«С детства мыл в бане»: в сибирском селе 14-летняя девочка готовится родить от отчима — что говорят и о чем молчат в Утянке

В среду, 9 августа, Доволенский районный суд Новосибирской области арестовал на время предварительного следствия жителя села Утянка. Мужчину обвинили в насилии над своей падчерицей, в результате которого девочка забеременела. Журналисты НГС побывали в аккуратной и зажиточной с виду деревне в 250 километрах от областного центра и узнали, что думают о шокирующей истории ее жители. Почему проблемная многодетная семья всё равно была в Утянке на неплохом счету, за что Маша* так любила отчима и верят ли односельчане в виновность соседа — в репортаже НГС.

— Пьет? Кто вам сказал это? — удивляется подсыпающая корма курицам улыбчивая бабушка в ответ на просьбу рассказать о Дмитрии. — Нет-нет, он по сравнению со многими не пьет совсем. Тихий, спокойный, за детьми всегда присматривает…

Позже то же самое мы услышим не один раз. Соседи, продавщица из местного магазина, даже глава сельской администрации в один голос будут говорить: пьяным Дмитрия не видели, а если и выпивал тихонько дома, то так аккуратно, что никому не мешал. Мол, кто бы ни рассказал первым о пристрастиях предполагаемого педофила, либо наврал, либо ошибся. Много калымил — косил траву, собирал стога, пас скотину.

Семья и жила на выплаты на детей и заработки Дмитрия.

— У меня он даже и не покупал.

— Димон? Я с ним работал. Нормальный мужик. Мне когда вчера рассказали, я не поверил. Говорю: «Да вы гоните!»

— Еще никто и не доказал, что это он сделал. Он же работает и не пьет!

— Хорошая семья, и детки у них хорошие, — категорично говорит соседка Людмила Михайловна. — Всегда одеты-обуты, чистые… Как идут мимо — всегда здороваются, даже средний мальчишка, который отстает. Вот глядите: это их младшая поехала.

Девочка лет семи-восьми на вид — и вправду наряженная, с чистыми светлыми кудряшками — проезжает мимо нас на велосипеде, с любопытством оглядывается, а потом прибавляет скорости. Она совершенно не похожа на ребенка из маргинальной семьи.

В голове невольно возникает мысль: может, правда ошибка? Не может же целая улица ошибаться, заступаясь за такого положительного человека?

— Сколько они здесь живут, я Диму пьяным никогда не видела, — продолжает Людмила Михайловна. — Когда идет с работы, ни разу не было, чтобы он шел и болтался. И дети его любят. Когда поменьше были, в школу не ходили, всегда бежали его с работы встречать, кричали: «Папка!» — вспоминает она. — Это ж какая сука-то сказала на него?..

Отвечать на риторический вопрос не требуется. Потому что Дмитрия задержали после того, как на него как на отца будущего ребенка указала сама Маша.

За ним приехали вечером во вторник, 8 августа, увезли за 30 километров в райцентр и меньше чем через двое суток арестовали. Пока — на два месяца. О другой мере пресечения речь изначально не шла. Даже если бы мужчина имел официальную работу, отпускать его домой, к юной потерпевшей и свидетелям, не стал бы ни один следователь.

Утянка — село большое и старое, по крайней мере, старше Новосибирска. Оно основано в 1845 году, сейчас в нем живет, по официальным данным, больше тысячи человек. Работают участковая больница с предметом особой гордости сельчан — стационаром, детский садик, школа. Есть и производство — Утянский молочный комбинат, и ДК, и даже парк.

Со стороны деревня и вправду выглядит небедной и ухоженной. Три параллельные длинные улицы — Набережная, Центральная и Сибирская — зажаты между Большим и Малым Утячьими озерами, к которым спускаются аккуратные огороды. На дорогах — ни бычка, ни обрывка бумаги. Дома, хоть и не новые, в большинстве своем тоже выглядят нарядно: обшитые сайдингом, с цветными металлическими крышами и пластиковыми окнами.

На этом фоне изба Дмитрия и Тамары, матери Маши, смотрится хоть и не заброшенной, но довольно бедной. Когда-то дом был выкрашен в темно-зеленый цвет, но давно выцвел. У забора стоит вместо скамейки ветхий продавленный диван, калитка распахнута настежь.

Не поймешь: то ли семья так и привыкла жить с дверями нараспашку, то ли просто отчаялась раз за разом открывать незваным гостям. Их здесь побывало за последние дни несметное множество: полиция, следователи, опека…

Принимать еще и журналистов сама мама девочки Татьяна* не готова. Худощавая стриженая блондинка, полная противоположность тому, как описывают местные внешность Машиной мамы, нервно говорит, что Тамары дома нет. И мы делаем вид, что не слышали еще с улицы целых два раздраженных женских голоса из открытых окон.

Вплоть до вечера 8 августа в тесном домишке жили сразу семь человек: сама хозяйка, ее сожитель и пятеро детей. Трое младших — дети Дмитрия, кто отцы 14-летней Маши и ее старшего 19-летнего брата, — никто толком не знает. Говорят, были у Тамары еще трое, но их якобы забрал папа и увез в другой город.

