«Город никогда»: 15 шпилей Сталина

Одним из самых заметных проявлений сталинского правления в архитектуре считаются монументальные высотки, которые должны были отражать всё величие советской власти и достижения социалистического строя. Но если в Москве, которая к чуткому оку правителя была более чем близка, их построить успели, то в далёком Новосибирске о них успели только помечтать, рисуя проекты стройных башен со шпилями. Об одном из них мы рассказывали в предыдущем материале из серии «Город никогда»: условная высотка должна была появиться в одном из двух академических кварталов. Где ещё в Новосибирске хотели построить аналоги зданий МГУ и МИДа — в новом материале НГС.НОВОСТИ.

Новосибирск похвастаться монументальными зданиями не может — всё, что можно было бы так назвать, построено уже в современный период и, по мнению многих, в подмётки не годится знаменитым сталинским высоткам. Но в середине прошлого века местные архитекторы всерьёз прорабатывали проекты таких зданий на берегах Оби.

Концепция сталинских высоток возникла задолго до начала их строительства — с идеей Дворца Советов в Москве, который стал бы центром реконструированной в город-сад столицы, рассказал главный хранитель музея архитектуры Сибири им. С.Н. Баландина Сергей Филонов.

В 1931 году был организован международный архитектурный конкурс, в нём приняли участие и всемирно известный французский архитектор Ле Корбюзье, и провинциальные мэтры, в частности Андрей Крячков. Первые предложения были хоть и масштабными, но относительно скромными: например, Крячков на конкурс представил проект здания, по форме и масштабам напоминающего два объединённых переходом оперных театра.

К 1937 году, когда был определён победитель, Дворец Советов превратился в настоящую Вавилонскую башню высотой 420 м — самое высокое здание в мире, спроектированное Борисом Иофаном, Владимиром Щуко и Владимиром Гельфрейхом. Масштабная стройка началась на месте взорванного храма Христа Спасителя, но во время войны встала, а потом так и не была возобновлена. Но развитие архитектуры успела изменить кардинально.

«В 1941 году Крячков предложил построить у нас ряд высотных зданий: он сказал, что город имеет монотонную застройку, где сплошь ничего не выделяется. Доминанты были, конечно: оперный театр, стоквартирный дом, вокзал Новосибирск-Главный — и всё. В старых городах это были церкви, но у нас они были невысокие, — говорит Сергей Филонов. — Это просто было предложение, он его не прорабатывал».

Уже в 1944 году архитектор определил один из первых высотных объёмов: здание со шпилем в одном из двух академических кварталов. Хотя оно ещё было далеко от тех сталинских высоток, которые в итоге построили в 1950-х в столице. «О классических небоскрёбах речи вообще не шло, потому что это была буржуазная архитектура: в них сидели банкиры, капиталисты и так далее. У нас же архитектура должна была быть в корне отлична от буржуазной, подчёркивать величие Союза, человека социалистического как творца и так далее. Разработать это было сложно, поэтому такие варианты», — оправдывает первые проекты хранитель музея архитектуры.

Когда в феврале 1947 года вышло постановление о строительстве действительно высотных зданий в Москве, в регионах об этом даже не заговаривали: для такого строительства просто не было ресурсов. Первые проекты высоток в Новосибирске начали появляться ближе к середине века, вместе с планами реконструкции центра города.

Правда, и тогда осторожно предлагаемые архитекторами эскизы были лишь высотными акцентами, башнями, пристроенными к зданиям. На одном из проектов такая башенка высится на углу улиц Максима Горького и Красного проспекта, на месте нынешнего здания на Красном проспекте, 17. На другом она возвышается за зданием сегодняшнего краеведческого музея.

«Высотный объём должен был быть на Орджоникидзе, — показывает Сергей Филонов один из эскизов. — Это дом Химфармзавода, он должен был подчеркнуть северную сторону площади. Здесь должно было быть восемь этажей с развитым бельведером, жилая часть — немногим выше здания Совпартшколы (сегодня здание НГУАДИ. — Л.П.)».

Всего в городе планировалось строительство порядка 14 высоток, большая часть из них должна была подчеркнуть так называемую «диагональ Коршунова» — ось, придуманную архитектором Борисом Коршуновым в одном из первых генпланов Новосибирска. Она идёт от вокзала к площади Ленина, затем по Красному проспекту до часовни, продолжается Октябрьской магистралью и переходит в улицу Кирова. Одна из башенок должна была вырасти над площадью Ленина в районе пересечения улиц Орджоникидзе и Красного проспекта — сегодня это, пожалуй, единственный из реализованных замыслов: уже в XXI веке он воплотился в башенке «болгарского дома».

Поддерживать её должна была высотка на углу Вокзальной магистрали и проспекта Димитрова. «Здесь предполагалось сделать угловые высотные объёмы, которые перекликались с надстройкой этого дома Химфармзавода, с оперным театром», — описывает хранитель музея архитектуры.

Главная «высотная» роль отводилась улице Кирова, куда ещё в 1930-е годы планировали перенести центр города. Здесь проектировали несколько башен, самой масштабной из которых могла бы стать центральная часть здания там, где сейчас находится ГПНТБ. Эскиз, созданный в 1948–1950 годах, будто переносит на сибирскую возвышенность здание МГУ. С двух сторон огромную башню уравновешивают две поменьше, а у съезда с моста (на эскизе видно только его срез) — двумя бельведерами на зданиях пропилеи. К сожалению, деталей этого проекта в музее нет, поэтому сказать точно, что должно было разместиться в монументальной высотке, сложно.

