«Зачем я поехал воевать в Донецк»

Ива Аврорина:
Добрый день, уважаемые посетители НГС.НОВОСТИ, мы начинаем онлайн-встречу, в которой сегодня принимает участие экс-командир батальонной тактической группы Южного фронта Донецкой народной армии Александром Илютенко (позывной «Палестинец»). Пожалуйста, задавайте свои вопросы.

Антон:
Александр, Вы кто: наемник, патриот или националист? Согласитесь, обычный гражданин, не может просто так взять и поехать убивать других людей. По крайней мере, вменяемый.

Ива Аврорина
У вас есть семья?

Ответ:
У меня есть семья — трое детей. 19 лет, 9 лет и 4 года.

Я патриот. Я патриот своей страны и поехал туда как раз из принципов патриотизма, которыми я руководствовался.

Ива Аврорина:
Можете их сформулировать?

Ответ:
Я могу сказать свой определенный мотив, на основе которого я принял решение о поездке в ДНР. В 2009 году я прочитал один документ агентства национальной разведки США, в котором было прописано, что в 2015 году Россия вступит в войну с Украиной. К 2017 году Россия развалится на 7 сопредельных государств. А к 2025 году — еще на 13. Количество населения на территории РФ к тому моменту должно будет составлять порядка 70 млн человек.

Ива Аврорина:
Как к вам попал этот документ?

Ответ:
Интернет в помощь.

Ива Аврорина:
Насколько вас мотивировал просмотр российских телеканалов?

Ответ:
Вполне. Почему, потому что было видно, кто говорит правду, а кто нет. Почему — потому что в тот момент можно было еще смотреть и онлайн-трансляции украинских телеканалов, где это подавалось совсем в другом ключе.

Маргарита:
Их мужчины приехали к нам в качестве беженцев, потому что это не их война, и им жалко своих детей. Почему Вы решили, что это Ваша война? Вы не думали о своей семье?

Ответ:
Как я уже говорил, я поехал именно потому, чтобы война не пришла к нам сюда. Защищать семью.

Ива Аврорина:
То есть вы поехали спасать страну от перспектив, про которые вы прочитали в этом интервью?

Ответ:
Просто давайте рассмотрим развитие событий. В 2009 году я смеялся Я думал, что американцы такие тупые. Как так, мы со своим братским народом будем воевать. Но когда увидел это все, я просто вспомнил то, что я читал.

Ива Аврорина:
Вспомнили и поверили. А семья как вас отпустила? У вас же ребенок был совсем маленький в тот момент.

Ответ:
Жена не знала. Я ей сказал, что поехал на конференцию в Москву. Ну а дальше… как сказать… Как говорил мой старшина, война план покажет. Вот так.

Ива Аврорина:
А на что они жили, пока вы на войне были?

Ответ:
Жена работала, и я в принципе оставил достаточные средства для того, чтобы у них были деньги. Работал директором филиала, была очень неплохая зарплата. К тому же я взял отпуск. Отпускные тоже были оставлены в семье.

Роман:
Поддержал ли ваш работодатель Сибирские сети в вашем выборе. Помогал ли денежно, когда вы были в Донецке?

Ответ:
Скажем так, я до июля не писал заявления об уходе. Они были в курсе. Уже потом, когда я был там, я их поставил в известность. Согласно трудовому законодательству РФ, если человек попадает в форс-мажорные обстоятельства, не позволяющие ему вернуться с отпуска, то он имеет право претендовать на свое рабочее место и на сохранение средней заработной платы. Так как Александр Генрихович — это человек закона, они исполняли, да, действительно, требование нашего трудового российского законодательства. Моральную поддержку от коллектива я прям чувствовал, потому что и писали, и поддерживали, и удивлялись, конечно, многие — как так, почему я поехал. Но это действительно необходимо было сделать.

Анастасия:
Сколько платят?

Ответ:
Нисколько.

Ива Аврорина:
Вам вообще ничего не платили?

Ответ:
Нет. Но нас поддерживали гуманитарные организации в плане еды. Снабжали сигаретами. Так как я мог себе позволить и требовал от добровольцев, которые едут, чтобы они были полностью укомплектованы.

Ива Аврорина:
То есть они за свой счет едут, покупают себе амуницию, оружие?

