«Я должен за это умирать?» Россияне уехали из страны в Казахстан из-за мобилизации, но вернулись — две истории

Константин и Андрей были в числе тысяч россиян, штурмовавших КПП на границе с Казахстаном в конце этого сентября. Они не знакомы друг с другом, они уезжали из России разными путями и имеют свой особенный опыт пребывания в чужой стране, но недавно оба решили вернуться на родину. О том, что заставило их вернуться и как встретил Казахстан растерянных релокантов из России, они рассказали журналисту НГС Ксении Лысенко. О помощи волонтеров, казахских работодателях и разговорах про «трусов и предателей» читайте в этом материале.

Константину 41 год. Вместе с женой и двумя детьми он проживает в Санкт-Петербурге и занимается автомобильным бизнесом — у него собственная фирма. По его признанию, находиться в России было тяжело последние месяцы, но ситуация достигла пика после объявления частичной мобилизации. Атмосфера в его родном городе стала невыносимой — Санкт-Петербург наводнили сотрудники военкоматов, а в почтовые ящики, по слухам, разбрасывали повестки всем без разбора.

— Уехать из России, наверное, было больше желание моей жены — она устала нервничать и переживать за меня. В принципе, я не служил, не было военной кафедры, но я читал новости, читал телеграм-каналы, понимал, что у нас всё, мягко говоря, через одно место. Особенно здесь, в Питере, где люди из военкоматов караулили прямо в подъездах ЖК. К официальной информации у меня давно доверия нет, тем более в кризисное время. Где гарантия, что, например, мою категорию В не поправят на А? Говорили, что забирают только до 35 лет и только служивших, а вокруг, по ощущениям, просто хватали всех подряд, да еще эти расплывчатые формулировки. В тот момент решили с женой, что за всеми дальнейшими событиями я понаблюдаю из другой страны, — заодно пусть за это время власти определятся, кого они хотят призывать, а кого не хотят. Ну и последней каплей стала история моего одногруппника — не знаю, может, он, конечно, сам захотел, но тогда, когда я уезжал, его провожали на мобилизацию. Он не служил, опыта не было, — рассказывает он.

Константину в определенном смысле повезло: в последних числах сентября он успел купить билет до Самары в условиях, когда почти не осталось никаких авиабилетов. Там же познакомился с москвичом, который, как и он, собирался в Казахстан. Вместе они скинулись на такси и доехали до границы, ее они решили пересекать пешком, поскольку очередь из машин была огромной, некоторые россияне на авто стояли в ней уже больше суток. На пеший переход границы Константину и его новому знакомому понадобилось 9 часов. Мысль, которая не покидала его всё время: «Ущипните меня, это что, реально происходит?» Уже там, в Казахстане, после прохождения границы, россиян встречали волонтеры с горячей едой:

— Муссировались слухи, что вот, мол, россиян нигде не хотят видеть, что их встречают и говорят: «Езжайте обратно», но такого я не встречал. Наоборот, всё было довольно приветливо. Хотя на душе было тяжело: ты не понимал, на сколько ты едешь, куда ты едешь, а впустят ли тебя обратно, закроют ли границы.

Повезло Константину и с прибытием в Казахстан — у его жены есть родственники в Актобе, в этом городе он и остановился на ближайший месяц.

— Переходил я границу по загранпаспорту и в случае чего готов был ехать куда-то дальше, в какие-то другие страны. В Актобе я, если честно, почти не чувствовал, что я где-то за границей — много русскоговорящих, в том числе в учреждениях, такси, супермаркетах. Тут мне было чем заняться — к счастью, мой бизнес позволяет мне работать удаленно, не отвлекаясь на тяжелые мысли и терзания: «А как дальше будет?» Я погрузился в работу. С супругой была такая договоренность: пока я нахожусь в Казахстане, жду дальнейшего развития событий и, если всё идет совсем плохо, подтягиваю супругу и детей сюда, — рассуждает он.

