«Зоофилия Кулика — это провокация»

Известные деятели городской культуры собрались за круглым столом, чтобы выяснить, готов ли Новосибирск к современному искусству (contemporary art) и почему оно до сих пор вызывает раздражение у горожан. Несмотря на то что перформансы, выставки и инсталляции с разной степенью регулярности устраиваются в течение 15 лет, эксперты пришли к неутешительному выводу: к современному искусству Новосибирск не готов. Выставка куратора Андрея Ерофеева со скандальным зоофилическим циклом художника Олега Кулика, месяц назад открывшаяся в «Сибирском центре современного искусства», с треском провалилась — ее посетили всего 250 человек. Между тем, на расположенной по соседству выставке гигантских насекомых побывали несколько тысяч посетителей. НГС.НОВОСТИ решили обратиться к экспертам, чтобы выяснить, почему в Новосибирске не любят современное искусство.

Скажите, почему существует антагонизм современного искусства и новосибирского общества? Почему в современном искусстве так много безобразного? Почему его не любят?

Андрей Шаповалов, директор краеведческого музея: «Антагонизма между новосибирской публикой и современным искусством нет, просто новосибирская публика необразованная и темная. На самом деле любое новое искусство всегда принимается в штыки. Москва больше, поэтому больше пласт образованной аудитории. Однако людей нужно образовывать. И это, кстати, государственная политика — организовывать центры современного искусства по всей стране.

Люди научились очень хорошо потреблять гламур и попсу, которая не требует усилий для потребления. А здесь зритель должен задуматься, заставить голову работать. На выставке Ерофеева, кстати, не так много безобразного: художник просто ловил кадры жизни — такой как она есть. Это может быть «непонятно», однако о «неприятном» я бы не стал говорить. Если делить жизнь на приятное и неприятное, то, в общем, мало чего есть приятного, кроме хорошей еды и секса. Эстетика не может быть приятной или неприятной: приятно или нет, зависит от вкуса, воспитания и образования.

Безусловно, категории «красивого» и «безобразного» остаются. Да, по большой части современное искусство некрасивое, но это не значит, что оно неприятное. Кстати говоря, современное искусство бывает не исключительно безобразным. Могу привести пример красивого современного искусства. Баския, к примеру, — соратник Энди Уорхолла».

Вадим Иванкин, председатель новосибирского отделения Союза художников России: «Некорректно говорить, что все современное искусство ограничивается этим самым contemporary art. Что же касается последнего, иногда возникает ощущение, что у российских представителей этого направления наблюдаются явные отклонения в психике. У всех художников, конечно, есть определенные психические отклонения. Художник не был бы художником, если бы был серой усредненной массой. Художник сам по себе отклонение, если он занимается творчеством. Но в случае с российским актуальным искусством эти отклонения совсем критичные. Непонимание художника и аудитории есть, но для определенных жанров оно естественно. Китайцы когда лопочут, вы же не говорите, что они дебилы. Чтобы понимать художника, нужно хоть немножко понимать его язык.

А то, что в актуальном искусстве много безобразного, это, как я понимаю, протест против гламура и пошлости восприятия искусства. Типа вы вот воспринимаете так, а я вам вот как нагажу».

Вячеслав Мизин, актуальный художник: «Скандальность есть, и это абсолютно нормально. Вы же не остановитесь, если вас не зацепило. По сути, это как нам еще в учебниках по марксистско-ленинской эстетике преподавали: у искусства есть функция образовательная, информационная, терапевтическая, но самая главная — эстетическая. То есть самое главное — «позырить и офигеть».

Евгений Иванов, фотограф: «Зрители не могут понять художников, потому что система координат другая. Тут как на симпозиумах математических — ученые разговаривают о формулах, и им друг другу ничего не нужно объяснять, они просто пишут формулы на доске, таким образом общаясь друг с другом. Тут такая же ситуация. Художнику нужно, с одной стороны, сделать, чтобы понял зритель, а с другой — чтобы понял и удивился коллега-художник.