Ответ:
Оружие — нет. Оружие выдавали на той стороне. По первости оружия не было. Прибыв туда 8 мая, я увидел блокпосты, где ополчение стояло с палками, «коктейлями Молотова», с гладкоствольными ружьями. Автоматов — на тот момент я насчитал порядка двадцати человек, которые ходили с автоматом. Это был действительно дефицит. Их не было. Потом, в дальнейшем, обрастали оружием, проводя операции против вооруженных сил Украины либо против батальонов Нацгвардии. В виде трофеев захватывали и бронетехнику, и оружие. Этим и разживались. С патронами проблем не было. Луганский завод по производству боеприпасов… и на складах их было достаточно. И в принципе он, я так понимаю, тогда не был остановлен. То есть здесь проблем не было.

Ива Аврорина:
То есть все слухи про деньги, которые там платят тем, кто едет туда воевать, — это только слухи?

Ответ:
Уверен, что да.

Ива Аврорина:
Это касается только вашей бригады? Вы не встречали людей, которые бы получали деньги?

Ответ:
Я не встречал людей, которые бы получали деньги. Деньги были там, в Донецке, особенно тогда, когда начался массовый вывоз наличных средств. И была поставлена задача остановить броневики инкассаторские.

Ива Аврорина:
Вывозили банки?

Ответ:
Вывозили банки, да. Вывозили банки, и была поставлена задача остановить эти броневики, не дать возможности банкам вывезти наличность. С этих денег Денис Пушилин мне выдавал как бы…

Ива Аврорина:
Денис Пушилин — это?..

Ответ:
Бывший на тот момент глава Донецкой Народной Республики.

Ива Аврорина:
Оттуда вам выдавали?

Ответ:
Нам выдавали деньги на питание. Если не привозили, местное население очень сильно поддерживало. Мое подразделение стояло в Макеевке, и прям приходили, привозили прям машинами еду, питание, там требовались нам одеяла, потому что ничего не было даже для того, чтобы где спать, чем укрыться… Если чего-то не хватало, я обращался, и выдавались денежные средства. Эти денежные средства появились действительно после того, как… приказ был из Киева вывезти наличные.

Ива Аврорина:
А как это происходило? Вы захватывали инкассаторские машины?

Ответ:
Мы останавливали, и от имени Донецкой Народной Республики происходило изъятие денежных средств.

Ива Аврорина:
Там же вооруженная охрана, там водители и т.д. С ними что?

Ответ:
С ними? Отпускали. Дальше ехали, только без денег.

Ива Аврорина:
Они не сопротивлялись, не отстреливались, ничего?

Ответ:
Нет, там не было никогда такого.

Ива Аврорина:
То есть останавливали, говорили, что от имени ДНР забираем у вас все, что вы везете, отдавайте оружие, отдавайте деньги, и они молча отдавали и уходили?

Ответ:
Естественно, потому что у них не было больше вариантов. Сила была на нашей стороне, преимущество было на нашей стороне.
Очень сильно помогали гуманитарные организации, те, которые находятся в России. Сбором средств, направлением их, сбором формы, продуктов питания.

Ива Аврорина:
То есть все средства, которые вы получали, получали исключительно на содержание жизни, а зарплаты никакой не было?

Ответ:
Да.

Димас:
по РТР Вас показывали причем дважды. И в надписи было указано что Вы бывший Беркутовец, украинец и обучаете сепаратистов-террористов "ополченцев" тактике выживания, Т.е. с экрана нам врали?

Ответ:
Скажем так, на тот момент, это было в конце мая – начале июня, месяц, как я там находился, я не считал нужным называть свое происхождение, откуда я родом. И нашим репортерам, да, я представился как бывший беркутовец, инструктор, командир отряда ополчения. И… как сказать… всё. Здесь не было лжи со стороны РТР.

Ива Аврорина:
Это вы обманули РТР?

Ответ:
Здесь я, да… я не посчитал нужным представляться, вот и всё.

Владимир NSK:
Добрый день! Была ли у Вас военная специальность до прибытия на Донбасс?
Что больше всего помогало в бою и вне боя? Что мешало? Как справлялись с психологическими перегрузками военного времени и есть ли в отрядах Вооружённых Сил Новороссии проблема с алкоголем, если да, то как с этим злом справляются?

