Владислав Галкин, актер: «Когда ты берешь на себя ответственность за ту или иную роль, ты берешь на себя ответственность ее оживить...»

Имя актера Владислава Галкина сегодня на пике популярности. Большинству зрителей он полюбился по сериалу «Дальнобойщики», в котором актер на грузовике покорял дороги России. Кому– то Галкин запомнился по фильмам «Диверсант» и «Ворошиловский стрелок». А роль поэта Ивана Бездомного в сериале «Мастер и Маргарита» не оставила равнодушными ценителей классики. Год назад Влад Галкин облачился в белый халат, вооружился скальпелем и полюбился зрителям в образе строгого и довольно неуживчивого хирурга в сериале «Я лечу». Сегодня телеканал «СТС» повторяет этот сериал – таким образом зрители получают шанс вновь встретиться с любимыми героями.

– Влад, чем вас заинтересовал персонаж Гордеев?

– Прежде всего, он – живой человек, такой же, как вы и я. Мне нравится, что характер у него сложный и неуживчивый. Мне гораздо больше нравится играть таких персонажей, чем так называемых «хороших» людей. Ну, хороший он – и что дальше? Как правило, пустота... Критерий при выборе роли должен быть один: или ты что-то для себя в этом персонаже находишь, или ты просто за это не берешься.

– С медициной вам приходилось в кино или в театре сталкиваться?

– Ни в кино, ни в театре, но однажды я очень близко столкнулся с медициной в жизни. В один «прекрасный» год я перенес десять операций. Поэтому что такое отечественная медицина, я знаю очень хорошо.

– Настоящие врачи помогают актерам на площадке? Дают какие-то советы?

– На съемках присутствовал настоящий врач, но мы обращались к нему с вопросами, по большей части, технологическим: как что включается и как что правильно делается.

– Насколько достоверно в «Я лечу» изображены больничные реалии?

– Конечно, хочется, чтобы все выглядело как можно достовернее, чтобы не показаться клоунами в данной ситуации. Разумеется, издержки свои тоже есть. Например, по хирургическому отделению дама не может ходить с прической: волосы должны быть прилизаны и убраны под шапочку. У нас же девочки ходят с прическами, чего не может быть по определению.

– Как работается с молодыми коллегами-актерами?

– На мой взгляд, в этой команде есть несколько человек, которые вызывают уважение и интерес.

– Помогаете им? Даете какие-то советы?

– Я не занимаюсь ни педагогикой, ни самоутверждением. Если они ко мне за советом обращаются – я подсказываю, но только в этом случае. А вообще, сейчас ситуация с молодыми актерами угнетающая, особенно когда их собирают в некие команды для того или иного сериала. Это уничтожение профессии. Человек начинает думать о себе чуть лучше, чем следует, и появляется неадекватность. Знаете самое страшное время для человека, который начал водить машину? Первые четыре-восемь месяцев, когда тебе начинает казаться, что ты можешь все! Здесь то же самое. Не имея базы и опыта, человек начинает думать, что все у него получается!

– Когда вы только начинали свой путь в этой профессии, ситуация была другая?

– У меня она была вообще категорически другая, потому что я пришел в этот мир в возрасте восьми лет. И когда я поступал в Щукинское училище, у меня уже было около 15 картин и несколько наград. При этом поступление для меня было чудовищно тяжелым, такого зажима я не испытывал никогда! Мне было очень страшно! Поэтому мой приход в профессию – скорее исключение, так сложилось. И потом: тогда и время было другое, и ценности. Раньше существовала некая схема. Были амплуа и типажи, которые никто не отменял, но они как-то незаметно рассосались. На курсе обязательно был герой, была героиня, а то и не одна. А сегодня у нас как – пришел, снялся, а завтра – уже звезда. Такого раньше не было. Это опустошает.

– Неужели никогда не приходилось соглашаться из-за чисто финансовых соображений?

– Вопрос лукавый, и вот почему: всегда можно объяснить себе, что тебе это действительно интересно. Но при этом положа руку на сердце могу сказать, что никогда не соглашался сниматься чисто из-за денег. Я бы просто не смог. В силу характера, в силу темперамента меня бы просто разорвало на составляющие. Ты выбираешь то, что тебе интересно. Хотя бывает и так, что материал интересный и замечательный: классическая литература, например. Но кто это ставит? Режиссер может уничтожить все на корню...

– Взглянуть на кино со стороны сценариста или режиссера не пытались?

– Я смотрел уже с разных сторон. Я закончил ВГИК – режиссерский факультет, все эти опыты уже были. Я не большой любитель идти сразу на все четыре стороны. Всему свое время. Если мне будет необходимо заняться чем-то другим, я займусь. Это из серии, если можешь не заниматься – не занимайся. Я считаю профессию, который занимаюсь, поистине великой, потому что она может дать гораздо больше, чем человек в состоянии себе представить. Самое главное мерило, на мой взгляд, – это степень достоверности. Как сказал отец: «Степень одаренности артиста зависит от степени влюбленности в материал». Очень точно. Я как зритель должен поверить и оказаться там. Если этого не произойдет – грош цена такому произведению. История должна быть не просто рассказана, а оправдана. Когда ты берешь на себя ответственность за ту или иную роль, ты берешь на себя ответственность ее оживить. Возьмем того же Гордеева. Как я уже сказал, нормальный среднестатистический человек. Любит свою профессию, относится к ней очень серьезно. Вероятно, талантливый человек в своем деле. Не конформист. Все его помыслы заняты исключительно работой и пациентами. Это не просто род его деятельности, это суть его существования. Остальное для него второстепенно.

– Как и для вас?

– Да, конечно.

– А амплуа, о которых говорили, у вас в юности было?

– Когда я пришел на первый курс, я был тем самым героем. Но я быстро от этого ушел, потому что герой – это слишком узко, у меня был совершено другой диапазон, мне давалось все подряд. Да, я играл героев, но это было самое неинтересное и скучное, что только может быть. Для меня настоящий герой – это Митя Карамазов, например...

– Есть роли, которых уже никогда не сыграете в силу возраста?

– Мне очень нравятся мои 35 лет... А играть мальчишек... Понимаете, я никогда не был в этом качестве, мне это неинтересно. Мне гораздо более интересно мальчишество во взрослом человеке, в мужчине, нежели мальчишество в мальчишке – это как масло масляное.

– А в вас это мальчишество есть?

– Думаю, что да.

– Но выглядите таким серьезным, строгим...

– Вы ошибаетесь: это просто моя система защиты. Обо мне ходят слухи, что у меня жуткий характер. Да я сам их периодически создаю, потому что так проще. А на самом деле я такой, какой я есть. Нет, не белый и пушистый. И не особенно коммуникабельный. Просто – человек настроения...