Тогда же он прикидывал: скоро должен начаться осенний призыв срочников и велика вероятность, что мобилизацию, по крайней мере на это время, остановят. В своем решении приехать в Россию Константин опять же ориентировался не на официальные СМИ, а на телеграм-каналы — именно там начали появляться первые рассказы тех, кто вернулся на родину. Он также поддерживал связь со своими друзьями и знакомыми, спрашивал их об обстановке в Санкт-Петербурге. В итоге, 2 ноября он купил билет до Санкт-Петербурга, а 3 ноября уже вылетел из Казахстана.

— О своем решении уехать из России и вернуться я рассказал буквально единицам людей. Я наслышан о том, как всё это воспринимают, поэтому особенно не откровенничал. Возмущали заявления наших горячих голов, депутатов, которые предлагали лишать недвижимости тех, кто уехал, и отдавать ее тому, кто нужнее, плюс высказывания в стиле «пусть валят, без них будет лучше» на федеральных каналах. Но дело в том, что уехали в основном айтишники, предприниматели, то есть люди, которые действительно нужны стране. И вместо того, чтобы успокоить остальных, заявить, например, что с армией всё нормально, они начинают, наоборот, подстегивать на то, чтобы продать уже квартиру и купить где-нибудь за границей. То есть на окончательный отъезд подстегивают. В такие моменты думаешь: «А кто вы такие, чтобы решать, что делать с моей квартирой?» Я же не преступник, я никого не убил, почему со мной хотят так поступить?» Но законы у нас быстро готовятся, так что надо быть готовым ко всему, — считает он.

Константин говорит, что его отец поддерживал всё происходящее, а потому о своем отъезде он ему не говорил — сообщили родственники. Что об этом думает его отец, он до сих пор не знает, поскольку весь прошедший месяц они не общались:

— Я от этого бегу, а он всё поддерживает. Но это еще что, на границе, пока переходил, слышал истории, как родители, бабушки и дедушки проклинали своих детей. Прям так и говорили: «Ты нам больше не сын, ты трус и предатель». Но я так скажу: наблюдая за мобилизацией, я видел полную разруху и разлад в тех же органах власти. Мобилизованных привозили в какие-то лагеря, они там жгли костры, чтобы согреться, а потом вот это вот — скидывайте ребятам на бронежилеты. Даже тут, на мой взгляд, не смогли нормально организовать. А потом я должен за это умирать? У меня двое детей, семья, бизнес, неужели ради вот этого было всё?

Весь месяц в Казахстане Константин изучал возможные варианты окончательного переезда из страны. Мысль о том, что Россию, так или иначе, придется покинуть, есть до сих пор. С женой они договорились, что ждут мая и завершения учебного года у старшего ребенка, а потом будут готовиться к переезду. Приоритетная страна для переезда — Сербия. Но Константин думает, что очередная волна мобилизации может начаться гораздо раньше, после 31 декабря:

— Понимаю, что 1 января уже может быть поздно. Понимаю, что у нас в стране могут быстро всё обрубить, принять новый закон. Я читаю чаты, чтобы не упустить вот этот момент, когда будет поздно. Я на низком старте, хотя понимаю, что старт будет непростой, это не в отпуск съездить. Жена готова к тому, чтобы если что, я вновь уехал из страны — она с детьми приедет позже.

Объявление о мобилизации застало Андрея в рабочей командировке — его работа тоже связана с автозапчастями. Как поясняет он, это семейный бизнес. В поездке он пробыл 2 дня, вернулся в свой город и первым же делом начал искать билет в любое из соседних государств.

— Я искал вообще все страны возможные, но проблема была в том, что у меня не было заграна. Он был просрочен, я не успел его сделать. В общем, искал варианты, но вариантов не было. Тогда сделал предзаказ на интересующие меня даты на поезд — если билеты вдруг освобождаются, то мне приходит уведомление, и я их покупаю. Прождал часа три, мне повезло, был билет на 24 сентября. Мне было непринципиально, куда уезжать. Чувства были смешанные, всё как-то непонятно… Как говорится, первый раз сбегаю из страны, — усмехается он.

