«Сибирь. Монамур»: холодно и страшно

Новосибирск, кажется, обрел еще одного киногероя на экспорт. Раньше за поставку таинственной русской души в страны зарубежья отвечал один Андрей Звягинцев, теперь же на рынок зашел бывший актер «Красного факела» Слава Росс — его фильм «Сибирь. Монамур» презентовали 8 ноября в кинотеатре «Победа». Густопсовая, кровавая и бесконечная, как чалдонская борода, драма Росса рассказывает о затерянных в тайге дедуле и внучке, бравом солдате из Чечни, святой проститутке и зэках-отморозках. Фильм дымится от самогона, сорванного женского белья, дышит воздухом глухих сибирских чащоб, как говорится, «заставляет задуматься», а также обратиться к Господу нашему Иисусу Христу, чей портрет трогательно накорябан детской ручонкой на бумажном листке. Вполне вероятно, что весь этот суповой набор пришелся по вкусу мэтру Люку Бессону, который приобрел фильм Росса для европейского проката — как пишут, впервые за всю историю российского кинематографа.

Справка: «Сибирь. Монамур» (Россия, 2011) — драма о людях, пытающихся выжить в суровых условиях сибирской тайги. Режиссер Слава Росс («Мясо», «Тупой жирный заяц»). В ролях: Петр Зайченко, Миша Процко, Сергей Новиков. 102 мин. Бюджет: 3,5 млн долларов. Фильм участвовал во многих фестивалях Европы и Южной Америки.

До сих пор Слава Росс был известен как автор фильма «Тупой жирный заяц», о котором из вежливости стоило бы промолчать. Тоскливая история о буднях провинциального театра с участием новосибирских актеров и непонятно как забредшего сюда Никиты Михалкова вселяла надежды на конец света в самое ближайшее время, хотя по качеству и не отличалась сильно от современного российского киномейнстрима.

В картине «Сибирь. Монамур» Росс безусловно сделал рывок вперед — все-таки экспортный продукт (Люк Бессон участвовал в оцифровке материала) накладывает некие обязательства. Это, по идее, должно было относиться и к качеству съемок, и к сюжету.

Итак, в красноярской таежной глубинке, в деревеньке Монамур, проживают дед-старовер и внучок Леша. Папа Леши сгинул по пьяни, а мама умерла. Некий дядя Юра, деревенский алкоголик, возит им еду и сено.

Где-то рядом расположена воинская часть, начальник которой гад и развратник (внешность слегка кавказская), слушает романсы на патефоне и отправляет майора, прошедшего Чечню, в ближайшую деревню «за шлюхой». Искомая дама находится с синяком под глазом, недавно ее изнасиловали в кафе «У Гагика». Скоро видим мы и самого Гагика: под армянскую музыку ему, изящно выражаясь, делает минет официантка — конечно же, русская, сибирячка. Бравый «чеченец» прячет в кармане гранату, насилует проститутку (она, согласно родимым достоевским канонам, оказывается доброй и почти святой) и доставляет ее начальнику…

Сюжет постепенно закручивается и чернеет — дядю Юру съедают собаки; проститутку снова насилуют — нудно, но не до конца; зэки крадут икону у старовера; внучок падает в погреб, а облепленный грязью и снегом дедуля, вознося молитву Богу, идет, словно зомби из «Живых мертвецов», под пафосную музыку — куда-то вдаль, по просторам сибирским, долинам и взгорьям, и ветер колышет его грязную бороду.

Качество реплик оставим без комментариев, приведем лишь несколько примеров.

После того как весь фильм герои изъяснялись рубленным деревенским языком, мы видим подполковника военчасти в шелковом шлафроке, который курит сигару на фоне гигантского ковра с оленями и, сделав злодейское лицо, произносит: «Курение сигары требует медитативного покоя духа». Через какое-то время к нему приводят проститутку и под французскую музыку (наверное, Бессон попросил) сдирают с нее трусы (омерзительно крупным планом) на кухонном столе (штамп из перестроечных боевиков 1990-х). Бравый «чеченец» спасает девушку, она бодро вскакивает со стола, слегка пинает обидчика и гордо произносит: «Без обид!». Или еще: проститутка помогает похмельному солдату помочиться (какие технические параметры не позволили ему это сделать самому?), расстегивая ему ширинку со словами: «Русские, Ваня, своих не бросают» (единственная в фильме шутка — видимо, нужно либо смеяться, либо гордиться за русских).

Конечно, сверхидея в картину заложена самая что ни есть благая — показать мужество сибиряков, рассказать о сострадании и надежде, а также о том, что (как свежо) и путаны любить умеют.

Однако в результате получилось изнасилование зрителя не очень умелым режиссером, который снял что-то невнятное — то ли вестерн, то ли зомби-ужастик, то ли этническую кустурицу, на которую зачем-то нацепил сибирскую бороду.

Единственное, что доставляет удовольствие, — это пейзажи. От невероятной красоты красноярской тайги перехватывает дыхание. Речка Мана, на которой, кстати, был также снят «Хозяин тайги» с Высоцким, холодна, свежа — над ней стелятся туманы. Снятая с вертолета панорама холмов, утопающих в осенней листве, вызывает желание тотчас идти на вокзал и покупать билет на поезд. Потому что, конечно, не только «Париж — мон амур», то есть «моя любовь». Сибирь — тоже. Признаться в любви к ней не зазорно, и посмотреть фильм про эту любовь — очень хочется.

Владимир Иткин

Кадры из фильма — kinopoisk.ru