ставят моему ребенку, потому что его я приобретаю сама, так как не согласна на лечение «Винбластином».

Нашли деньги только на два курса из шести

6-летнему сыну Елены Сафанковой поставили диагноз год назад. Перед этим она стала замечать, как мальчик стал быстро уставать и отказываться от еды, а потом нащупала у него увеличенные лимфоузлы. То, что вначале казалось простудой, оказалось острым лимфобластным лейкозом. Мальчик уже провел в онкогематологии более 7 месяцев, прошел два блока химиотерапии, впереди — полтора года поддерживающей терапии и непрекращающееся лечение.

Об отсутствии «Винкристина» Елена, как и Ирина, узнала постфактум — ее сыну уже поставили укол «Винбластина», якобы заменяющего «Винкристин», в рамках первого курса поддерживающей химиотерапии.

Елена, по ее словам, «скооперировавшись с другой мамой», решила заказать оригинальный препарат из Израиля. Это обошлось ей в 4 тысячи рублей за 1 миллилитр. Препарат ее сыну нужен в количестве трех миллилитров на один блок, всего же ребенку осталось пройти шесть блоков.

Елена потратила более 37 тысяч рублей — и это всего на два блока. Деньги, как отмечает мама, ей помогли собрать «добрые люди» — коллеги, родственники, часть средств пришлось занять.

— Заказала и не пожалела. Раньше нас лечили «Винкристином-РОНЦ» — это препарат отечественного производства. Но от него такие ужасные побочки были, я вначале на гормоны списывала, но нет, от него. Были такие огромные черные круги под глазами, постоянная слабость, выкручивало суставы — в нашем случае ножки. Потом эта боль поднималась выше, до локтей, и еще выше. Выкручивало так, что он кричал: «Мамочка, помоги, мне больно». Это взрослый человек с трудом перенесет, а ребенок-то… — говорит она со слезами в голосе.

Побочные эффекты — не редкость при лечении «Винкристином-РОНЦ». Елена перечисляет и другие ситуации с детьми, которых лечили препаратом, — побочки вплоть до инсульта. «Слава богу, что только руки выкручивало, а некоторые дети совсем ходить после лекарства не могли», — добавляет она. После приема израильского препарата никаких побочных эффектов у своего сына она не замечала.

Корреспондент НГС запросила у регионального Минздрава информацию о том, является ли «Винбластин» достаточной заменой «Винкристину» и с чем связан дефицит противоопухолевых препаратов вообще. На момент написания статьи ответ от министерства еще не поступил.

Какой эффект от дефицита препаратов видят медики

Как говорит детский онколог, главный внештатный специалист Министерства здравоохранения НСО Антон Штуткерт, эффект от нехватки определенных препаратов, вероятно, будет виден позже:

— С лечением онкологических больных ситуация не очень простая вот в каком смысле… При соблюдении всех условий лечения успешное излечение достигается при разных заболеваниях по-разному, ну, допустим, в 50% случаев. Это я взял отвлеченную цифру. И вот на каком-то этапе мы что-то исключаем из схемы. В некоторых случаях мы увидим результат сразу, то есть заболевание будет развиваться. А в некоторых случаях мы добьемся ответа, например, ремиссии, а через какое-то время получим рецидив. И вот сложно будет сказать, почему он наступил — то ли потому, что человек попал в те 50%, у которых рецидив возможен, то ли из-за того, что мы не в полной мере воспользовались схемой лечения. Возможно, через несколько лет станет понятно. Сейчас статистику мы не соберем, а, например, в 2022 году можно будет увидеть цифры за 2020 год, за июнь, когда у нас не было ни «Этопозида», ни «Винкристина», и сравнить это с 2016 годом. Возможно, тогда увидим, что годичная летальность у нас выросла.

Врач также отметил, что показатели заболеваемости среди детей довольно постоянны — примерно 3000 человек в год по всей России. Это немного по сравнению с онкобольными взрослыми. Так, по его данным, только раком молочный железы в год заболевает примерно такое же количество человек — 3000.

— Но структура заболеваемости у детей выглядит иначе, чем у взрослых. То, что мы называем раком, больше свойственно взрослым. Поскольку рак — это опухоль более взрослой ткани, эпителия. А у детей чаще всего выявляется острый лимфобластный лейкоз. Вообще злокачественные опухоли кроветворной ткани составляют примерно 50% от всех злокачественных опухолей у детей. На втором месте по частоте — опухоли ЦНС (центральной нервной системы. — Прим. ред.). И тут нужно отметить, что саркомы — злокачественные опухоли соединительной ткани — у детей встречаются чаще, чем у взрослых. А саркомы — это самые агрессивные виды опухолей. Они быстро растут, чаще дают метастазы и плохо поддаются лечению, — говорит Антон Штуткерт.

