«Хорошо, что фильм сделали не в России»: что про сериал «Чернобыль» говорят реальные ликвидаторы

«Чернобыль» — сериал о катастрофе 1986 года, снятый по заказу американской сети HBO. Он состоит из пяти эпизодов и посвящен людям, которые устраняли последствия аварии и устанавливали причину взрыва. В первые дни после выхода сериал собрал сотни положительных отзывов в США, Великобритании, России и на Украине. Все они сходятся на том, что главные герои «Чернобыля» — ликвидаторы, работавшие на месте аварии.

Всего в устранении последствий чернобыльской катастрофы участвовало около 800 тысяч человек со всего Советского Союза. Мы посмотрели первые три эпизода вместе с ликвидаторами Олегом Соломеиным и Сергеем Трофимовым и спросили, согласны ли они с положительными отзывами кинокритиков.

«У американцев получилось то, что не смогли мы»

Инженер Олег Соломеин и архитектор Сергей Трофимов оказались на месте аварии в октябре 1986 года, то есть через четыре месяца после взрыва. Их полк располагался в белорусском городе Хойники (в 80 км от Чернобыля).

— Я работал на заводе и учился на военной кафедре по специальности «химик-разведчик». В то время был одним из немногих, кто имел хотя бы примерное представление, куда и зачем нас отправляют, — вспоминает Олег Соломеин. — Тогда никто не говорил, насколько это опасно. Поэтому страха ни у кого не было. Уже на месте, в палатке, мы слушали «Голос Америки», чтобы понять, что происходит. Мы выходили на улицу, смотрели туда, где была электростанция, и видели свечение... Позже я посмотрел много документальных фильмов о Чернобыле, но ни один из них не передавал то, что в тот момент чувствовали люди на месте аварии. Меня удивило, что это получилось не у нас, а у американцев.

Их полк прибыл на место аварии как раз в тот момент, когда над четвертым энергоблоком начали устанавливать «Укрытие» (саркофаг). Первое время Соломеин и Трофимов работали на крыше третьего энергоблока — убирали графит, попавший туда после взрыва. Соломеин пробыл в зоне аварии полгода, Трофимов — четыре месяца, потому что сразу получил допустимую, как тогда говорили, дозу радиации.

— Долго находиться на крыше энергоблока было нельзя. Работали там не более 40 секунд — максимум 1,5 минуты. Мы забегали на крышу по сигналу, захватывали, что могли, потом возвращались обратно. Считалось, что максимальная доза, допустимая для ликвидатора, — не более 25 рентген, — вспоминает Соломеин.

На деле, говорят ликвидаторы, люди получали и большие дозы.

— Один из наших ребят, Володя, работал экскаваторщиком. Он трижды был на месте аварии в самых горячих точках. И все время находился внутри железной коробки, которая «впитывала» в себя огромную дозу излучения, — рассказывает Соломеин. — В его документах было указано, что он получил более 100 рентген. Это официальные данные. Хотя, как мы понимаем, в то время такие цифры старались не афишировать.

Ликвидаторы участвовали в дезактивации и дегазации, или «чистке» местности: снимали и закапывали верхние слои земли, заливали специальным раствором целые деревни, жгли зараженные леса, закапывали в могильники технику и автомобили, пропитавшиеся радиацией.

— Иногда гражданским удавалось проникнуть в зону в 10–15 км от Чернобыля. Кто-то хотел угнать брошенный автомобиль, кто-то — просто покататься. Потом ликвидаторы видели перевернутую «Волгу», стоящую на боку, и потерявшего сознание из-за радиации человека на водительском месте, — рассказывает Соломеин.

Соломеин был одним из тех, кто занимался «чисткой» Припяти — зоны отчуждения, в которой также проходили съемки сериала «Чернобыль» (в большинстве сцен «в роли» Припяти выступает один из районов Вильнюса. Кадры, сделанные в настоящей Припяти, появятся только в конце. Мы увидим их в начале июня).

— Когда я смотрел сериал, меня поразила реалистичность картинки, насколько точно все воссоздано — до мельчайших деталей. Я до сих пор вздрагиваю, когда вспоминаю пустые дома в Припяти. Окна открыты, а когда дует ветер, в квартирах падают вещи и поднимается гул… Мы каждый раз вздрагивали, — вспоминает Соломеин.

В сериале много внимания уделено ликвидаторам. В одном из эпизодов показана работа пилотов, которые сбрасывали с вертолетов специальную смесь из песка и бора в реактор, чтобы потушить огонь. В сериал также попал эпизод, когда один из пилотов подлетает слишком близко и погибает. Все происходит на глазах физика-ядерщика Валерия Легасова и заместителя председателя Совета Министров СССР Бориса Щербины.

— Одним из первых, кто работал на месте аварии, был уральский вертолетчик Гера Казаков. То есть, по сути, именно его мы и видим в сериале. К счастью, он остался жив, — говорит Соломеин. — Всего в ликвидации участвовали 12–14 пилотов. Все они занимались тушением лесов, поэтому знали, как сбрасывать смесь. Интересно, что в нее также был добавлен сахар, в сериале об этом не говорится.

В другом эпизоде трое сотрудников электростанции соглашаются спуститься в радиоактивную воду, чтобы открыть шлюз и предотвратить взрыв. На гибель идут и тульские шахтеры, которые должны прорыть туннель и создать пространство для охладителя. Под станцией жарко, поэтому шахтеры снимают защиту и продолжают работать голыми.

— Шахтеры показаны очень достойно, такими, какими они и были на самом деле. Один из них, который работал во время ликвидации, Володя Наумов — такой же оторва, как и бригадир тульских шахтеров в сериале. Я вижу его черты, — говорит Сергей Трофимов.

По его словам, решение шахтеров раздеться догола продиктовано не желанием эпатировать руководство или выразить свой протест, а пониманием, что выданные им средства защиты не спасут от излучения.

— Я согласен со словами шахтеров, что защита, которую нам выдавали, на самом деле не слишком-то помогала, — говорит Трофимов. — Когда мы работали на крыше реактора, мы были в свинцовых фартуках и кепках. Я спросил у радиолога: правда ли, что эта униформа нас защитит? Он сказал, что излучение пробивает насквозь, от него не спрячешься. Голый ты стоишь или в робе — все одно. Форма давалась скорее для того, чтобы нас успокоить.

«Я никогда не считал себя и других ликвидаторов героями»

Многих ликвидаторов уже нет в живых. Выжившие должны проходить медицинские обследования 5–6 раз в год, как и их дети, а также внуки.

— Я никогда не считал ни себя, ни друзей, с которыми мы работали на месте аварии, героями, — говорит Соломеин. — Если бы мы были там вдвоем, или если бы там была только наша рота… Но в ликвидации участвовали порядка 800 тысяч человек! Какие же мы герои? Мы были военнообязанные, выполняли спецзадание. Это была наша война. Но после того, как я посмотрел сериал, я задумался о том, что каждый из нас сделал вклад в великое дело. У меня даже самооценка повысилась.

Ликвидаторы надеются, что «Чернобыль» посмотрят во всем мире:

— Когда я смотрел сериал, поймал себя на мысли, что даже хорошо, что фильм сделали не в России. У нас бы не получилось так откровенно показать действия властей. Боюсь, что это был бы еще один местечковый сериал с актерами, которых мы привыкли видеть в образе полицейских или бандитов. Здесь же актеры — незамыленные. Они играют так, что им веришь. Я хочу, чтобы фильм посмотрели во всем мире. И главное — чтобы ему поверили.