«Якобы мы избивали ребёнка»: родители умершей двухлетней Аделины возмущены результатами проверок

Родители двухлетней Аделины Кинчаровой, которая умерла 20 января в детской городской клинической больнице № 1, ознакомились с результатами многочисленных проверок. Чтобы во всём разобраться, они нашли нового адвоката из Калининграда Ольгу Тонких, которая прилетала в Новосибирск на неделю и была поражена тем, как в регионе работают разные ведомства — Росздравнадзор, Территориальный фонд обязательного медицинского страхования, Следственный комитет. К какому вердикту пришли эксперты, что возмущает родителей умершей девочки и какие странности в деле обнаружила иногородний адвокат — журналист НГС Мария Тищенко разбиралась во всём вместе с ними.

Предыстория

У Аделины Кинчаровой после того, как она съела питьевой йогурт, заболел живот, девочку вырвало. Родители вызвали скорую помощь — сначала Аделину отвезли в городскую детскую клиническую больницу скорой медицинской помощи на Красный проспект, а потом отправили в детскую ГКБ № 1 на Вертковскую (подробнее о том, почему это произошло, читайте здесь). Родителям не разрешили остаться в реанимации вместе с дочкой, а утром позвонили и сказали, что она умерла.

Позже Минздрав назвал причину смерти двухлетней Аделины, но родители с такой версией не согласились — у них есть свои аргументы. В медицинской карте есть несостыковки, и версии врачей, Минздрава и родителей расходятся. Различные ведомства долго проводили свои проверки, и вот появились результаты.

«Я виновата только в том, что обратилась в эти больницы»

Уголовное дело возбудили в феврале 2020 года по статье 109 УК РФ («Причинение смерти по неосторожности вследствие ненадлежащего исполнения лицом своих профессиональных обязанностей»). Прошло уже пять месяцев. Елена Кинчарова считает, что никаких движений по уголовному делу нет несколько месяцев. По почте пришли результаты проверки Росздравнадзора: по словам матери умершей девочки, при вскрытии пакета она достала пачку документов, не сшитых, не пронумерованных, не заверенных руководителем — все страницы были перепутаны, ей пришлось самой их раскладывать. Но это мелочи по сравнению с тем, что там было написано:

— Росздрав, получается, написал, что мы якобы наносили ребёнку тупые травмы живота, мы якобы её истязали, избивали, у неё произошёл заворот кишок, и мы поздно обратились к врачам. Поздно вызвали скорую. Скорая написала, что 20 минут к нам ехали — под стандарт подвели, а мы их ждали больше часа! Вот как оно бывает. Они перекладывают эти травмы на нас, а патологоанатом посчитал, что эти травмы даже не нужно описывать. Я думаю, что виновата только в том, что обратилась в эти больницы, — трактует Елена результаты проверки.

В итоге Елена решила действовать сама и нашла нового адвоката из Калининграда Ольгу Тонких, которая специализируется на медицинских делах.

— Росздравнадзор пишет о выраженных кровоподтёках в лобной области справа и слева и на передней области колена, что не исключает физическое насилие до поступления в клинику. Это подписывает заведующий кафедрой анестезиологии и реаниматологии, профессор: «Наличие явных повреждений на лице и конечностях ребёнка свидетельствует о физическом насилии на догоспитальном этапе. Не исключено, что данное насилие (тупая травма живота) могло спровоцировать развитие критического состояния». Это профессор подписывает! При том, что в патологоанатомическом вскрытии нет информации о телесных повреждениях в области живота, — недоумевает адвокат.

«Почему ребёнок умер, если все всё выполняли»

Ольга Тонких замечает, что Росздравнадзор нашёл технические ошибки — неправильное ведение медицинской документации — и должен был привлечь к административной ответственности должностное лицо и юридическое лицо. Но, по её словам, он, по сути, амнистировал все лечебные учреждения:

— У нас в Калининградской области Росздравнадзор совместно с прокуратурой выявляют нарушения в лечебных учреждениях и отправляют в суды материалы для привлечения к административной ответственности. И штрафы как с должностного лица взыскивают, так и с юридического. Областная прокуратура вывешивает эту информацию на сайте в открытый доступ. Что сделал ваш Росздравнадзор? Ничего. По сути, он амнистировал ваши лечебные учреждения. Они поверхностно провели проверку и не вывесили свой приказ, акт о проведении проверки на сайте. Прокуратура также. Они должны идти в унисон, а не как рак, лебедь и щука.

Росздравнадзор, по словам адвоката, вынес представление о привлечении должностных лиц к дисциплинарной ответственности.

— Что это такое? Это выговор повесить, а ребёнка уже не вернуть. Есть сроки привлечения к административной ответственности, а у вас считают, что никто ни в чём не виноват, виновата сама мама. При этом страховая медицинская компания выявила нарушения в обоих учреждениях. Они сработали оперативно и привлекали экспертов из других регионов, чтобы не было заинтересованности. Из разных дефектов (не выполнили диагностические исследования, несвоевременно сделали анализы и так далее) складывается клиническая картина — смерть ребёнка. А Минздрав сказал, что все молодцы. Почему ребёнок умер, если все всё выполняли? — не понимает адвокат.

Правда, с результатами проверки страховой компании не согласились сами учреждения, поэтому теперь свою проверку должен провести территориальный фонд ОМС. Адвокат говорит, что терфонд до сих пор ничего не провёл, возможно, что и провёл, но на заявление Елены Кинчаровой с февраля 2020 года до сих пор не ответили и результаты не предоставили.