Ответ:
Моя военно-учетная специальность (ВУС) — 100915а — стрелок. В армии я был наводчиком-пулеметчиком. И по контракту у меня была должность была — стрелок штурмового отделения группы первого взвода спецназначения.

Ива Аврорина:
По контракту где?

Ответ:
Здесь, в России.

Ива Аврорина:
Вы служили не только по призыву?

Ответ:
Не только по призыву, я служил еще по контракту, опыт у меня есть.

Ива Аврорина:
А по контракту вы где-то еще в горячих точках служили?

Ответ:
Вы знаете, опыт у меня есть.

Ива Аврорина:
Ведения боевых действий?

Ответ:
Да.

Ива Аврорина:
А где вы его получили?

Ответ:
На Кавказе.

Ива Аврорина:
Вы не хотите про это говорить? Почему?

Ответ:
Потому что он есть, и всё.

Ива Аврорина:
И вторая часть вопроса. Что больше всего помогало в бою и вне боя? Что мешало? Как справлялись с психологическими перегрузками военного времени и есть ли в отрядах Вооружённых сил Новороссии проблема с алкоголем, если да, то как с этим злом справляются?

Ответ:
Достаточно сложный вопрос. Почему, потому что проблемы с алкоголем есть и были. Все зависит от командира и от того, как он выстроил свое подразделение, как правильно занимается с личным составом, как правильно ставит задачи, выполняет, требует от своих подчиненных, то бишь с заместителей его, и как заместители также работают с личным составом. Проблемы с алкоголем присутствовали. Не во всех подразделениях, могу сказать так. Всё действительно зависело от головы.

Ива Аврорина:
А у вас?

Ответ:
У меня как было? Раз в неделю, ну это уже когда в батальоне стояли на южном фронте, раз в неделю у меня одна из групп могла пойти, можно сказать, в увольнение в Новоазовск, где они могли сходить в баньку помыться — у нас не было горячей воды, и мылись в основном в Азовском море… осенью при температуре воды +10 градусов. Могли там же выпить пива или чего покрепче. Но если кто выпил, тот должен остаться в Новоазовске и в 9 часов утра прибыть на развод трезвым. Тот, кто не выпил, — в принципе они возвращались в расположение части.

Ива Аврорина:
А оружие у тех, кто выпил, оставалось?

Ответ:
Нет. Один человек ехал на сопровождении — старший группы. У него было оружие. Остальные сдавали свое оружие.

Ива Аврорина:
Проблемы вообще с продовольствием на этих территориях, тем более с алкоголем, они же существуют? В том же Новоазовске.

Ответ:
Вы знаете, с алкоголем в принципе проблем не существовало. Алкоголь привозился со стороны Украины коммерсантами.

Ива Аврорина:
Украинские коммерсанты привозили алкоголь противоположной стороне?

Ответ:
Да, местные коммерсанты, они ездили, закупали. Это коммерческая деятельность. Закупали продукты.

Ива Аврорина:
Не боялись, что туда подмешают что-нибудь?

Ответ:
Как правило… во-первых, ответственность брали на себя эти коммерсанты. И если там что-то нашли бы, то отвечал бы этот коммерсант как раз, в первую очередь. А законы войны — они намного суровые, чем законы гражданской жизни. Я не думаю, что кто-то брал на себя такую ответственность — взять и подмешать в алкоголь что-нибудь.

Ива Аврорина:
Деньги у вас на него были соответственно, так как вы инкассаторские машины остановили и средства на поддержание жизнедеятельности брались оттуда?

Ответ:
Ну выделялись в штабе полка, выделялись на батальон. Всё.

Ива Аврорина:
А еще какие-то способы снятия психологической нагрузки, кроме бани и алкоголя?

Ответ:
В принципе снятие психологической нагрузки… Дело в следующем. Дело в том, что… как сказать. Первое — это дисциплина, раз. Второе — это постоянные занятия, постоянное совершенствование боевой, огневой, тактической подготовки, инженерной подготовки, медицинской подготовки. Там парням просто некогда было отдыхать у меня. Вечерком после ужина просто собирались все, например, где-нибудь в курилке с гитарой. Кто-то там анекдоты травил, кто-то на гитаре играл. Просто общались, вспоминали о том, о сем, либо делились какими-то мыслями, как лучше что сделать. В этом общении действительно… когда общаешься — выговариваешься. В принципе это был один из инструментов снятия стресса.