Почему такие нужные лекарства пропали в России

О критической ситуации с дефицитом противоопухолевых препаратов представители благотворительных организаций рассказали в двух открытых письмах. Их направили президенту и правительству РФ. Реакция на первое письмо, от 22 октября, была неожиданной: Минздрав, ФАС и Минпромторг вначале пообещали принять экстренные меры для спасения ситуации, но через месяц Минздрав дал другой ответ, в котором отрицается сам факт дефицита лекарств.

«Действия ФАС, Минпромторга и Минздрава регулируются правилами. Но в результате применения этих правил впервые за всю российскую историю возник беспрецедентный дефицит почти трех десятков наименований базовых онкологических препаратов, и жизни миллионов людей оказались под угрозой. Значит, эти правила нужно менять», — говорится во втором открытом письме, отправленном 30 ноября.

К нему также была приложена хронология исчезновения препаратов на территории России, которую старательно собирали представители общественных организаций, помогающих онкобольным. Первая запись в этой таблице датируется аж 2010 годом — «начало практики замораживания цен на жизненно важные препараты» — и продолжается записью 2015 года — «принятие постановления «третий лишний», ограничившего доступ зарубежных препаратов в Россию». Последние записи в документе: «ФАС принимает решение об отказе согласовать цены на «Винкристин-РОНЦ» и «Винкристин-Тева». По утверждению ведомства, дефектуры препарата нет» (16 ноября 2020 года) и «С российского рынка уходят очередные два импортных противоопухолевых препарата — на этот раз с МНН «Цисплатин» и «Эпирубицин»» (22 ноября). Есть и обнадеживающая запись: «ФАС России согласилась повысить цены на два дефицитных препарата: "Ломустин" (из вышеупомянутого списка 26) и "Азатиоприн"» (27 ноября).

В числе тех, кто подписал открытые письма, есть и новосибирский благотворительный фонд — это фонд «Защити жизнь». Его президент Евгения Голоядова называет как минимум две причины катастрофического дефицита противоопухолевых препаратов — пандемии коронавируса среди них нет:

— Во-первых, это постановление «третий лишний», которое гласит: если в России имеются два лекарственных средства с одним и тем же действующим веществом, то третий, иностранный, не может участвовать в торгах. Предпочтение отдается российским препаратам. Эта такая схема, которая, мягко говоря, выдавливает иностранные препараты. Если они есть на территории России, то в аптеках они продаваться могут, но участвовать в госзакупках — нет. И больница ничего не может сделать, чтобы это лекарство купить. Приобрести иностранный препарат можно лишь тогда, когда у пациента, например, на отечественные аллергия.

Вторая причина, по мнению Евгении, кроется в цене. Все исчезнувшие препараты — недорогие, их стоимость зарегистрирована в специальном реестре. И именно эта реестровая цена не пересматривалась с 2010 года. Поэтому производить лекарства многим заводам попросту невыгодно. Однако ФАС пересматривать цены в сторону повышения у этих 26 препаратов не планирует. Исключения — упомянутый выше «Ломустин» и «Азатиоприн», а с недавнего времени — «Винкристин» и «Этопозид».

— У нас нет российского сырья. Сейчас также возмущаются многие российские заводы-производители. Почему они не могут выпускать достаточного количества лекарств? Потому что они не могут продавать препараты по адекватной цене. И это не говоря об импорте. Ну невозможно продавать препарат дешевле, чем ты его производишь. Вот препараты и начали постепенно вымываться с рынка, — объясняет президент благотворительного фонда.

По ее словам, сейчас ведутся переговоры о ввозе части дефицитных препаратов, в частности того же «Винкристина». Этих лекарств, которые, возможно, удастся привезти в Россию, хватит ориентировочно на год.

— Да, первое требование из открытых писем о повышении минимальной закупочной цены ФАС всё же выполнила. Хотя вела себя странно — вначале топнула ножкой: «Мы повышать не будем», а когда их пожурили, все-таки согласилась повысить.

Среди требований к Минздраву, ФАС и Минпромторгу, которые называли благотворительные организации в открытом письме, говорится о необходимости ликвидировать «зависимость российских пациентов от конъюнктуры рынка», «организовать срочную централизованную государственную закупку ряда препаратов» и создать рабочую группу, которая смогла бы пересмотреть ценообразование и отменить правило «третий лишний».

Как проходит лечение в детской онкогематологии краснообской больницы и что возмущает родителей онкобольных детей — мы рассказывали летом этого года. После огласки власти пообещали исправить ситуацию и построить отдельный корпус при областной больнице. Ориентировочная дата сдачи корпуса — 2023 год.