«После моих кукол люди говорят: пойду позвоню маме». Сибирячка мастерит крошечных старичков

Ирина Верхградская не раз становилась героиней новостей — её куклы-старички покорили всю страну. Коллекция тем временем пополняется, на свет появляются новые пластиковые старики и старушки, которые до боли похожи на настоящих. Корреспондент НГС встретилась с Ириной Верхградской в её доме-мастерской и узнала, с чего всё началось. Почему раньше она стеснялась показывать своих кукол, а сейчас наотрез отказывается передать несколько экземпляров даже в музей, читайте в нашем репортаже.

Ирина Верхградская живет в частном доме. На заборе висит табличка: «Злая собака», но во дворе нас встречает, виляя хвостом, добрая и приветливая дворняга Сара. Как таковой мастерской нет. Сибирячка мастерит кукол в одной из комнат — комод, телевизор, повсюду фотографии внуков и детей, у окна — стол с теми самыми легендарными старичками и старушками. Все материалы для творчества и недоделанные работы Ирина хранит в пакетах и коробках — ими забиты шкафы в соседней комнате.

С чего всё началось: тряпичная кукла Людка и Снегурочки из 90-х

Увлечение куклами, по словам Ирины Верхградской, началось с детства, а первую в её жизни куклу ей сшила мама.

— В моем послевоенном детстве не было таких шикарных красивых кукол, как сейчас, и мама сшила мне из ткани куклу ростом сантиметров 50, и я назвала её Людка. Она стала моей самой любимой и оставалась ей, даже когда уже появились покупные куклы. Помню, даже спала с ней, — вспоминает мастерица. — Когда мне было лет 10, я попала в больницу, и старшая сестра сшила для меня очень маленькую куклу. После выписки все мои игры закрутились вокруг этой куклы. Я стала требовать папу-маму для неё, подружек и других персонажей.

Сестра сшила пару персонажей и на этом остановилось, а у Ирины, наоборот, проснулся интерес к созданию кукол. И пока её подружки гуляли или ходили на танцы, школьница шила кукол.

— Говорить об этом было как-то не принято, поэтому я никому ничего не рассказывала, не показывала кукол. Впервые начала показывать свое творчество только лет 30 назад. А в детстве это было просто увлечением, такой игрой, и, конечно, я даже и не думала, что свяжу с этим всю жизнь.

На полках повсюду стоят детские фотографии сына Евгения и дочери Марины. Спрашиваю о них, и оказывается, что именно благодаря им Ирина Верхградская возобновила оставленное на время увлечение.

После школьных лет был большой перерыв в творчестве — учеба, потом работа. Ирина окончила книготорговый техникум, много лет трудилась в книжной торговле — работала по специальности в Доме книги, была товароведом. Потом появилась семья, дети. Евгений и Марина росли в перестроечные годы. Полки в магазинах, вспоминает сибирячка, были полупустыми и о хороших игрушках оставалось только мечтать. И тогда она вспомнила о куклах:

— Шила, пока дети спали. Первый раз сделала им к Новому году по Деду Морозу и Снегурочке — каждому по две куклы, чтобы не поссорились.

После новогодних кукол было много других — водители, милиционеры, мама с дочкой, врач, пираты, афроамериканец, индианка... Потом дети попросили принцессу — чтобы пиратам было, кого спасать.

— Когда я сделала принцессу, то решила не отдавать её для игры. Она была в очень красивом, богато украшенном платье с множеством мелких деталей, хотелось, чтобы она просто стояла в целости и сохранности и радовала глаз. На часок-другой давала, конечно, поиграть, и всё. А следующую куклу не давала даже ненадолго — это была дама из средневековья, моей любимой временной эпохи, — вспоминает Ирина Верхградская.

Впервые мастерица показала своих кукол публике в клубе по интересам — туда её пригласила знакомая.

— Я очень стеснялась: кто-то картины рисует, а у меня — куколки... До меня очередь доходит, у меня руки трясутся, я их выставляю, они у меня падают, и самый едкий товарищ, патологоанатом по профессии, подскакивает и начинает бегать вокруг стола, чтобы рассмотреть их. Потом он мне сказал: «Вам под силу сделать петровскую ассамблею», — вспоминает Ирина Верхградская и спустя столько лет всё равно удивляется той реакции, которую никак не ожидала.

Через полгода сибирячка сделала крошечную копию Петра Первого:

— Это первая кукла, к которой меня подтолкнули. Ассамблею я, конечно, не осилила — многофигурная такая композиция, а мне хотелось понемногу, но всё охватить.

«У многих наворачиваются слёзы»

За десятилетия работы Ирина Верхградская смастерила более 1600 кукол. Среди них есть малыши и старички, простой народ и знаменитости, они одеты в костюмы разных эпох и находятся в разных жизненных ситуациях. Но прославила кукольного мастера из Новосибирска серия «Дорогие мои старики».