Михаил:
Что Вы скажете человеку, который собирается ехать сейчас в ополчение?
Ведь идеалы и "романтика" это одно, а реальная жизнь - это совсем другое. К чему нужно быть готовым?

Ива Аврорина:
Было ли у вас что-то, к чему вы были не готовы. И у людей у вас в отряде, которые не имели боевого опыта никакого? Были вообще такие люди — без опыта?

Ответ:
Да, были. Были люди и без опыта. Приходилось даже брать именно потому, что он просто напросто все равно бы туда прошел. Встал бы у какого-нибудь другого командира и, возможно, засунул бы свою голову прям в петлю, скажем так.

Ива Аврорина:
Почему? Другие командиры были непрофессиональными? Или своих бойцов не берегли?

Ответ:
Да почему? Там достаточно профессиональных командиров. Просто… как сказать… я россиянин, они россияне. И в принципе нам было легче вместе находиться. Я понимал ответственность за него.

Ива Аврорина:
А другие не понимали — не россияне, ополченцы с Донбасса. Там было бы хуже, в их отрядах, тем, кто приехал из России воевать?

Ответ:
Я этого не говорил. Дело в другом. Дело в том, что есть определенная доля как бы собственничества. Вот ко мне пришли мои бойцы, он россиянин, в принципе, он с хорошими физическими данными, пусть без опыта, но он уравновешен, спокоен. Я изначально смотрел именно на качества человека. Многих я не брал. Говорил, что есть казаки там, есть комендантские роты, которые отвечают за внутренний порядок, и они не участвуют в боях. Есть те же погранцы, которые стоят на погранпереходах, там работают. Вот, парни, вам туда, потому что с теми задачами, которые стоят перед моим подразделением, вы не справитесь, а мясо мне не надо.

Ива Аврорина:
Из Новосибирска были люди?

Ответ:
Да, много. Мангуст, Кривой, Длинный, Док, Шаман. Это позывные. Я фамилии не буду называть. Между прочим, могу рассказать, недавно была ситуация, когда Кривой с Мангустом пошли в разведку в Широкино, когда проходили боевые действия с батальоном «Азов», и попали в плен. Сбежали из плена на бронемашине канадского производства. Еще угнали машину. Воины.

Ива Аврорина:
У них тоже военный опыт до этого был?

Ответ:
Да. Кривой — краповый берет спецназа. Служил в нашем 19-м отряде в «Ермаке». Мангуст окончил высшее общевойсковое военное училище по факультету спецразведки. Но в то время, когда не сильно котировалась служба в армии, он будущего в службе не видел, ушел в запас. Занимался здесь предпринимательской деятельностью и ушел воевать.

Ива Аврорина:
А первый, которого вы называли, — Кривой, он офицер запаса?

Ответ:
Он «контрабас». Он сержант или прапорщик в запасе. «Контрабас» — контрактник :) Да, он был контрактником и ушел в запас. Туда пришел как доброволец.

Ива Аврорина:
Было то, к чему вы не были готовы морально?

Ответ:
Сложный вопрос. Да, конечно, было. Я не был морально готов к тому, что придется стрелять в таких же русских, голубоглазых, светловолосых, говорящих с тобой на одном языке, практически без акцента. К этому не был готов, это сложно было переступить. Это первое. Второе — не был готов к бардаку, который там был вначале. Там был действительно дикий бардак. Было несколько батальонов, которые между собой были не связаны. На уровне командиров они были связаны, на уровне взводов, начальников блокпостов и всего остального они не были связаны. И бардак этот был очень серьезным. Не был готов к отсутствию дисциплины по первости. Почему — потому что становление Новороссии происходило. Оно происходило в тяжких муках. Это ведение боевой деятельности. Наполеон говорил: самый худший солдат — это ополченец. Потому что они, приняв свое добровольное решение встать в ряды ополчения, считают, что им весь мир должен и обязан. Их приходилось приводить к нормальному бою, к дисциплине, к четкому построению, к четкой иерархии подразделения, потому что доходило до того, что ополченцы выбирали себе командира. Демократия в армии… это махновщина, конечно. Необходимо было прям доносить, требовать и, чтобы сверху командование назначало приказы и требовало исполнения личным составом по отношению к командиру. Этот бардак был, так рождалась армия. И она родилась, и она сейчас очень боеспособна.

