«Я ходила по горячему полу, и дым валил»

За последний месяц сразу в двух городах России из-за взрыва газа разрушились жилые дома и погибли люди. Утром 31 декабря в Магнитогорске обрушился подъезд десятиэтажки, а 14 января в городе Шахты взрывная волна снесла два верхних этажа девятиэтажки. Такие новости особенно тяжело слышать новосибирцам, которые сами пережили подобное: восемь лет назад, 11 мая 2011 года, в доме на проспекте Карла Маркса взорвался подъезд. Журналист НГС поговорила с его жильцами, которые остались на прежнем месте, и узнала, почему на слова дедушки, который грозился всех взорвать, никто не обращал внимания, как страшно было возвращаться домой и что беспокоит их сейчас.

В Новосибирске в 2011 году взрыв прогремел в квартире № 71 на четвёртом этаже дома на проспекте Карла Маркса, 14 (четвёртый подъезд). Погиб пенсионер, 88-летний Пётр Матвеев, — в следственном управлении СК РФ по Новосибирской области заявили, что он сам устроил взрыв. Из-за отравления угарным газом в квартире этажом выше погибла 12-летняя Дарья Ляхова. После взрыва часть квартир выгорела, другие залили водой во время тушения пожара.

С тех пор прошло восемь лет. Если не знать эту историю, то с виду по дому ничего не скажешь: разрушенные части восстановили, сажу отмыли, сделали ремонт. Корреспонденты НГС приехали туда днём, когда на дом красиво падал солнечный свет. В том числе он ложился на жёлтые трубы, по которым в этом доме до сих пор проходит газ. Правда, до взрыва они были внутри, а потом их вывели ещё и на улицу.

Корреспондентам долго не удавалось попасть в подъезд: как оказалось, всего в двух квартирах есть домофон, но дома никого не было. Наконец дверь открыли — женщина, пустившая корреспондентов в подъезд, назвалась Лидией — она давно живёт в этом доме и помнит день взрыва.

«То, что дедушка нас взорвал, вы знаете. Он сообщил женщине из 73-й квартиры, что взорвёт. Над ним — 75-я, у них Даша погибла», — сбивчиво рассказывает женщина.

«Я была дома. Лежу, значит, на диване, попила чаю, молочка. А у меня такой шкаф был, у которого створки раздвигаются в стороны. И вот шкаф наклоняется градусов на 30, створки раздвигаются, и я слышу взрыв. Потом шкаф на место встал. Я, конечно, закричала. Ой, не хочу вспоминать, — вспоминает 11 мая 2011 года Лидия и начинает плакать. — Дым повалил, побежала к окну — там народу тьма. Окно на кухне открываю, а все кричат: "Закрывай!". Два раза теряла сознание, что-то не помню. А потом пол стал горячий. Я ходила по горячему полу, и дым валил. Я думала всё: не увижусь ни с кем. Я хотела прыгать вообще-то, но потом думаю: что будет, то будет. Пожарные приехали, меня вытащили».

Среди тех, кто стоял на улице и наблюдал за работой пожарных, была и Виктория — мама 12-летней Даши из квартиры № 75, которую так и не сумели спасти. Лидия вспоминает, что оказалась на улице рядом с ней.

«Вика говорит: "Да я знаю, она уже попрощалась со мной". Она тут стояла и не могла спасти Дашу», — рассказывает Лидия.

На четвертом этаже в квартире № 73 до сих пор живет Анна Фёдоровна — женщина, которая не раз слышала от пожилого соседа, что он собирается всех взорвать.

«Господи, восемь лет прошло. Что было? Взорвали, сгорели, вылетело всё на свете. Двери и всё повылетало. Мы на балконе сидели, все босиком были. Не только мне он говорил, что взорвёт. Он ходил же есть в школу, в столовую, и там всем говорил, что взорвёт. И никто ничего [не сделал]. Нас взорвал, а сам сдох в этом газу. Мне до сих страшно: этот газ, как захожу», — быстро и путано отвечает Анна Фёдоровна и прощается, потому что ей тяжело стоять и больше не хочется ничего вспоминать.

На третьем этаже в квартире № 68 живёт Надежда — в тот день у неё посыпался потолок и погас свет.

«Всё заскрежетало, загрохотало. Я думала, что взорвалось метро под нашим домом. Оказалось, совсем другое. В моей квартире ничего не сгорело, полностью выгорела квартира соседа — 67-я. Меня залили очень сильно, когда тушили пожар. Конечно, всё пришло в негодность: потолок отвалился, полы вспучились. У нас же были деревянные полы, хорошие, кстати», — комментирует она.

Жильцы пострадавших квартир жили в общежитии СибУПК, пока шёл ремонт. «После ремонта вообще было страшно к подъезду подходить. Я не одна была. Одна вообще бы не смогла. Здесь никто один не возвращался. Страшно. Со мной сестра была из Кемерово. Потом со мной вся эта кутерьма началась: я страшно заболела, даже не хочу вспоминать. На нервной почве», — поясняет Лидия.

Страшновато было возвращаться и Надежде. По её словам, прошла неделя или две после заселения, и у них вдруг снова появился запах газа.

«Но народ настолько был напуган, что все сразу вышли, начали принюхиваться, вызвали газовую службу. И действительно была утечка из трубы. Нам же вынесли эти трубы из подъезда на улицу, вокруг дома. Где-то на стыке тех, что снаружи и внутри, была утечка. Вообще к нам приходят раз в год или даже почаще, смотрят газовые вентили, трубы. Надо сказать, службы эти нормально работают: если позвонишь, то обязательно приедут, посоветуют, посмотрят», — замечает она.

И Лидия, и Надежда по-прежнему боятся читать новости о взрыве газа и мечтают, чтобы из их дома убрали газовое оборудование, но для этого нужно согласие всех жильцов — а с этим, по их словам, проблемы.

«Сейчас как петух клюнет, берутся за газ, а что браться за газ, надо за порядком следить. Управляющая компания не работает, только деньги собирает, и всё. До сих пор страшно, потому что в подъезде кто попало живёт и не открывают дверь, когда проверяют газовое оборудование. Вообще как на пороховой бочке — хотелось бы даже уехать, только куда», — задаётся вопросом Лидия.

О том, что в подъезде живёт «кто попало», говорит и Анна Фёдоровна. Женщины единогласно заверяют: в их подъезде работает бордель, из которого «стоны периодически раздаются». Борьба с ним, правда, успехом не увенчалась.

«Это становится просто невыносимо! Безобразие: на каком основании, где в Жилищном кодексе написано, что квартиры должны сдаваться для интимных целей? Мы и к депутату ходили, а что — руками все разводят, но никто ничего не делает», — уверена Надежда.

Если с этим решить ничего не удаётся, то с газовым оборудованием Надежде хотелось бы разобраться, но нужно согласие всех живущих в доме. В то, что это возможно, жильцы дома № 14, восемь лет назад пережившие взрыв газа, не особо верят, поэтому живут и боятся.

«Когда я слышу эту информацию, что то в одном городе, то в другом газ взорвался, мне становится страшно, потому что мы это дело пережили», — говорит Надежда.

О том, будут ли после ЧП в Челябинской и Ростовской областях проводить проверки газифицированных домов Новосибирска, нет информации до сих пор. Журналисты НГС еще несколько дней назад направили запросы в мэрию Новосибирска, МЧС и правительство региона. Однако ответ на запрос о проверках так и не пришел.