«И этих денег не хватит»: благотворительные фонды — о помощи государства за счёт налога на богатство. Три мнения

Вечером во вторник, 23 июня, Владимир Путин выступил с очередным обращением к нации. Помимо итогов борьбы с коронавирусной инфекцией, он рассказал о новых мерах поддержки граждан и бизнеса. В том числе президент заявил, что с 1 января 2021 года будет повышен налог для тех, кто зарабатывает больше пяти миллионов рублей в год. Им придется платить НДФЛ в размере 15%. Дополнительные деньги, поступившие в бюджет, направят на лечение детей с редкими заболеваниями.

Мы поговорили с руководителями благотворительных фондов Новосибирска о нововведении и о том, что они думают о налоге на богатство и как отразится эта помощь на работе НКО.

Евгения Голоядова, руководитель благотворительного фонда «Защити жизнь»:

— Я не знаю, насколько это будет соответствовать действительности, потому что одно дело заявить, а другое — разработать технологию. Чтобы говорить и отправлять деньги на помощь детям, надо сначала понять, куда эта помощь нужна, какие лекарства нужны. У нас такой статистики и аналитики не проводилось. Кем она будет проводиться? Где она будет проводиться? Была ситуация, когда Мишустин заявил, что все лекарства купят и что столько-то денег выделяется. И что? Ничего не произошло.

Мы третий город в России, а у нас детской онкологической больницы как не было, так и нет. Сейчас, во время коронавируса, у нас провисли все слабые места, а некоторые и вовсе упали. В онкоотделении у родителей война. Проблем огромное количество. То, что надо лечить детей за счёт государства, — с этим я абсолютно согласна. То, что нужно делать прогрессивную ставку налога, — я с этим тоже абсолютно согласна. Но как это будет исполняться — вопрос. Сказать, объявить, пообещать — это не значит сделать, не значит, что это будет работать, и не значит, что это заработает именно так, как надо.

Система здравоохранения в ужасном состоянии. И то, что с ней надо что-то делать — это да. То, что мы детей своих должны как-то выращивать и предотвращать предотвратимые смерти — обсуждению не подлежит. Надо прежде всего посчитать, куда и кому надо. Где построить, где наладить. Потому что если объявить, что давайте все деньги ухнем, то может быть ещё такой вариант, когда будем покупать всё подряд.

Ксения Алешина, руководитель благотворительного фонда «ЖИВИ»:

— Я думаю, это замечательно, если всё будет так, как говорится. Но какие-то комментарии на данный момент давать рано, потому что нам надо дождаться постановления, чтобы понять, на что конкретно будут израсходованы дополнительные деньги. Либо из них будет оплачиваться лечение детей за рубежом, либо дорогие препараты. Нужно понять, какую проблему решит данная сумма.

Единственное, о чём я задумалась как человек, который работает в НКО и общается с коллегами по сектору (не только с руководителями фондов, занимающимися детскими тяжёлыми заболеваниями). У нас сфера благотворительности довольно обширна. Это и бездомные, и хосписы, и помощь взрослым, и жертвам насилия... У меня есть опасения, что эти фонды лишатся благотворителей. Потому что, так или иначе, если брать людей с доходом выше среднего, то практически все они являются благотворителями какого-то фонда. И каждый из них выбирает то, что ему ближе. Они выбирают, кому помогать, исходя из своих собственных представлений о необходимости этой помощи.

А сейчас может оказаться так, что их принудительно заставят помогать. Грубо говоря, этот налог — принудительная благотворительность. Может получиться, что та сумма, которую человек отдавал, например, в фонд помощи бездомным, у него автоматически уйдёт на помощь детям. Надеюсь, наши коллеги, которые занимаются решением других проблем, будут по-прежнему получать поддержку. Я могу только приветствовать президентскую инициативу. Дай бог, чтобы всё получилось.

Екатерина Кузнецова, руководитель бюро Русфонда в Новосибирской области:

— Мы очень рады этому вниманию государства к тяжелобольным детям. Но мы понимаем, что фондам работы всё равно, увы, хватит. Потому что больных детей много. И даже если государство будет оплачивать дорогостоящие зарубежные операции и дорогостоящие лекарства, то мы понимаем, что есть огромное количество детей, которым нужны огромные суммы. Есть так называемые орфанные, то есть редкие заболевания. На лечение таких детей нужны миллионы. Или, допустим, лекарство от СМА (спинальная мышечная атрофия. — Прим. ред.), уколы стоят тоже миллионы. Мы понимаем, что той суммы, которая будет выручена за счёт повышения налогов и перераспределения этой шкалы, не хватит. Но всё равно здорово, что государство понимает эту проблему и что-то для этого делает.

А в очередном обращении к нации Владимир Путин также заявил, что в июле семьи с детьми до 16 лет получат единовременную выплату 10 тысяч рублей. Мы опубликовали полную расшифровку и основные тезисы речи президента.

Родители больных детей порой действительно оказываются в чудовищной ситуации. На днях мы рассказывали историю крошки Софии. Девочке всего четыре месяца, и у её семьи есть два месяца, чтобы собрать 145 миллионов рублей. Именно столько стоит укол, который спасёт девочку.

Почитайте и историю девочки-бабочки с тончайшей кожей — к ней никому нельзя прикасаться.