Ива Аврорина:
Как мы знаем по примеру той же махновщины, чтобы это все привести к какой-то дисциплине, нужны меры более чем жесткие. Вы какими мерами пользовались, чтобы привести армию в нормальное состояние?

Ответ:
Меры более чем жесткие…

Ива Аврорина:
Мародеров на месте расстреливали? Может, еще что-то… ну если вспоминать Гражданскую войну.

Ответ:
Мародеров в принципе сразу было видно. Они были, но, в принципе, они не выступали в регулярных частях. Они там схватили автомат и занялись своим каким-то делом нехорошим. Мной — нет, не пресекались, потому что задаче моего подразделения не стояла работа с внутренними этими врагами, отбросами общества. Задачи моего подразделения стояли именно по ведению боевых действий с противником. Со своими я работал убеждением о том, что… объяснял, говорил о том, что парни, как так, есть приказ. И согласно боевому уставу его нужно исполнить, а потом можно обжаловать. В армии демократии не может быть.

Ива Аврорина:
И этого было достаточно?

Ответ:
Многие понимали. Если понимало большинство, остальные все равно не могли идти против. А так как большинство у меня было бойцов старой закалки, которые прошли еще Советскую армию, в принципе мне достаточно легко было с ними.

Ива Аврорина:
Какой средний возраст бойцов был у вас в отряде?

Ответ:
В Донецке у меня были достаточно возрастные, хотя и молодые пацаны были, но 60 % были бойцы от 35 лет до 55 лет. Были такие, как Газета-11. Это его позывной еще с Афганистана, он сверхсрочником был. Много не рассказывал, но я, так понимаю, он был еще и в Сирии, успел захватить конфликт в Сирии, который происходил еще в советское время. Великий воин, я прям очень доволен был.

Ива Аврорина:
Подавляющее большинство было это именно ветераны прошлых конфликтов? Тех, кто уже имел опыт боевых действий?

Ответ:
В принципе, да. Подавляющим большинством, да, были либо афганцы, либо те, кто прошли Приднестровье либо Нагорный Карабах. Имеются в виду конфликты, которые были до развала Советского Союза.

Сергей:
Добрый день, Александр!
В свою бытность я прослужил в ЧР с 2001 по 2006 год, в 42 мсд от командира взвода до замКБ, основная масса нашего противника состояла на тот момент из наемников и "неравнодушных друзей из братских" республик, мы восстанавливали конституционный строй России, мы выполняли приказ верховного главнокомандующего на тот момент ВВ Путина, а чем Вы отличаетесь этой категории которые убивали моих парней и сослуживцев, выполнявших приказ??? С уважением, надеюсь на ответ. Сергей.

Ответ:
Отличались мы во-первых тем, что 11 мая был (на Донбассе) проведен референдум. Во-вторых, пусть и не через выборы, а путем голосования народного — на собраниях, на митингах, — были выбраны народные депутаты Донецкой народной республики, был избран штаб и был выбран министр обороны в лице Стрелкова Игоря Владимировича, и мы являлись военнослужащими ДНР.

Ива Аврорина:
То есть вы не воспринимали себя как люди, которые ведут военные действия на территории другого государства против вооруженных сил этого государства? Там же в регулярной армии воюют люди, которые приносили присягу и выполняют приказы главнокомандующего своей страны…

Ответ:
Нет, потому что на тот момент — в мае месяце — вооруженные силы Украины вообще не имели желания вести боевые действия. Они тупо стояли на блокпостах либо были в охране войсковых частей. Боевые действия в основном вела нацгвардия.

Ива Аврорина:
А нацгвардия не входит в состав регулярных войск Украины? Они присягу не принимали?