Ещё одна масштабная высотка планировалась примерно там, где сейчас находится здание Заксобрания, она перекликалась бы с небольшой башенкой возле речного вокзала.

Бельведер со шпилем должен был быть и у дома Речпорта на улице Фабричной, построенного по проекту Раисы Окуневой, но реализован так и не был. Если бы все эти высотные объёмы были построены, как мечтали архитекторы того времени, у города был бы совершенно иной силуэт — вероятно, более узнаваемый, чем сейчас.

Огромная высотка в районе сегодняшней площади Пименова практически отражалась на левом берегу. На тот момент площадь Маркса представляла собой фактически пустырь, на котором ленинградский архитектор Григорий Гладштейн спроектировал необычное здание с двумя арками-проездами. Вид на него открывался с пропилеи, также украшенной башенками. По нынешним меркам оно кажется не таким уж и высоким — всего около 16 этажей с развитым бельведером и шпилем, вот только этажи эти планировались куда выше тех, что строят сегодня.

Одна из важных высоток планировалась в северной части города, на Сухом логу, но её эскизов в музее архитектуры Сибири нет — Сергей Филонов не уверен даже, что дело дошло до проектирования. «Она там должна была быть композиционно архитектурной доминантой, когда разрабатывали Красную горку. Фактически же Красную горку строили с другого конца, от Учительской, и до этой части дело не дошло — Хрущёв, запреты, вот это всё, — объясняет он. — Она должна была стоять в створе улицы Дуси Ковальчук, где сейчас сквер 40-летия Победы, его сейчас застраивают. Площадь должна была быть больше, там не должно было быть ни универмага, ни автоцентра, ни хрущёвок. Сейчас отчасти композиционную роль играют дома на территории горбольницы, но их несколько, поэтому их значение размывается».

Над монументальными сталинскими высотками работали и студенты конца 1940-х – начала 1950-х годов, но большая часть их проектов утеряна: на стенах музея архитектуры и в запасниках хранится менее десятка эскизов. Студенты-выпускники в то время придумывали 21-этажные здания для Новосибирска и 26-этажные — для Москвы. Отдельными темами была библиотека, которую также относят к сталинским высоткам, и более условно — здания музея Великой Отечественной войны и музея русской культуры.

Проект библиотеки, разработанный Людвигом Минертом, — один из самых известных. «Это, условно говоря, ГПНТБ, и примерно на том же месте — Октябрьский район, Закаменка, в которой на тот момент были частный сектор, трущобы и промзоны. И среди этих трущоб, промзон поднимается сталинская высотка», — говорит Сергей Филонов.

«Если присмотреться к декору, то здесь вся политика партии, величие эпохи проступают очень хорошо. Здесь два основных ряда статуй: нижний и с большим отрывом верхний. Нижний, если присмотреться, — это мудрецы, герои и гении прошлого: Сократ, Платон, Конфуций. А вверху — Ленин и Сталин, и насколько они выше в героизме, гуманности, мудрости и гениальности всех этих мудрецов и гениев прошлого», — замечает он.

У входа архитектор задумывал поставить статуи сфинксов. Это отличительная черта стиля ар-деко, в котором часто использовались элементы древнеегипетской культуры. Кроме того, сфинксы могли символизировать знания — речь всё-таки идёт о библиотеке. «У некоторых возникали ассоциации, что у сфинксов лица Ленина и Сталина — они как раз расположены один под статуей Ленина, другой — под статуей Сталина. Но тогда об этом говорить было нельзя, конечно», — улыбается Филонов.

Среди проектов есть и 21-этажный аналог здания МИДа в Москве (хотя некоторые предполагают, что это копия гостиницы «Украина»), разработанный студентом Щербининым. Привязка к месту этой работы не сохранилась, и предположить, где здание могло быть построено, сегодня довольно сложно. Конкретного назначения у него тоже не было — это мог бы быть обком или горисполком. Такой могла бы сегодня быть, к примеру, мэрия Новосибирска.

Здание музея русской культуры тоже, как правило, проектировалось масштабным, высотным, с бельведерами и шпилями — и исключительно в центральной части города. Один из студентов предполагал пристройку к мэрии по улице Депутатской, а Юрий Тайченачев предложил реконструкцию кинотеатра «Пионер». До реконструкции, впрочем, здание дожило практически в неизменном виде.

Музей Великой Отечественной войны Андрей Крячков проектировал сам, а затем предложил своим студентам для переработки. Проект студента Серебрякова 1947 года предлагал самое высокое на тот момент здание — 72 м, тогда как сам Крячков планировал лишь 66 и 70 м. Впрочем, ни один из проектов реализован не был — более того, в городе до сих пор нет ни одного музея, посвящённого целиком Великой Отечественной войне.

До начала 1950-х все общественные здания планировались высотными и должны были стоять на проспектах и площадях, обозначать углы кварталов и пересечения улиц, создавая своего рода сетку на карте города.

В 1955 году вышло знаменитое постановление, которое объявляло сталинский ампир с его шпилями и башенками «лишним», связанным совсем с другими мировоззрениями, материалами, конструктивными приёмами. С этого момента он считался бессмысленным украшательством и даже «нагромождением камней».

«Что же касается запрета на строительство сталинских высоток, то сказали, что это бездумное следование каким-то градостроительным идеям, которые народу не нужно. Будто у архитекторов — не у Сталина, который умер, а у архитекторов, — какая-то идея фикс, строить высотки, увлечение каким-то формализмом в проектировании городов», — печально резюмирует Сергей Филонов. И если в Москве к этому времени успели построить «семь сестёр», то Новосибирску просто не повезло.