— Для нас это страшное дело. Мы в шоке все. Мы же ее не так давно видели: она на практику в школу приходила, — говорит работница школы, которая не хочет обнародовать ни имя, ни должность: ей в селе еще жить и работать. — Правда, на ней футболка вот такая большая была, живот не видно. С трудом во всё это верится. Говорили про разных других мальчишек, а вчера узнали, что это отчим отец ребенка. Да как можно умудриться [уединиться] там? Детей полный двор!

— Надо еще разобраться, Димон ли это сделал, — согласен с женщиной бывший коллега Дмитрия. — Может, он им чем-то насолил? Брат Маши, Саня, в Довольное ездит бухать, фигней всякой страдает… Как выпьет — чудит. Может, они с сестрой договорились и сказали на него?

Обычно в селах охотно откровенничают с журналистами, фотографируются, рассказывают о ЧП на камеру. Но то, что произошло в Утянке, настолько шокировало всех, что даже просто поговорить готов не каждый. А те, кто готовы, без конца повторяют, что семья и лично Дмитрий вели себя прилично, да и вообще у них в деревне всё хорошо.

Правда, в парк по вечерам лучше не ходить.

Про девочку Машу односельчане знают, кажется, немногое. Говорят: ни с кем из мальчиков вроде бы не дружила, гулять не ходила. Да вообще ее особо и не видели.

Училась плохо: в дневнике одни тройки, а в начальной школе и вовсе оставалась раз на второй год. Но это и неудивительно, так как никто из ее братьев-сестер успехов не демонстрировал, а отчим, по слухам, вообще учился в интернате и школу окончил со справкой.

Но если у соседей к семье Дмитрия и Тамары вопросов не было, педагоги, местная администрация и те из утянцев, кто общался с семьей поближе, всё-таки замечали неладное.

— Он с самого детства ходил с ней мыться в баню, не мама ее мыла, а он, — говорит местная жительница Юлия (имя изменено по ее просьбе), которая хорошо знает семью Маши. — Соцзащита, опека выясняли это, были разборки, а потом всё замялось. Мать отрицала, говорила, что ничего между ними не может быть и Дмитрий нормальный. А потом оказалось, что он уже три, а то и четыре года ее насиловал.

А вот другие проблемы с законом, по словам сельчанки, начались в семье еще раньше. Якобы отсидела солидный срок в колонии сама Татьяна, ее старшего сына привлекали к ответственности за кражу. Но у Маши сложности, как считали знакомые и друзья, были только с учебой.

— Подозрение было: она стала поправляться, — вздыхает глава сельсовета Сергей Чернов. — 12 мая мы мать вызывали, составляли разговор с ней, что фигура у девочки появилась, полнеть она начала… Мать нас на смех подняла. Сказала: «Я так же в ее возрасте поправилась, всё нормально у нас».

Но в июле, по словам Сергея Чернова, изменения, происходящие с ребенком, стали очевидны и матери. Результат теста на беременность окончательно раскрыл тайну.

Сергей Павлович раскладывает на столе многочисленные документы: характеристики Маши и ее семьи. Многодетная Татьяна, ее официально не работающий сожитель и многочисленные дети и раньше числились в неблагополучных.

— Жила она за счет детей. Пятеро — с ней: как пособие заканчивалось, она следующего рожала.

— Старшие с отцом жили?

— Какой отец… Трое старших — в детдоме [росли]. Она их отдала сразу, говорила: «И этих заберите, мне тяжело с ними». Огород не сажала. Сидела она, я вот только не помню, 9 лет или 11. За убийство.

Но, несмотря на это, Чернов признаёт: когда бы семью ни проверяли (а происходило это не один раз), дети были чистыми, одетыми и накормленными, а в последнее время Татьяна и Дмитрий начали заниматься огородом, посадили картошку, даже развели скотину.

— Сейчас девочке психологическую помощь оказывают?

— Нет, вроде ей и не надо: девочка в порядке, активная.

Рядом с конторой сельсовета — школа. Из окна на журналистов пристально глядит женщина. Ее коллеги, а может, и она сама составили часть характеристик на нелюдимую 14-летнюю девочку в безразмерной свободной футболке.

— Как вы считаете, она могла сделать такое добровольно? — спрашиваю я Юлию.

— Он давал ей то, что не давал больше никто, деньгами поощрял. Маша разобьет телефон — он на следующий день идет калымить, чтобы новый ей купить. У нас два раза старые телефоны покупал. На родных детей пофиг, а к ней вот так относился. Может, влюбленность у нее и возникла… Ребенок же не знает, как должно правильно всё быть.

Юлия долго молчит. Вдалеке, на мостках у озера, переговариваются рыбачащие дети.

— А потом он полиции сказал: «Она сама на меня залезла». Ему, если я не ошибаюсь, 41 год. Даже если она влюбилась, он же с рождения ее воспитывал как папа! — с жаром говорит девушка. — Он просто ей воспользовался.

Пойдет ли Маша осенью в школу, неизвестно. Но одежду для четверых младших детей Татьяна, говорят, купила. О ползунках и пеленках соседи не знают ничего.

Дмитрий проведет за решеткой в следственном изоляторе минимум два месяца, а если его признают виновным, — от 8 до 15 лет в колонии строгого режима.

* Здесь и далее имя несовершеннолетней потерпевшей и ее матери изменено.

Ранее НГС писал о том, как сторож со стройки магазина в Ленинском районе заманивал к себе девочек, чтобы «поздравить с днем рождения». От его приставаний и поцелуев пострадали как минимум три ребенка.