Ответ:
Там воюют ультраправые националисты. Я не знаю структуру подчинения нацбатальонов, я не видел ни приказов, ни распоряжений от министра обороны Украины. Но это были радикалы. Это были люди, которые прыгали на Майдане и кричали: «Москоляку на гиляку». Это были идейные, заряженные на идею. И давали ли они присягу — не важно, потому что в основе их идеологии лежит фашизм, и я тогда воевал с фашистами. И уничтожал их. Я помню, как я приехал к Игорю Стрелкову и предложил ему по чеченскому одному варианту разнести блокпост, который находился на трассе Луганск – Донецк, на повороте на Славянск. На что Игорь мне ответил: «Саша, там стоят пацаны 18-летние с Запорожской, с Днепропетровской области — такие же русские, как и ты. И ты хочешь их положить всех? Я понимаю — нацгвардия, вот их надо уничтожать». И он не отдал мне приказа, хотя возможность разнести блокпост в пух и прах была. Зато в Песках батальон «Донбасс» попал в засаду в середине мая и потерял больше 290 человек — нас 49 человек против них встало. Первое обнуление батальона «Донбасс» именно тогда было — еще до событий 26 мая в Донецком аэропорту.

Ива Аврорина:
Так, а Сергею вы что ответите?

Ответ:
Я там воевал против фашистов. Против людей, которые считали русских вторым сортом и говорили об этом открыто.

Ива Аврорина:
Но они же делали это на территории своего государства?

Ответ:
11 мая подавляющим большинством, на референдуме народ проголосовал за отделение Донецкой и Луганской народных республик (Донецкой и Луганской областей) от Украины. А 16 мая Украина ввела войска и практически маршем захватила более 60 % территории ДНР и ЛНР. Я обеспечивал безопасность на выборных участках в таких населенных пунктах, как Амвросиевка, Артемовск, Тельманово. Когда туда вошли вооруженные силы Украины и батальоны нацгвардии, то активисты, которые организовывали референдум, пропали вместе с семьями. И мне звонили на телефон и просили: «Придите, защитите нас», потому что они зашли и ведут себя как каратели по отношению к местному населению.

Вадим:
К вопросу, на который он отвечает сейчас.
Осознаёт ли он то, что референдум был проведён вопреки конституции независимого государства Украины, которое требует голосования всей страны?

Владимир:
Помните ли вы, что В. Путин считает, что Донецк - территория Украины?

Ответ:
Да, я помню об этом. Но я помню и то, что еще в мае месяце Владимир Владимирович рекомендовал властям Украины провести референдум либо принять закон о федерализации Украины, но они были категорически против. Давайте рассмотрим: есть запад и восток Украины, которые изначально, еще в советские времена не сильно ладили друг с другом. Восток был откровенно пророссийски настроен, запад — откровенно антироссийский. И незаконная смена власти на Майдане (а это было именно незаконно — когда был отстранен действующий президент) не позволяет действующей украинской власти говорить о правах.

Ива Аврорина:
Несмотря на то что глава государства, гражданином которого вы являетесь, считает Донецк частью Украины?

Ответ:
Да.

Ива Аврорина:
То есть вы с ним не согласны?

Ответ:
Почему, я согласен с Владимиром Владимировичем. Если Донецк все-таки будет являться частью Украины, то он должен иметь отдельный статус — тот, который поддерживает население. На особых условиях они должны быть. Они не поддерживают решения, которые сейчас продвигает правительство Украины. Они были против, но их не услышали. И тогда было принято решение об отделении от Украины Донецкой и Луганской Народных Республик.

Pony:
1) Хотелось бы узнать процентное соотношение в отрядах ополченцев местных, россиян и других.
2) как местное население относится к ополченцам?
3) реально ли дальнейшее совместное проживание в рамках одной страны украинцев и донбассцев?
4) правдиво ли отображает украинские события российское телевидение?

Ответ:
Всё зависит от командира. У кого-то были ополченцы в основном местное население. У меня подавляющим большинством были россияне или граждане стран СНГ: у меня в батальоне были и казахи, узбеки, и армяне, и белорусы. Рядом стоял батальон, в составе которого воевали французы, испанцы. Видели очень много сербов. Они мотивировали свое присутствие тем, что поехали на войну против фашистов, и сейчас они воюют с фашистами… Потому что считают, что действующий режим, который опирается не на конституцию и закон, а на националистические батальоны, поддерживает фашизм.
По процентному соотношению не готов дать оценку — это будет не экспертная оценка, а так — пальцем в небо ткнуть.
Местное население относится очень положительно, очень. Просят только об одном — чтобы мы не уходили.
Дальнейшее проживание в рамках одной страны украинцев и донбассовцев возможно, но только в рамках конфедерации. Когда два государства объединены в одно и скреплены рамками договора — когда у них есть возможность принятия политических решений и они объединены либо экономическими взаимодействиями, либо какими-то дальнейшими целями, которые преследуют оба государства. Почему Украина до сих пор не приняла закон о федерализации? Да потому что Харьков, Запорожье, Суминская область, Николаевская, Херсонская, Одесская — они просто отколются.
Про российское телевидение — да, правдиво. Потому что на той стороне смотреть российское телевидение возможности не было, в основном смотрели украинское и видели, как они извирают события — в частности, наши операции. Тот же изварьевский котел — говорили, что туда типа зашли российские войска. Их там не было. Тот же Изварьевский котел захлопывал мой отряд. Это мы произвели зачистку Власовки, Никифоровки, Королевки, взяли высоту 147 и 200 и захлопнули котел, в котором осталось осталось порядка 8,5 тыс. военнослужащих Украины.

