Говорящие с ангелами: кто такие тьюторы — и зачем они появились в школах Новосибирска

В феврале началась запись в первые классы, и тысячи родителей бросились выбирать школу для своих детей. У родителей детей с аутизмом выбор всегда был невелик: либо домашнее обучение, либо коррекционные школы. Но ситуация постепенно меняется, и теперь в обычных школах и обычных классах работают ресурсные зоны, где очень разные дети могут учиться вместе. О том, как в Новосибирске появились классы для особых детей, кто и чему их там учит, — в материале НГС.

Наталия Мальтинская — руководитель новосибирского Центра помощи детям «ДИАДА+1», который помогает семьям, воспитывающим детей с аутизмом. Но, кроме того, Наталья — мама мальчика-аутиста Тимура. Сейчас Тимур, как и все дети его возраста, ходит в школу — правда, в особый ресурсный класс. Ещё пару лет назад ничего подобного в городе не было.

— Когда встал вопрос, что Тимуру нужно идти в школу, я прекрасно понимала, что ни в одной школе ему не могут обеспечить тот уровень образования, который соответствует его уровню нарушения развития, — рассказывает Наталия. — Что нам светило в этой ситуации? Только домашнее обучение. То есть до 7 лет ребёнок как-то находился в системе дошкольного образования, посещал садик, посещал коммерческий центр, дальше я бы его отвела в школу, и он стопроцентно оказался бы на домашнем обучении. А что такое домашнее обучение? Встреча с учителем максимум 2 раза в неделю, и он бы всё время сидел дома, он не был бы в обществе вообще никак. И обучали бы его не по адаптированным программам, это был бы некий формализм.

Тимур стал одним из первых учеников ресурсного класса. Хотя правильнее говорить «ресурсной зоны», поправляет Наталия. Как и любой другой ребёнок, Тимур зачислен в первый класс общеобразовательной школы и получает в целом все те же знания, что и его одноклассники. Но учиться вместе они пока не могут: дети-аутисты попадают в обычные классы не сразу, а после адаптации в той самой ресурсной зоне, где им помогают тьюторы. Тех в свою очередь консультируют кураторы, которые тоже присутствуют на всех занятиях.

Тьютор — специальность относительно новая, но её сейчас поддерживают на федеральном уровне: многие видели, наверное, социальную рекламу об инклюзивных школах и тьюторах.

Сейчас в Новосибирске работает три ресурсные зоны по 4–5 учеников, и за каждым из них закреплён взрослый помощник.

Тьюторы сопровождают детей везде, помогают справляться со школьными заданиями, адаптируют для них учебный материал, фиксируют маленькие достижения детей.

— С момента, когда ребёнок переступил порог школы, уже началось обучение. В момент, когда он переодевается, начинается социальная цепочка: он должен снять вещи, надеть другие, спрятать одежду в шкаф. Это всё под контролем тьютора и с соответствующими подсказками, — рассказывает о своей работе тьютор ресурсного класса школы «Перспектива» Ирина Мосова. — На групповых занятиях мы можем им давать какие-то визуальные подсказки, дублируя задания и инструкции педагога, но это должна быть очень тихая помощь. В случае всплеска нежелательного поведения мы должны его погасить, увести ребёнка, сенсорно его разгрузить, чтобы это не мешало учебному процессу. Есть индивидуальные уроки, где мы уже укрепляем навыки. Учитель тоже в течение дня ведёт индивидуальные занятия, при этом тьютор всегда рядом.

Ирина признаётся, что стала тьютором почти случайно: сурдопедагог и детский практический психолог по образованию, впервые столкнувшись с детьми с аутизмом, она подумала, что вряд ли когда-то сможет с ними работать. Сперва она решила просто посмотреть, как устроена работа, и вышла со словами: «Ну нет, ребят, это не моё».

,

— Меня больше пугала не сложность детей, а моя какая-то беспомощность: я не понимала, что мне нужно делать, чем я могу помочь,

— вспоминает девушка. — Это было перед выходными, а к концу воскресенья я себя поймала на мысли, что все выходные думала об этом: про ресурсный класс, про этих детей. И решила попробовать.

Базового образования — психологического или педагогического — конечно, недостаточно: тьюторы проходят специальное обучение. При этом на курсы, заметила девушка, сложно попасть — желающих уже очень много.

