«У меня саночек-то нет, никак не донесу»: ордынская пенсионерка боится остаться совсем без воды — колодец у дома решили засыпать

Пожилая жительница села Чингис Наталья Козлова в ближайшее время может остаться без единственного источника воды. Пенсионерка попросила помощи с ремонтом колодца, площадка вокруг которого стала проседать, но в сельсовете неожиданно решили вместо этого его засыпать. НГС пообщался с женщиной и ее семьей и узнал, почему сельская администрация против единственного источника воды на Кустарной улице.

Летом 2025 года 76-летняя жительница села Чингис Наталья Козлова осталась без хозяйственной воды. Площадка вокруг старенького колодца, удобно расположенного прямо через улицу от ее дома, пришла в негодность, и источник воды стал опасен. Щебенка рассыпалась, старые доски подгнили, да и приезжающие летом дети «помогли», весело прыгая вокруг колодца.

Ничего трагического в этом не было — обычная сельская жизнь, в которой едва приводишь в порядок один аспект бытия, как твоего внимания тут же требует другой. Самостоятельно ремонт Наталья Ивановна сделать не смогла бы как физически, так и финансово.

Но ситуация не была нерешаемой. Наталья Козлова — не одинокая старушка. Дочь с зятем регулярно помогали ей финансово, к тому же каждое лето приезжали погостить и помочь с огородом и хозяйством, а недавно к бабушке переехал ее младший брат, который, хоть и вернулся с СВО, потеряв ступню, но охотно помогал сестре там, где мог.

Проблемы начались там, откуда в прошлый раз Наталья Ивановна получила помощь.

«Когда лет шесть назад покойный сосед дядя Вова этот колодец своими силами ремонтировал, сельсовет ему помог с досками, — рассказала дочь пенсионерки Татьяна Ефарова. — Мамина соседка Юля позвонила председателю сельсовета [и в этот раз], а председатель сказала, что колодец не находится на балансе деревни, он вообще ничей [и никакой помощи маме не положено]».

Татьяна и неравнодушная соседка Юлия решили, что официальные вопросы надо решать официально, через письменные обращения. Но ситуация вышла из-под контроля.

«В ответ на Ваше обращение сообщаем: колодец, находящийся по Кустарной, дом 53, является объектом самовольной застройки и подлежит ликвидации, тем более он создает потенциальную опасность для граждан», — ответила глава сельсовета Юлии (документ есть в распоряжении редакции НГС).

«[Председатель сельсовета] Ольга Сергеевна [Кондаурова] сказала: „Зачем вы везде написали? Сейчас прокуратура будет настаивать на том, чтобы его засыпали, потому что вода может находиться не ближе 30 метров от дороги“. Но если колодец засыпать, где люди воду брать будут?», — недоумевает Татьяна.

Татьяна с мужем живут в Тюмени и вернуться в Сибирь, чтобы носить матери воду из дальнего колодца, не могут. Наталья Ивановна переезжать к ним не хочет, а переубедить пожилого человека — задачка со звездочкой, если вообще выполнимая. В Чингисе Наталья Ивановна прожила всю жизнь, на острове похоронены ее родители, бабушки и дедушки.

«Тут и помирать буду», — махнула рукой она.

Отсутствие воды в деревне, расположенной на острове посреди Оби, выглядит чем-то странным только на первый взгляд. Водоносные слои здесь проходят достаточно низко, но даже если бурить скважину, велика вероятность, что качать воду насосы будут вместе с илом, и использовать ее не получится даже для хозяйственных нужд — разве что огород поливать удобнее станет. Таким образом затратный, стоимостью около 100 тысяч рублей проект легко может обернуться пшиком, как это вышло с соседями пенсионерки.

Черпать же техническую воду из реки мало того, что далеко и неудобно, так еще и небезопасно: река периодически подмывает расположенное на другом конце острова 200-летнее кладбище.

Питьевую воду бабушка берет в магазине, который находится неподалеку, но если придется покупать и хозяйственную, скромный пенсионный бюджет может не выдержать. В силу логистики все товары здесь обходятся дороже, чем на «большой земле», и пятилитровка стоит больше ста рублей. Даже при самом экономном потреблении это 4–5 тысяч рублей в месяц, что при минимальной пенсии (проработавшей всю жизнь в Чингисском лесхозе бабушке, по ее словам, платят 15 тысяч рублей) — траты, посильные разве что при деятельном участии дочери.