Андрей несколько лет назад служил, у него категория А, специальность — водитель. Говорит, что полностью попадал под мобилизацию. За месяца два до ее объявления, по его словам, им начал интересоваться военкомат: оттуда постоянно звонили, просили приехать для уточнения данных и на сборы. Андрей не приходил:

— Мне повезло, во время службы я попал в нормальную часть. Но делать там нечего. Там не учат тому, что пригодилось бы тем, кто уехал по мобилизации. Стрельбы были, но их было очень мало.

Решение об отъезде в Казахстан поддержали его родители, а вот девушке отъезд парня не понравился. Андрей говорит, что она не особенно погружалась в политику, поэтому решение о его временном переезде в Казахстан вначале восприняла неоднозначно, но потом смирилась и планировала к нему в скором времени приехать.

— Я ехал и думал: пропустят или не пропустят? В том вагоне, в котором я ехал, было много мужчин из России. Знаю, что кого-то в поезде развернули обратно на границе. Пограничники, кстати, ничего особенно не спрашивали — только цель поездки и когда были куплены билеты. Я решил выйти в Туркестане, выбрал его, если честно, наобум. Решил, что выйду, передохну и решу, что делать дальше. Отель снял без проблем, русских в этом городе почти не было. Заселился, составил резюме, на следующий день я его отправил. Через 2–3 дня я уже ехал в Астану — именно с этого города мне ответил работодатель, что готов взять меня на работу, — рассказывает он.

В Астане Андрея встретил работодатель, он же заселил его в служебное жилье, за которое тому ничего не пришлось платить. Заработная плата, которую ему предложили в Казахстане, составляла 250 тысяч тенге (примерно 36–37 тысяч рублей). Этой суммы, по его словам, вполне хватало, чтобы жить в этом городе одному.

Андрей говорит, что Астана произвела на него впечатление, правда, в сравнении с Москвой и Санкт-Петербургом город показался не таким большим и оживленным. Удивило, что в столице Казахстана много камер видеонаблюдения (больше, чем в Москве), красивых парков, мест для бега и маленьких, несетевых магазинов. Негатива к себе со стороны жителей он не встретил — никакого национализма или упреков из-за использования русского языка. Но коллеги предупреждали, что в южных городах Казахстана к его русскому языку могут возникнуть вопросы у местного населения.

— От работы в Казахстане остались противоречивые чувства. Были и положительные стороны, и отрицательные. Ну, скажем так, оборудование у них для работы победнее, чем у нас. Частично в компании было кумовство — это как раз одна из проблем. Не очень хорошие работники, но их не увольняют. Было сложновато работать, и многие, я знаю, задавались вопросом: «А почему их не уволят?». Тем не менее, проработав месяц, я решил уволиться, в том числе и из-за таких работников в компании. Просто контакт с ними не удалось найти, работать было неприятно, поэтому я решил уехать и пробовать что-то здесь, на родине. Тем более, родители звонили и говорили, что много заявок, нужно помогать. Работодатель мое решение воспринял нормально, сказал, что в принципе и думал, что я так вскоре сделаю, — признается он.

Андрей купил билет еще до объявления о завершении мобилизации, а въехал в Россию уже после этого. Ехал, как он говорит, на свой страх и риск, ориентировался на первые новости о том, что в отдельных регионах мобилизацию завершили.

— Новости не предугадаешь, не знаешь, что будет завтра или через неделю. Никакой жалости по поводу этого месяца у меня нет. Я не потратил его впустую, я посмотрел на Казахстан, приобрел опыт, поделился своим, — рассуждает он. — Политикой я не сильно увлекался, честно скажу, не особо следил за новостями. Но с февраля я был в шоке, появились первые мысли о том, что нужно уезжать. Но я работал и работал много, поэтому мысли как-то отходили на второй план. Я знаю, что ходят слухи о продолжении мобилизации… Если это случится, я снова попробую уехать куда-нибудь. Пока буду жить в России и ждать, когда будет поставлена точка.

Недавно Юрий с Ямала рассказал НГС свою историю отъезда в Казахстан и возвращения в Россию. О сложностях ассимиляции в другой стране, неожиданной выручке и неприятии его поступка самыми близкими людьми, читайте здесь.