Один из самых сложных моментов в работе — наладить доверительные отношения с подопечным. По словам Ирины, в силу особенностей детей с аутизмом очень сложно вообще понять, замечает ли тебя ребёнок.

Через пару месяцев адаптации к школе вообще и школьным правилам поведения дети из ресурсных классов постепенно вливаются в сообщество — ходят на переменах играть с детьми из обычных классов.

— Поначалу наши ученики привыкали: могли просто прийти, посидеть две минуты и уйти. При этом у нас все праздники совместные, двумя классами, все дни рождения всегда вместе [отмечаем] в школе, чаепития, поздравления. Это уже большой шажочек вперёд для хорошей социализации наших детей, — отметила Ирина.

Уроки же могут проходить по-разному.

— У нас четыре ребёнка, все они посещают такие уроки, как технология, изо, физкультура, — им это по силам. Те, у кого больше сформировано учебное поведение, посещают ещё окружающий мир, русский, математику, — описывает жизнь школьника-аутиста коллега Ирины Мосовой, тьютор Алла. — Нельзя сказать, что через полгода ребёнок будет в общем классе, такого нет. Всё индивидуально.

— При этом нужно понимать, что мы можем стараться и выкладываться на сто процентов, но это не гарантирует нам результата, по крайней мере такого, какой у нас есть в голове, — предупреждает Ирина. — Возможно, мы не добьёмся тех навыков, которые должны быть по программе, но это какие-то маленькие шажочки, которые всё равно помогут ребёнку достичь каких-то своих личных результатов. Если что-то получилось — здорово, классно, если нет — ну, идём дальше.

Наталия Мальтинская говорит, что у Тимура после обучения с тьюторами уже есть прогресс.

— Мы не решили все проблемы, которые, как мне казалось, можно решить в рамках данного класса, — признала она. — Но динамика есть. Он усваивает академические знания — те же, что и все другие дети. У него свой темп усвоения, но тем не менее это есть. То, что ребёнок спокойно идёт в школу, приходит из школы и мы не видим его эмоционального напряжения, — это уже положительная динамика, это говорит о том, что ему там хорошо.

По словам директора Областного центра диагностики и консультирования в сфере образования Светланы Самойленко, в Новосибирской области ещё до принятия в 2012 году закона, зафиксировавшего возможность инклюзивного обучения, были собственные проекты обучения и социализации особенных детей. Но реализация подобных проектов — процесс болезненный, не каждая школа с этому готова, подчёркивает эксперт.

— Для детей с аутизмом всё очень трудно. Мы идём, но очень маленькими шагами, и это тенденция по всей России. Раньше психиатры им давали заключение об умственной отсталости, и они уходили в коррекционные школы. А сегодня есть программа, и школа в принципе должна быть готова к их принятию, но это очень сложно.

Создание первых ресурсных зон в Новосибирске — целиком и полностью заслуга родителей особых детей, признала Самойленко, никаких указаний сверху не было и нет.

Первыми ласточками стали зоны в школе «Перспектива» и гимназии «Горностай», сейчас в «Перспективе» готовятся к набору уже второго такого класса.

Но этот процесс, как и многие другие, упирается в финансирование. Формально ресурсные классы относятся к школе: тьюторы официально трудоустроены, финансирование идёт из бюджета области, а для детей с аутизмом действует ещё повышающий коэффициент на реализацию учебной программы.

Но этого недостаточно, говорит Наталия Мальтинская.

— Если мы говорим про наш класс и нашу школу, то семья не затратила ни единой копейки. Это и есть поддержка государства. Но закон не подразумевает, что <…> эта модель нуждается во внешних специалистах, а внешние специалисты, при всём нашем желании, не могут быть трудоустроены школой: это поведенческие аналитики, кураторы — таких ставок нет в школе. Наш проект финансирует Фонд содействия решению проблем аутизма «Выход», нам повезло: два года мы получали финансирование именно из этого источника. В следующем году мы будем думать, где нам взять средства, потому что мы не знаем, покроет ли фонд «Выход» все потребности.

Тем не менее останавливаться причастные к работе ресурсных зон не намерены. Более того, сейчас они планируют делиться своим опытом, чтобы облегчить работу, поставить её на некие рельсы и дать возможность как можно большему числу особых детей учиться в школах.

Если хотите узнать больше, почитайте о маленьких художниках с аутизмом: их мамы рассказали НГС о всё ещё редком диагнозе, особенностях маленьких аутистов и о том, как они общаются с семьёй и миром.