— Слышала, что говорят, мол, они покорили всех россиян. Я, конечно, не могу отвечать за подлинность этой фразы, но все-таки именно старички почему-то вызывают такое трогательное внимание. На выставках люди подходят посмотреть, замедляются именно около них, задумываются, у многих наворачиваются слезы.

Люди делятся впечатлениями с Ириной Верхградской и при встречах, и в комментариях к фотографиям в социальных сетях. Очень многие находят в старичках черты своих бабушек и дедушек, да и просто знакомых пожилых людей.

— Как-то две совсем юные девочки подошли к моему столику на выставке и притихли. Долго смотрели, потом ушли молчаливые, задумчивые. Но особенно дорого для меня, когда люди после мои кукол пишут или говорят: «Пойду позвоню маме», «Завтра поеду к бабушке». Один мужчина написал: «Утром поссорился с отцом, посмотрел фотографии, пойду мириться». Это самое главное для меня.

Коллекция старичков продолжает пополняться новыми куклами. Ирина показывает нам еще не завершенные работы, бережно берет в руки и садит на ладонь фигурку мужчины в шапке-ушанке и телогрейке, который с улыбкой смотрит на свою поднятую левую руку — пока непонятно, что он в ней держит. Ирина предлагает нам пофантазировать. Я предлагаю гитару, а фотограф Саша — бутылку.

— А что, — смеется Ирина Верхградская, — ведь тоже очень может быть. Сцены-то из обычной жизни, в них может быть что угодно...

Вот, например, пожилой мужчина лежит в кровати в доме престарелых. Его навестили волонтеры, принесли гостинцы и подарки. Но даже в такой ситуации есть жизнеутверждающий акцент — у кровати стоят тапочки, а в изголовье висит полотенце: так Ирина показывает, что ничего фатального в ситуации нет, человек непременно встанет с кровати и будет жить своей жизнью.

Да и саму Ирину порой до слез трогают сюжеты, которые она создает. Например, первым был сюжет «Разговор с внучкой»: одинокая бабушка разговаривала с фотографией девочки. Когда интерьер и сама кукла были уже готовы, её оставалось только одеть.

— Дело одного дня, но у меня ушло три. Я брала куклу в руки и захлебывалась слезами, убегала в ванную и там уже приходила в себя, ведь если бы дети меня тогда увидели, то сказали бы: «Мама, брось!» Для меня каждая работа важна. Я придумываю эту жизнь, всё на лице у человека... Конечно, они для меня живые, — говорит Ирина Верхградская.

Но все-таки это куклы, и созданы они из специальных материалов: тела сшиты из ткани и набиты ватой, а вот лица и руки кукол Ирина делает из запекаемой пластики либо из загрунтованного искусственного шелка, на котором рисует черты лица масляными красками. Технологию с шелком женщина придумала и освоила сама — в 90-е годы не было никаких подходящих источников информации, приходилось всему учиться с нуля.

Очень много внимания мастерица уделяет деталям — настроению своих персонажей, которое всегда ярко выражено через наклон головы или беззаботную позу, а также предметам интерьера. К примеру, делая письменный стол школьника, Ирина Верхградская вырезала миниатюрный листок промокашки из настоящего листа промокательной бумаги. На нём стоят самые настоящие кляксы от чернил, а рядом лежат микроскопические канцелярские приборы и другие предметы — от пера до настольной лампы. А вот в тумбочке, на которой стоит радиола, лежит несколько упаковок с пластинками, и в одной действительно есть крошечная музыкальная пластинка диаметром не более двух сантиметров.

Если смотреть на кукол и обстановку на фотографиях, то складывается впечатление, что всё это сделано в натуральную величину, куклы — человеческого роста, а предметы — настоящего размера. И сложно поверить, что любая из кукол поместится на ладошке, а десятки сцен из нашей повседневной жизни могут уместиться на обычном письменном столе.

Свои работы Ирина Верхградская не продаёт и не отдаёт в музеи — хочет, чтобы все куклы были при ней и в одном месте, чтобы знать, что с ними всё в порядке, они целы и невредимы. Один музей, рассказывает мастерица, как-то просил отдать ему часть коллекции, но она не смогла — рука не поднялась, а потом оказалось, что музей лишился здания.

— И что было бы с куклами? А так они со мной, под присмотром, в доме, — говорит сибирячка.

Истории про других мастериц и мастеров из Сибири

Ирина Шубина делает кукол, которые похожи на её дочь и продаются по всему миру за большие деньги. Женщина создала уже более 700 кукол, а когда-то именно они смогли вернуть её к жизни. Вы только посмотрите на эти работы.

Алексей Белкин создаёт грустные пластилиновые мультики, которые смотрят миллионы людей. Все сначала думали, что их делает 11-летняя девочка, а оказалось — взрослый мужчина. Репортаж про него читайте тут.

Вы знаете новосибирцев с интересным и необычным хобби? Расскажите нам о них! И, возможно, мы сделаем репортаж про их увлечение. Сообщения принимаются на WhatsApp 8–982 781–74–07.