Подбиты под стандарты

Кроме того, Ольга Тонких обращает внимание, что в патологоанатомическом вскрытии нет информации о подвёрнутой ножке, которую вместе с синяками на лбу обнаружили во время похорон близкие.

— Я разговаривала с руководителем судмедэкспертизы Новосибирской области и спрашивала, почему телесные повреждения, которые близкие увидели на похоронах, не были описаны в судебно-медицинском заключении. Он сказал, что такое бывает: не всегда расписывают те телесные повреждения, которые не повлияли на причину смерти. Как это так? Может, это сыграло какую-то роль. Ваши эксперты считают так: «Ну не дописал я один синяк, что такого?».

Ольга Тонких рассказывает, что изучила все медицинские документы — по её мнению, многие данные подбиты под стандарты оказания медицинской помощи.

«С

ледователь начинает работать, только когда подгоняешь»

Елена Кинчарова также обращает внимание на то, что получила свой протокол допроса и удивилась, что он оказался на полстранички. Зато ещё на полтора листа — следователь разъясняет её права, обязанности и ответственность. И добавляет, что дело передавали от следователя к следователю.

— Уголовное дело перекидывают уже пятый раз: сначала было у Стрельниковой, потом передали другому — в итоге снова ей вернули. Так не делается, — возмущается адвокат. — У нас не отпускают следователя в отпуск до тех пор, пока он не примет процессуальное решение по уголовным делам, находящимся в его производстве. Понятно, что если это дело находится три-четыре недели у какого-то следователя, ему не интересно разбираться в нём. К тому же уголовное дело возбуждено по статье 109 УК РФ, однако очень много признаков преступлений по статьям 124 («неоказание помощи больному») и 238 УК РФ («производство, хранение, перевозка либо сбыт товаров и продукции, выполнение работ или оказание услуг, не отвечающих требованиям безопасности»). В статью 238 УК РФ внесены изменения, касающиеся оказания ненадлежащей медицинской помощи.

Ольга Тонких обращает внимание, что по 109-й статье срок давности преступления — два года: если дело будет затягиваться, то никого не накажут.

— У нас за детские жизни борются, шумиха идёт, если ребёнок умирает в лечебном учреждении. Здесь же следователь начинает работать, только когда подгоняешь, — сравнивает Ольга Тонких. — Компенсация морального вреда будет взыскиваться с лечебного учреждения, с юридического лица. Заплатят они 2–3 миллиона, которые с врача не взыскать. А врача нужно привлечь к уголовной ответственности и отстранить. По 238-й статье УК РФ виновное лицо могут отстранить от профессиональных обязанностей на два-три года, а если у него сертификат истекает в этом году, плюс ещё три года, ему нужно будет заново идти учиться. Почему врачи этого не понимают?

В августе Ольга Тонких полетит в московский Росздравнадзор, потому что недовольна заключением, которое увидела здесь, в Генпрокуратуру и на личный приём к Бастрыкину. По её словам, она хочет разбираться в медицинских делах, чтобы медицина относилась к людям по-человечески, а люди доверяли врачам.

Официальные ответы

В прокуратуре Новосибирской области журналисту НГС подтвердили, что дело сейчас действительно расследуется по части 2 статьи 109 УК РФ:

— Результаты расследования уголовного дела взяты в прокуратуре на контроль. Прокуратура в связи с выявленными нарушениями закона внесла представление главному врачу ГБУЗ Новосибирской области «Городская детская клиническая больница скорой медицинской помощи».

В пресс-службе регионального СКР ответили, что решение по делу пока не принято, расследование продолжается.

В пресс-службе Минздрава НСО сообщили, что провели ведомственный контроль качества и безопасности медицинской деятельности обоих учреждений:

— По результатам проверки выявлены нарушения требований законодательства РФ к обеспечению качества и безопасности медицинской деятельности при оказании медпомощи Кинчаровой А. Д. Главным врачам ГДКБСМП, ДГКБ № 1 направлены предписания об устранении нарушений. Лица, допустившие нарушения, привлечены к дисциплинарной ответственности.

В территориальном фонде ОМС по региону подтвердили, что СМО «СИМАЗ-МЕД» провело целевую экспертизу качества медицинской помощи по законченному случаю лечения в ГДКБСМП:

— Выявлено нарушение лечебно-диагностического процесса, которое было подтверждено комиссией, организованной при ТФОМС НСО. В ДГКБ № 1 также выявлены дефекты оказания медицинской помощи Кинчаровой А. Д. Однако медицинская организация не согласилась с результатами экспертного контроля и направила в территориальный фонд обязательного медицинского страхования претензию.

В фонде добавили, что срок рассмотрения претензии медицинской организации пока не истёк.

В Минздраве Новосибирской области сообщили, что в подведомственных ему медучреждениях в 2019 году умер 171 ребёнок, из них 105 детей в возрасте до года, 31 ребёнок в возрасте от одного до четырёх лет и 35 детей в возрасте от пяти до 17 лет.

За шесть месяцев 2020 года в медицинских организациях Новосибирской области, подведомственных министерству здравоохранения региона, умерли 84 ребенка (55 — первого года жизни, 9 — в возрасте от одного до четырёх лет и 20 — в возрасте от пяти до 17 лет).

— Все случаи смерти детей в медицинских организациях разбираются на комиссиях по изучению летальных исходов. Кроме этого, случаи смерти детей первого годa жизни разбираются на областной комиссии по разбору случаев младенческой смертности, — уточнили в ведомстве.

О том, как расследуются другие дела, связанные со смертью детей в лечебных учреждениях, читайте в следующем материале.

Ранее НГС писал о 15 важных вопросах врачам о смерти двухлетней Аделины в стенах больницы.