Колодец, который находится на улице Кустарной прямо напротив дома Натальи Ивановны, выкопан мастером своего дела: вода в нем чистая. Второй, правда, еще лучше: он носит гордое имя Серебряный и является настоящей туристической достопримечательностью села. Вот только от дома Натальи Ивановны до него больше километра.

«От этого колодца я ведро донесу, пять раз через дорогу схожу, — говорит пенсионерка. — А тот, который Серебряный… а как я буду до него с флягой ходить? У меня саночек-то нет, никак не донесу», — покачала головой она.

Наталья Ивановна как будто не очень понимает опасность своего положения: она всю жизнь привыкла справляться сама, принимая помощь разве что от детей. Зимой, говорит, снега натопит. Летом как-нибудь починят старый сруб вместе с соседями и родней.

То, что чинить может быть и нечего, она, кажется, еще до конца не осознала. В отличие от дочери и брата.

Младший брат пенсионерки Александр Иванович, потеряв часть ноги, в водоносы тоже не годится. Он активно участвует в строительстве новой бани взамен совсем сгнившей старой, но ходит неустойчиво, только при помощи трости. И желательно не очень далеко.

«Я понятия не имею, как носить воду буду, — сказал он. — Пусть тогда нам сельсовет воду и возит [если колодец засыплют]».

Главная проблема пожилых брата и сестры в том, что в населенной и, в общем, благополучной деревне, которая одновременно является центром сельсовета, на половине улицы Кустарной они — не только единственные, кто нуждается в колодце, но и вообще единственные жители.

Несмотря на то, что вокруг — высокие заборы и в большинстве своем недавно построенные новые и красивые дома, из коренных сельских жителей здесь только они одни. Все остальные, включая и обеспокоенную судьбой Натальи Ивановны Юлию, — дачники.

«Все остальные тут с машинами, приехали, воды себе привезли, — сказала Татьяна. — Дорогу чистят, но больше ничего, даже освещения тут на улице нет».

«Соседи на лето приезжают, а больше никого нету, — подтвердила ее слова Наталья Ивановна. — Я всю зиму одна здесь сидела — никто не проедет, никого нет».

На вопрос, не страшно ли бабушке зимой, она с улыбкой ответила: «Да кого бояться? Народу-то нету. Пойду, правда, к центру, там ещё люди живут, а здесь всё, все поразъехались».

Получилось, что, обратившись за помощью к сельской администрации, семья, которая в принципе вполне могла бы справиться с ремонтом старого колодца самостоятельно (работу Татьяна и ее муж, опираясь на опыт предыдущего ремонта, оценили в 50 тысяч рублей), открыли бюрократический ящик Пандоры.

В соответствии с действующим СанПиН, колодцы и вправду должны располагаться не ближе, чем в 30 метрах от дороги, а уж глубокий, заполненный водой проем, в котором теоретически может утонуть человек, вряд ли радует ответственного за населенный пункт управленца. Вот только рыли старый колодец задолго до новых правил: Наталья Ивановна помнит его, сколько сама живет. При этом только гипотетическая опасность вот-вот войдет в противоречие с минимальным комфортом пожилой женщины и ее брата-инвалида.

НГС попытался связаться с главой сельсовета Ольгой Кондауровой, но в администрации ответили, что ее нет на рабочем месте. Журналист передала свой мобильный телефон, чтобы сельская чиновница могла с ней связаться, но ей так никто и не перезвонил.

НГС также направил запрос в администрацию Ордынского района Новосибирской области, чтобы узнать, известно ли чиновникам о проблемах пенсионерки и ее брата, как решают проблемы с водоснабжением в подобных случаях и существуют ли процедуры, чтобы узаконить старые колодцы, которые появились задолго до установления современных санитарных правил.

У городских пенсионеров свои проблемы. НГС спросил у пожилых новосибирцев, сколько они получают, и хватает ли им пенсий. Оказалось, что большинство наших собеседников вынуждены подрабатывать — иначе им не выжить.