Зрители часто оказываются вне дискурса. Это примерно как тебя привести в буддистский храм, где всякие барабаны крутятся. И ты там ходишь, не понимаешь ни хрена, с сигаретой и в бейсболке. Однако в любом случае современное искусство заставляет работать мозги. К примеру, я читаю Пелевина, и если меня попросить пересказать, мне будет сложно. Однако я замечаю, что после чтения его текстов гораздо лучше начинает работать голова. Недаром Пелевин в шутку заметил, что обладает копирайтом на мысли, возникающие у читателя по прочтении его текстов.

Зоофилия Кулика в определенном смысле это провокация. С другой стороны, художник — первооткрыватель. Тот, кто первым Иисуса нарисовал, первооткрыватель. Художнику важно застолбить какие-то темы.

Кулик снял этот цикл ради нескольких фотографий, которых никто до него не снимал. И он придумывает три кадра с кабаном, коровой и зайцем, чтобы первым застолбить эту ситуацию. Зритель вне контекста не реагирует на это. А художник-коллега приходит, смотрит и говорит: «Ай да Кулик! Ай да сукин сын!».

Я согласен, что начиная с XX века в искусстве пошло смещение в сторону безобразного. Я думаю, произошло это из-за того, что художники, занимаясь описанием рая, то есть красоты, исчерпали ее описательные возможности.

В определенное время стало пошло описывать красоту — после таких высот, какие были у Рафаэля или Леонардо. А ад, то есть безобразное, имеет огромный потенциал, описание ада, как Мизин говорит, «вштырит» человека сильнее».

Александр Ложкин, архитектор: «У нас общество одинаково ненавидит сексуальные меньшинства и современное искусство. В принципе, у нас общество находится в таком состоянии, что люди нетерпимы к любым меньшинствам. Нетерпимость вызывают чуждые для традиционной культуры авангардные ценности. Определить их не так-то просто, потому что они находятся принципиально вне культуры и мерилами традиционной культуры не измеряются. Обе эти культуры, старая и новая, отделены друг от друга, подобно тому как в XIX веке были отделены друг от друга страна-колонизатор и африканские племена».

Константин Скотников, куратор: «Антагонизм общества и современного искусства есть, потому что существуют какие-то силы наверху, которым актуальное искусство неудобно, не выгодно и не нужно. Об этом свидетельствует до сих пор не закончившаяся травля организатора «Монстрации» Артема Лоскутова. Деятельность группы «Война» тоже не угодна властям.

Актуальное искусство правдиво отражает реальность и ставит очень сложные, порой неприятные, но актуальные вопросы.

Наши же люди, бывшие советские, изголодались по искусству зрелищному, чему-то вроде Голливуда — искусству яркому, фантастическому, зрелищному, развлекающему, отвлекающему от злободневных проблем. А им предлагают нечто другое. Причем иногда в сорвавшемся диалоге виноваты не только зрители, но и авторы. Авторы действительно отчасти виноваты в том, что их работы неувлекательные, переутонченные».

Артем Лоскутов, актуальный художник: «Мне кажется, что никакого антагонизма новосибирцев и актуального искусства нет. Просто есть конфликт между вещами привычными и непривычными для консервативного общества. Причем «неприятность» и «безобразие» современного искусства — это стереотип: много безобразных вещей показывается и на картинах классического искусства. А есть и красивые работы — «Монстрация», к примеру, для меня красива. И член, нарисованный группой «Война» на мосту в Санкт-Петербурге, для меня тоже красив. Другое дело, что некоторые работы теряют актуальность. Произведения Олега Кулика, представленные на выставке, по актуальности остались в 1990-х. Некоторые мои работы были актуальными, а теперь — нет. «Монстрация» до сих пор актуальна».

Владимир Иткин

Фото art4.ru (1), whiteside.tumblr.com (2), автора (3)