«Маме не рассказывай, как мы с тобой играли»

В социальной сети разгорелся очередной флешмоб. Под хештэгом #яНеБоюсьСказать, женщины начали делиться воспоминаниями о сексуальном насилии. Общественность взбудоражена: оказывается, почти каждая девушка так или иначе соприкасается с сексуальной агрессией в свой адрес. Корреспондент SHE нашла три анонимные истории изнасилования и поговорила со специалистами, чтобы выяснить, почему одни массово высказываются на эту тему, а другие никогда не расскажут открыто о факте сексуального использования — ни маме, ни подруге, ни социальным сетям.

Психологи утверждают, что практически каждая девушка сталкивается с сексуальными домогательствами разной степени тяжести в детстве или юности. Из 10 изнасилований только 2 совершаются чужими людьми, а 8 — своими, знакомыми или даже родственниками.

Флешмоб показал не только масштабность проблемы, но и, как и положено массовой акции, затянул в свои сети не столько реальных жертв, сколько просто желающих высказаться по теме. Всего за несколько дней Facebook оброс множеством историй про нелепое соблазнение и тошнотворное приставание. Потому что историю реального сексуального насилия очень страшно рассказать даже специально предназначенному для этого человеку — психологу, один на один.

Инна (29): «Я была младшей школьницей. А мама недавно вышла замуж. Отчим казался человеком добрым: нежно относился к маме, принял меня как родную — обнимал, брал на руки, сажал на коленки. Однажды я заметила — на коленях у дяди Саши сидеть не очень-то комфортно — под его джинсами все время торчит что-то твердое. Я пыталась устроиться так, как удобно мне, но он все время сдвигал меня прямо на "это самое место". Никакого подвоха я своим детским умом не замечала, и подобные посиделки вошли в привычку. Я приспосабливалась к неудобству, мама радовалась тому, как хорошо у нас с отчимом налаживалось взаимопонимание. Но однажды, когда мамы дома не было, дело не ограничилось коленками. Дядя Саша полез своими немытыми руками в детские трусы, добрым голосом уговаривая потерпеть, а потом, когда совсем потерял контроль от возбуждения, повалил на диван и изнасиловал. А когда все закончилось, попросил: "Только маме не рассказывай, как мы с тобой играли". Но я не выдержала и рассказала. Мама не поверила, хотя и попыталась прояснить ситуацию с отчимом. Поскольку тот все отрицал, взрослые дружно убедили меня, что мне "показалось", что такого просто быть не может. Начались моральные муки: каждый день общаться с насильником, смотреть ему в глаза, слышать, как он шутит и заигрывает с мамой. При первой же возможности я сбежала из дома — в ранний брак с первым, кто позвал. Чтобы только не находиться в этой грязи. И постаралась все забыть».

поясняет психолог «Международного института психологии и психотерапии» Ирина Коробова. — Через какое-то время жертве действительно начинает казаться, что это все фантазии, страшный сон. Спустя годы она остро реагирует на подобные темы, не переносит, чтоб ее трогали, имеет немотивированный страх перед какими-то событиями или людьми, но при этом ничего "такого" вспомнить не может».

Ольга (32): «Отношения с мужчинами не складывались. Когда доходило до близости — возникал страх, паника, стыд и, как следствие, вагинизм. Секс превращался в позор с неуклюжими попытками хотя бы проникнуть и хоть что-то начать. Помучавшись со мной, мужчины уходили. Я не понимала, что происходит. До тех пор, пока однажды на приеме психолога не добралась до разгадки. На одной из консультаций из глубины воспоминаний всплыла картинка… Я — подросток. Возвращаюсь из магазина — в руке сумка с продуктами. На улице лето, тепло, хорошо и на душе радостно. Вхожу в свой подъезд — темный и сырой. И тут сзади наскакивает плохо пахнущий пожилой мужик. Бьет головой об стену, быстро насилует и убегает. Полежав немного на грязном полу и удостоверившись, что убивать не будут, начинаю наконец плакать и собирать рассыпавшиеся продукты… Маме ничего не рассказала. Потому что страшно и стыдно. Мылась в ванной почти весь вечер, плакала под шум воды. Потом три недели не спала: волновалась, а вдруг беременна и больна? А потом училась делать вид, что ничего и не было. А если и было, то не со мной. Голова-то забыла. А тело запомнило…».

«Очень тяжело жить с мыслью, что тебя использовали, ощущение стыда и грязи остается очень сильное.

Непереносимые чувства человек вытесняет. Однако остаются телесные реакции.

Например, женщина жалуется на частые проблемы с горлом, хочет разобраться, какая психосоматика стоит за симптомом. И выясняется, что когда-то давным-давно у нее было оральное изнасилование», — рассказывает Ирина Коробова.

Алина (26): «В классе меня не приняли: новенькая и не такая, как все, — физически неразвитая тихоня. Мальчишки дразнили, девчонки презирали. Школу из-за этого ненавидела, ходила в нее через силу — лишь бы отсидеться как-нибудь и домой сбежать. Я смирилась с тем, что со мной почти никто не общается, обходила стороной любые тусовки. В классе был лидер — злобный рослый двоечник из пьющей семьи. Ко всем абсолютно девчонкам он относился с позиции "баб надо бить". Девчонки его боялись: если он кого-то шлепал по попе или хватал за грудь, визжали, но терпели, — якобы это игра такая, а не агрессия. Однажды подобный знак внимания достался и мне. Я автоматически оттолкнула его и послала подальше. Он в ответ обозвал проституткой и затаил злобу. Однажды, подвыпив, он вместе со своей свитой мальчишек на меня напал. В школьном темном дворе. Меня повалили на грязный талый снег, стали бить по лицу, рвать колготки. Возможно, все окончилось бы новостями о групповом изнасиловании с убийством, но, на мое счастье, появился человек, выгуливающий собаку. Он спугнул пацанов и спас меня».

«Изнасилование — это не про секс. Это всегда про власть. Это акт унижения, самоутверждения. Если бы хотелось просто секса — договаривались бы, —

объясняет Ирина Коробова. — Насильник — это человек, который сам пережил над собой насилие. Чаще всего — родительское. Насилуя, он берет то, что у него отняли — безопасность и спокойствие. Он отыгрывает таким образом свою травму».

Роскошь забвения доступна не каждой жертве сексуальной агрессии. Эпизод насилия лежит в глубине души женщины как подводная коряга. Вроде не видно. Но всегда есть шанс напороться на нее и получить новую боль. И чтобы избежать этой боли, о ней предпочитают молчать.

«Желание или нежелание высказаться зависит от тех эмоций, которые связаны со случившимся, — резюмирует психоаналитик центра «Брайтлайф» Анна Булычева. — Жертвы реального насилия получают не только психическую травму, но и телесную.

Самым сильным чувством становится стыд: девушка как бы идентифицируется с насильником и воспринимает все как свою собственную "плохость". Эта комбинация чувств не вызывает желания рассказывать потом об этом.

В случае лишь с попыткой изнасилование живет в пространстве воображения. Чувства, которые этому сопутствуют, — злость, гнев, ярость. Их выразить проще: проще об этом рассказывать и искать сочувствия».

Галина Ахметова

Фото Essentials/iStock: NinaMalyna (1), KatarzynaBialasiewicz (2), gmast3r (3)