Ива Аврорина:
А что с ними случилось потом в этом котле?

Ответ:
Не знаю. Кто-то, наверное, переоделся и смог просочиться к своим, часть перешла на нашу сторону, часть сдалась в плен, часть была уничтожена.

Сергей:
Сергей,вы убивали кого-нибудь?
Сколько?

Ответ:
Давайте начнем с того, что я не шел в разрез со своей совестью и все мои поступки были основаны на моих моральных принципах и моем кодексе чести. Поэтому живу я с этим спокойно и сплю спокойно.

Ива Аврорина:
А вы примерно представляете, сколько человек вы убили?

Ответ
Я не считал.

Ива Аврорина:
Даже порядок?

Ответ:
Я говорю — я не считал и не вижу смысла давать ответ на этот вопрос.

Андрей:
Здравствуйте, Александр!
Как бы вы прокомментировали утверждения о том, что на Донбассе воююет регулярная российская армия? Это действительно так? Иногда еще говорят о некоей "третьей силе" - что можете сказать об этом?
С уважением, Андрей.

Ответ:
Я так и думал, что вопрос такой будет. Он красной нитью проходит через всё, что связано с событиями на Донбассе. Кто был в Ростовской, Донецкой, Луганской областях — те меня поймут. Понимаете, там степь. Вот выходишь, и сколько видно — поля.На вооружении российской армии стоят танки от Т-80 и выше. Там — Т-62, наши уже даже воевать на них не умеют, не знают, с какой стороны подойти. Как спрятать такой контингент там — я не представляю. Это все равно, что к нам на север Новосибирской или Томской области зашел бы 400-тысячный контингент украинской армии, растворились бы на первых 20 километрах и были бы перестреляны местными охотниками, чтобы сдать на металл, условно говоря, ихнюю бронетехнику.
Обвинение в том, что там российская армия — это попытка местных командиров скрыть свои неудачи: то, что они некачественно командуют, то что личный состав войск Украины не хочет воевать, то, что батальоны наемников — это, в принципе, бандформирования, без четкой иерархии, четкой структуры, которым просто нужно дожить до зарплаты. Они в ближний бой практически не входят — сразу рвут дистанцию, уходят от боя и на место столкновения приходит арта, артиллерия то есть. Это западная тактика, тактика НАТО. Но гибнут они там пачками. На Украине, по моим подсчетам, потерь более 55 тыс. — это прямые потери в момент конфликта. Потому что можно воевать количеством, а можно умением. Когда продумывается профессиональная операция, когда делается профессиональная, грамотная засада либо операция по наступлению, охвату, захвату в кольцо, когда четко согласованы действия между подразделениями, когда постоянно идет тренировка личного состава — по тактическим приемам, владению оружием, огневой, инженерной, физической подготовке, когда роты в составе батальона начинают боевое слаживание.

Ива Аврорина:
У вас в отряде были потери?

Ответ:
Вы знаете, я считался одним из самых удачливых командиров — у меня ни одного погибшего. За полгода я всех вернул домой, ни одного «двухсотого» (груз 200 — условное кодированное обозначение, применяемое в ВС РФ при авиаперевозке тела погибшего военнослужащего. — НГС.НОВОСТИ) за полгода. Были раненые, конечно. Были тяжелораненые Это удача. Я никак больше не могу это комментировать — это удача. Я себе льщу мыслью, конечно, что удача выбирает лучших, но нормальных объяснений я не могу этому дать.